Зарисовки из гарнизонной жизни

Друзья Людмилы и Руслана
(Мари, Оксана, Алла, Лана)
Хочу без всякого обмана
С героем гарнизона N
(Хоть далеко он не Кармен)
Вас познакомить. Не напрасно,
Вы проведёте день прекрасно.
Ну, пусть, не день, пусть на минутку,
Армейскую примите шутку.
Итак, друзья, коли не лень,
Мою прочтите дребедень.
Здесь только правда, одна правда,
(Чуток утрирована, правда)
И, всё же быль, друг мой, поверь,
Не будь ханжой, не лицемерь,
Ко мне для всех открыта дверь.
       
        Часть1   Тост

Поручик Усольцев разлил самогон по стаканам,
Корнет Ореховский солёный достал огурец,
Штабс-ротмистр Власов воды нацедил из-под крана,
Шмат сала порезал, и тост произнёс наконец.

Был сух и короток тот тост, словно выстрел с «пээма»,
Но ёмок не меньше, чем диск самого «дегтяря».
«За баб-с», - вот и всё, пара слов, а по сути, поэма,
Воспринял по разному каждый её для себя.

Поручик, тот вспомнил невесту и в церкви венчанье,
Мерцанье свечей и суровые лики святых,
Безумную ночь, предстоящей разлуки отчаянье,
Прощальные слёзы в бездонных глазах голубых.

Корнет наш представил себе машинистку из штаба,
Объятия жаркие, долгий, в засос поцелуй.
Потом две бурятки, как будто за подвиг награда,
За службу в далёком местечке ЗабВО – Досатуй.

Штабс-ротмистр вдруг погрузился печально в раздумья,
Семью вспоминал он, с досадой кусая свой ус,
Супругу неверную с именем странным Поруня,
И семь дочерей, для корнета с друзьями искус.

Поручик Усольцев угрюмо играл желваками,
Корнет Ореховский от спазма слюну проглотил.
Штабс-ротмистр Власов сверкнул золотыми зубами,
Сморкнулся в платок и по новой в стаканы налил.

       Часть 2  Прапорщик Варава

Вдруг дверь нараспашку, врывается прапор Варава
Своим командирам тушёнки со склада принёс.
Жена его там кладовщик, назовём её Клава,
У ней от обжорства частенько бывает понос.

   Понос не помеха, как прежде фигуриста Клава,
   И зад, точно репа, и пазуха пОлна титЁк.
   Гуляет, шалава, с кем хочет налево, направо,
   Но верному мужу конечно о том невдомёк.

Тому не досуг, кто не бабник, а плут и ворюга,
К тому же службист, хоть и целой дубравы тупей.
Но закусь на месте, его в том прямая заслуга,
Недаром сносил он за службу пол ста портупей.

   Сносил портупей и стоптал каблуков он немало,
   Пропил и прожрал не один продовольственный склад.
   Уж сизым стал нос, разнесло от заботы хлебало,
   И высший достигнут в карьере девятый разряд.

Карьера важна, но ценнее, конечно же Клава.
На складе у Клавы любимый для всех сухпаёк,
И к ней на довольствие всё общежитие встало,
В пролёте остался один Волобуев Витёк.

   Часть 3  Майор Волобуев

Витёк Волобуев был раньше ****ун и повеса,
Чуть  больше, чем службу, он водку и женщин любил.
С женою комдива встречался не бЕз интереса,
Должно быть, за это досрочно звезду получил.

    Как мартовский кот, всех окрестных обслуживал кошек
    Был неутомим, настоящий полковник, боец.
    Но слишком уж часто, он начал ловить всяких вошек,
    От твёрдого шанкра опал и загнулся конец.

Булатная сталь обратилась в сырую резину,
Хоть в цемент макай, или куй из железа корсет.
Хирург полковой, скорчив очень брезгливую мину,
Направил майора лечиться к себе в лазарет.

    Сестра в лазарете, ефрейтор, Давалова Таня,
    Сестёр Волобуев, как многих, когда-то любил.
    Любил, как в бою, тяжело сердце девичье раня,
    На память, к тому ж, гонококком её наградил.

А повар в столовой, о ужас, Защёкина Маша,
В утехах любовных, терзал её жуткий пердёж.
Приелась майору, как щи, или манная каша,
Но встретились вновь, от судьбы никуда не уйдёшь.

    И вот на каталке, его отвезли в изолятор,
    Сестра, для порядка, вколола сверх меры наркоз.
    Столовым ножом, отсекла весь мужской «перфоратор»,
    Смахнула слезу и с повинной пошла на допрос.

Пол года спустя, отошёл от наркоза бедняга,
Хирург Коновалов, зелёнкой рубец залечил.
Дубовый был ствол, а теперь между ног лишь коряга,
Её в марганцовке Витюха ночами мочил.

    В не столь отдалённых, на нарах и Таня, и Маша,
    Во сне к ним приходит Витёк Волобуев – самец.
    А утром тюремная их ожидает параша,
    Решётчатый двор, и отмщеньем горящий скопец.