Помню... 2008

Я помню хлопья глазурованные,
Слова, на стенах нарисованные.
Отец сказал: запоминай!
И я запомнил: мир, труд, май.
Потом и другие слова повстречал,
Но специально их не изучал...
Я помню танки шли по Якиманке,
Мы жили рядом - на Полянке.
Так пахло жженым маслом, дизелем горелым,
А я себе таким казался смелым:
Стоял у самой тротуарной бровки.
Хотелось танк потрогать и побольше газировки.
О, газировка с душистым сиропом!
К тебе и сейчас бы помчался галопом,
Если бы правильный знал путь.
Но поздно, детство не вернуть...
Последний танк и нам с отцом недалеко -
К павильону тира в ЦПКиО.
Отец в стрельбе отличник.
Понятно - бывший пограничник.
Для меня барьер был в тире высоко
И я все мазал в молоко...
А потом по воскресной программе
В кино, на мультики. Потом, конечно, к маме.
Сейчас бы многое отдал,
Чтобы пройти Зацепский Вал,
И встретить маму молодой.
Немножко помню я ее такой...
Помню форму в школе неудобную,
Для драк и игр нисколько непригодную.
В карманах сигареты, ножики и семечки.
А у девчонок белые переднички.
Я поражаюсь их крахмальной белизне
Теперь во сне, в одном прекрасном сне...
Девчонки детства нашего: опять
Готов вам руки целовать.
Красивые и умные хозяюшки.
И теперь любимые. Но, все больше, бабушки...
Помню водяные пистолеты и пистоны,
Очереди на атракционы.
И недоступный chewing gum.
-Дашь пожевать? Нет, фигушки, не дам!
Мы успокоились прекрасной вкусной штучкой -
Растворимой и жгучей шипучкой.
Но кто же за стаканом и водой пойдет?
Вкуснее и быстрее из пакета прямо в рот...
Конфеты помню все: подушечки, батончики.
Обсыпанные пудрой снежной пончики.
Казаки-разбойники, колдунчики и салочки.
И земное наслажденье - эскимо на палочке.
Мне девять. Диктор говорит без перерыва:
Эхо в квартире далекого взрыва.
Черной вестью вечер опустился.
Гагарин разбился... Серегин разбился...
У окна стою, прижавшись к шторе.
Вот оно какое - горе.
Кепка, брюки клеш у пацана -
Малолетняя московская шпана.
Нас уже и к делу приучали:
Патоку мы ловко воровали.
Ну, какой с нас спрос, какой за нами глаз?
Сеня, быстро на атас!
Но отцовский солдатский ремень
Выбил быстро дурь, блатную речь и лень.
Мы долго после баловать не смели,
Но попробовать в двенадцать все успели...
Я помню, к счастью, очень многое
Прекрасное, смешное и убогое.
И буду помнить, сколько хватит сил,
Как там - в далеком детстве - жил...