Лев и Конь

Приятно было уверенно надвигать на морду лошади хомут, оправлять шлею, приладив к гужам дугу.
(Вересаев, В юные годы.)


Однажды в весеннюю голую пору,
решая нелегкий еврейский вопрос,
я из лесу вышел - читал там я Тору,
и мысли трещали, как хвороста воз.

К жилью огородами шествуя чинно,
невидящим взглядом глядел пред собой
и поздно увидел такую картину -
два ухаря землю рыхлили сохой.

Я знал их, чинил с ними в детстве проказы,
не раз поднимал позже полный стакан...
Вот их имена для дальнейшего сказа:
Лев Срулевич Бляхман, Педальный Иван.

- Здорово, соседи!
- Пошел бы ты на бок!
- Уж больно ты грозен, как я погляжу.
Для лучшей работы вам надо коня бы.
- Спгавляемся сами. Ванек на гужу,

А я за сохой, хоть почти обессилел, -
сказал мокрый Бляхман и взялся за лоб, -
вчега пегебгали...
- А много ли пили?
Иван встрепенулся:
- Не так уж бы чтоб.

И воздух насытил амбрэ-перегаром.
Меня зашатало, но я устоял.
- Недолго ты сдюжишь таким вот макаром!
- Уж если не сдюжит здесь кто-то - то я,-

промолвил потомок больной Моисея,
олицетворявший гонимый народ;
и я умилился: Лев Срулевич сеет
и пашет, но скромно не лезет вперед.

Пыхтя, труд привычный продолжил Педальный,
коня заменяя, а Бляхман орал.
Я с книгой своею параноидальной
присел под кустом и задумчиво сра-

внивал двух могучих титанов работу,
и рвал машинально из Торы листки.
Се было на даче, се было в субботу,
се было в контексте стихирной строки.

Вдали раздавалося ржанье Ивана,
а Бляхман, блефуя, блевал на ходу...

Вот вам, Достоевский, сюжет для романа,
а Братьев и К уберите в пиджак!