благослови меня на тяжкий бой

Благослови меня на тяжкий бой.
На бой с собой, и на неравный бой,
в котором трус окажется герой.
А на поверку все-таки останется овцой.
Порой один, со знаменем – душой,
хожу, брожу, ищу – есть кто живой?
И вроде нахожу.
Живые вроде.
С виду.
Да только грим на лицах с синевой недвижной.
Во ртах улыбки вставлены с излишком.
А под стопами жарится землишка.
Я просто-напросто устал…
Уже отдышка.
И мёртвых больше отыскал.
И понял – слишком.
Я понял больше, чем хотел узнать.
Поэтому, наверное, приходится страдать.
Отнюдь – я не прошу любить, ласкать.
Мне надо малость – музыка, она и чай.
А дальше можно осмеять, иль целовать.
Верны ли заповеди эти?
Не знаю. Мне не дано знать.
кому открыты хоть немного тайны,
тех уже не сосчитать.
А тем, кто силился их понять-
Уже смешны новые рыцари,
Желающие во весь голос о том кричать.
Шептать. Считать.
Идти и шептать.
Ползти и шептать.
Шептать и никого с собой не брать,
Ведь тропы узкие нынче
И чаще приходиться выбирать.
брать и идти. Идти и шептать,
готовясь к бою.
Я сам взвалил, и сам поплёлся в гору
Вслед за мечтою.
Пусть плечи отдавлю, но не отдам другому.
Я так хочу. Я так могу.
Ну что вы?!
Не надо памятник – ни старому, ни молодому.
Есть память, но иного рода.
И по закону подлости
Она достанется, скорей всего, другому.
Тому, чья благороднее будет порода.
А я…
Да что я… булыжниками вымостил дорогу к богу.
Пусть так.
О вас замолвлю там благое слово.


[26 августа 2004 г.]