Заведомо мы оба знали...

Заведомо, мы оба знали,
Что волка, сколько не корми,
Он норовит в степные дали,
Свободы дух - в его крови.
Бежит, всё дальше и быстрее.
Следы теряются уже.
Но прижимается теснее –
Роднее нет – душа к душе…
Какою грустью ты измучен?
Тебя ль вязала на цепи?
Ответь, ужели будет лучше
Вдали от ласковой руки?
От нежного укрывшись слова –
Кому теперь его скажу? –
Молчишь понуро и сурово…
Я знаю, что не удержу…
Беги же к твоему причалу.
Унимет лес печаль и боль.
А я навечно завещаю
Тебе крылатую любовь.
И в час, когда на звёздном троне,
Открывши полночи врата,
Усядется на небосклоне
Её высочество Луна,
Всмотрись, лицо её двулико,
Есть у Луны две стороны,
Я различать с одной привыкла
Твои глаза, твои черты…
Другая, если пожелаешь,
На бронзовой её щеке
Меня, далёкую, узнаешь,
Во след глядящую тебе.
И верные, в тоске безумной,
Людской утративши покой,
Нам долго слышать в полнолунье
Тебе – мой плач, мне – волчий вой.
Встречать рассветы и закаты
По одиночке. Сжавши рот,
Обоим нам – и петь, и плакать
На одиночество вперёд…

(Основой послужило стихотворение, автор которого мне, к сожалению, неизвестен:

Волк

Из рук ты волка угощала.
Он привыкал к рукам твоим.
Непросто было поначалу
Понять друг друга вам двоим.
Ты день за днём, за словом слово,
Вела уроки доброты.
Стал находить он смысл особый
Во всём, чего касалась ты.
Из рук твоих, по доброй воле,
Поймать мог розу на лету,
Чтоб захмелеть от вкуса крови
В исколотом шипами рту.
А ты ему трепала холку,
И зарывалась в шерсть лицом.
Ты знала главное - что волку
Не стать вовек домашним псом.
Ты привыкала к мукам боли,
Что расставание сулит.
Ведь волк - он твой, пока на воле.
На цепь посадишь - загрустит.
Натянет цепь, на зуб проверить,
И полоснёт по сердцу вой.
Переменившись, он изменит:
Как будто здесь, но не с тобой.
Пусть лучше он в лесу холодном,
Один, не жалуясь судьбе,
Голодный, верный и СВОБОДНЫЙ,
Поёт и плачет о тебе!