Ёшкин кот

       

       
       
       Отец мой, Иван Михайлович, царствие ему небесное, родился и вырос в Казахстане, среди узкоглазых, вечно ругающихся и вечно сопливых казачат. Бойко шпарил по-ихнему, лихо наяривал на гармошке и распевал ихние же, особо почитаемые им песни. По мере взросления, он, очень даже активно, щупал молоденьких, смешливых казашек, всё больше тянулся к жирному бешбармаку и ядрёному, настоянному на зелёных мухах кумысу.
       Но, не смотря на область своего происхождения, и не смотря на своё, стремительно развивающееся пристрастие к спиртному (а какой гармонист в деревне не пьёт), оставался человеком русским, уважающим свою культуру и свой народ. Особенно возмущало его то, что казахи, не умеющие связать «по-нашему» двух слов, лихо закручивали такие спирали из матерков, что ему, исконно русскому, становилось больно за всех, упомянутых кунаками матушек и батюшек. Его мирные попытки образумить матерщинников заканчивались обычно ничем и тогда, хватив старенькой шапкой оземь, вскрикивал он с болью в голосе: «Ах, ты, япппонский городовой!» и все вокруг понимали, что нужно замолчать, иначе Ибанка ( производное от неподдающегося казахскому языку, уважительного – Иванка), рассердится, и тогда музыки в деревне не будет долгих две, а то и три недели.
       Однако, «Японский городовой», был не самым страшным ругательством моего отца. Самое страшное начиналось тогда, когда он, прищурив глаза, подбирался всем своим не крупным, но сильным телом и, повернувшись в сторону распоясавшегося говоруна, цедил сквозь зубы:
       ; Таааааааааааааак, ёшшшкин кот…
Большего не требовалось. Все знали, что пора уносить ноги, и чем быстрее, тем лучше…
       Вы спросите: для чего я всё это вспомнила? Просто и у меня, так же как и у отца, с «младых ногтей», была выработана неприязнь к словам, унижающим наш, родной и любимый мною, русский язык.. А если уж очень хотелось «высказаться», то и я, так же как и мой незабвенный родитель, со спокойной совестью, прибегала к помощи вышеупомянутого млекопитающего.
       Так случилось и в этот раз.
Один мой знакомый, талантливый и довольно-таки известный скульптор, прислал приглашение на приезжающую в наш город «Каменную выставку», участником которой он являлся.
       Уточняю: не молода. Замужем. Мужа любила и люблю, так что никаких других желаний, кроме как пообщаться с интересным мне человеком и поближе познакомиться с его работами – не преследовалось, но, тем не менее, решение выглядеть на «все сто», было принято безоговорочно и бесповоротно.
Это-то и стало моей ошибкой.
Всё началось с того, что за два дня до выставки, я решила подправить стрижку. Но разве можно было предположить то, что именно в этот день, в этот час и в этом самом салоне будут работать практиканты, а наставник, который мог бы, хоть частично, спасти остатки моей золотистой роскоши, отвлечётся на телефонный разговор. Ошарашенная, я сидела в кресле и тупо взирала на обскубанную, недоумённо смотревшую на меня овечку. Но, дело сделано. Вздохнув, и пожалев о том, что не являюсь обладательницей скандального характера, я пересела в соседнее кресло и покорно закрыла глаза. Нежные пальцы визажиста прошлись по моим бровям в одну, в другую сторону. Затем карандашик аккуратненько наметил будущий контур и я, открыв глаза и оценив предварительные наброски, удовлетворённо кивнула головой. Не знающий жалости пинцет принялся за свою, выжимающую из клиентов слезы, работу. А через несколько минут, по ресницам и надбровным дугам заплясал лёгкий, резко пахнущий краской помазок. Защипало, зажгло глаза и я, не выдержав испытания красотой, бросилась к раковине…. Приподняла голову и, непонимающе глядя в висящее на стене зеркало, пыталась сообразить: что ЭТО? На меня смотрело ранее изуродованное парикмахером, с неимоверно тонкими, поднятыми крутой дугой бровями и слезящимися глазами – НЕЧТО.
       Вызванный мной администратор оказался галантным молодым человеком, предложившим мне чашку кофе и скидку за «работу» – аж 5%. Я молча посмотрела в его незамутнённые совестью глаза и, не оставив ни копейки, вышла из салона. Вопрос о походе на выставку отпадал сам собой, но…
Перед моими глазами стояли, виденные мной на фотографиях, скульптуры, и я решилась.
       Трамвай подошёл почти к зданию музея, где проводилась выставка, я уже представляла, как увижу столь долгожданную красоту и, замечтавшись, не заметила продиравшегося к выходу мужика, а тот, вёзший, очевидно, на дачу, какие-то крючья, конечно же, был просто обязан зацепить ими меня. Я тупо смотрела на разорванный подол, а дорогущая, и, якобы водостойкая тушь, в то время чертила на моей щеке тоненькую, неровную дорожку… мужик юркнул в открывшуюся дверь и пропал. Опомнившись, я сделала шаг вперёд и, в это самое время, двери захлопнулись…
       Представляете картину?
Возле музея, в порванном платье, с подбитой ногой и перепачканным тушью лицом, стояла обладательница невероятно-авангардной причёски, и, поглядывая на вход отёкшим от попавшей краски глазом, никак не могла решить один из самых волнующих человечество вопросов: «Что делать»? Но, любовь к прекрасному, снова победила.
       «Ёёёшшшкин кот» - выдавила я из себя самое страшное ругательство и, закрыв глаза, отважно шагнула в двери, открывающие мне волшебный мир камня…