Трилогия

I
Ты летней ночью навсегда ушел – 
не к лучшей женщине, а в лучший из миров.
Я без остатка забрала бы твою боль;
ты не боялся смерти, но не был к ней готов.

Ночь скорби! – беспорядок, всюду включен свет,
раскрытая аптечка, в «Скорую» звонок.
Мне отвечают: «Ждите. Машин свободных нет».
А ты дождаться помощи не смог.

Недвижимый, – вот парадокс! – ты уходил
неверными шагами, больному сердцу в такт...
И ангел в двери позвонил; и ампулу разбил,

но поздно. Потрогал пульс и тихо мне: «Инфаркт».
Ночь тяжела была, рассвет – особенно тяжел;
ты летней ночью навсегда ушел.

II
Попросить бы хотела, да у кого?
У тебя?
Хотела бы жизни я для него,
а для себя –
ничего.

Попросила бы времени пару лет
у безносой.
Прошу, и снова слышу: «Нет.
Плохо просишь».
Вот ответ.

Попросить бы хотела с ним уйти.
Наверняка
я с ним рядом могу быть в пути!
А мне: «Молода пока.
Дорасти»...

III
А мне все кажется, что он жив:
тихо откроет дверь, зайдет, извинится,
что уехал, мне не позвонив.
Отмахнется: «Да что могло случиться...»

Так всегда. Уходит – и мне ни слова.
Потом кается (вижу, как сейчас):
«Ну, дурак. Ну, прости...». Потом – снова,
и молча ушел в последний раз.

А я слышу его шаги в тишине –
открыл своим ключом, постоял,
тихо постучался в комнату ко мне:
«Еще не спишь? Не помешал?».

«Нет». Иногда вспоминаю, как все было.
Ничего не забыла, его похоронив:
дважды опали листья на его могилу,
а мне все кажется, что он жив...