Писсимистическая комедия...

… или Один день из жизни пупка (ряд.Шпонкина)

Ох, не люблю команду я «Подъём!»
И старшину я задушил бы в ту минуту.
А на зарядку бегать голышом –
Ведь это в голову должно прийти кому-то.

Эх, как спросонья тянет в туалет,
Но хоть уссысь ты, а сначала построенье.
Да сколько ж можно, дайте пистолет,
Я застрелюсь, чтоб не испытывать мученья.

Ну, наконец-то, разрешают нам отлить,
Но на про всё дают лишь только три минуты.
Я вижу – поздно, можно не спешить,
У писсуаров все ряды давно сомкнуты.

Пробьёшься к цели, коли подфартит,
Но кайф испортит запах тёплых испарений.
Глаза от хлорки лезут из орбит,
Слегка тошнит и мандрожат колени.

Вставать привык я с детства не спеша,
В постели нежиться – такое наслажденье.
Но взвод бежит на берег Иртыша,
И это вам не сон, не наважденье.

Вот зам комвзвода разомкнул наш строй,
Начал какой-то комплекс вольных упражнений.
А мне сдаётся, это сон дурной,
Про то, как вляпался я в кучу испражнений.

Забрезжил на востоке чуть рассвет,
И люди только начинают просыпаться.
А зам. ком. взвода мне даёт совет
Физ. подготовкой дополнительно заняться.

Мне остаётся лишь ответить «Есть!»
И оценив сполна вниманье и заботу,
В тоске придумывать сержанту месть,
Когда уйдут все в увольнение в субботу.

Я проглочу всё это, а пока
Кошмарный сон сменяется дурдомом.
К концу лишь только подошли бега,
На территории уж лёд долблю я ломом.

Ну надо ж, столько переделать дел,
Я впопыхах зубною щёткой рОт тру.
А вот сапог почистить не успел,
И плохо подготовился к осмотру.

Кровать не выровнял и в тумбочке бардак,
Воротничок подшил и то зелёной ниткой.
И старшина заехал мне в пятак,
Посетовав притом, что я не бритый.

Вот завтракать идём, чеканя шаг,
И песню мы горланим, что есть мочи.
А то, не дай бог, старшина чудак
Взвод на исходную вернёт про между прочим.

Команда: «Головной уборчик – снять!»
«В столовую, по одному, войти всем справа»
А после до тех пор слюну глотать,
Пока команда «Сесть» не прозвучала.

Вот, наконец: «К приёму пищи – приступить!»
Остывшая кирза не хочет лезть мне в глотку.
Эх, если б можно было ею прилепить
К тупой сержантской лысой голове пилотку.

Запить холодным чаем не успел.
«Убрать столы», «Встать, выходи на построенье»
Да это ж, братцы, просто беспредел,
На целый день он мне обгадил настроенье.

А к девяти, спешим мы на развод.
Там командир полка покажет клоунаду.
«Прощай девчонка» пропоёт наш взвод,
Готовясь к предстоящему параду.

Кажись, примёрзли ноги ко плацУ,
Должно быть, плохо просушилися портянки.
И мне опять досталось по лицу,
Чтоб я зубами не выстукивал морзянку.

А дальше – больше, что ни слово – мат,
Ты что, сержантишка, к солдату прицепился.
Эх, был бы под рукою автомат,
Небось, со страху он в кальсоны помочился.

Да бог с тобой, живи мой командир,
Я не злопамятен, хоть многое припомню.
Когда надену дембельский мундир,
Кое-кому я, точно, засупоню.

А он всё скалит зубы, словно рад,
Что очень трудно нам держаться по Уставу.
И, со злорадством, объявляет мне наряд.
Погодь, дружок, я на тебя найду управу.

С соплями выбью весь я твой кураж,
Мне лишь чуток бы подкачать мускулатуру.
И мне на руку будет ваш же спорт. тренаж,
Любить, как женщину, я буду физкультуру.

Звучит приказ: «Надеть комбинезон,
И до обеда в парк, заждался вас презЕнт там.
Разбитых, груда танков, за сезон,
Ржа на броне и мыши под брезентом».

Любил я раньше парки посещать,
На колесе, с девчонкой, чёртовом крутиться.
В кустах тайком винишко попивать,
И в вытрезвителе на утро очутиться.

Но я тогда не ведал, не гадал,
Что есть на свете парки боевые.
И на корабль с бала я попал,
Бывает так у каждого впервые.

На танк взобрался, Господа моля,
Чтоб не отдать концы на этой железяке.
А с носа свесилась предательски сопля,
От зампотеха, чую, получу по сраке.

За то, что плохо изучал мат. часть,
Что руки – крюки и сноровки маловато.
Я вижу, он уже разинул пасть,
Мне стало жарко вдруг, и я обмяк, как вата.

С остервененьем гайки я кручу,
Резьбу по случаю вот только не сорвать бы.
Да мне и не такое по плечу,
А пальцы сбитые, эх, заживут до свадьбы.

Но, чувствую, уж близится обед.
Война войной, а он по распорядку.
Пускай всё мясо и сожрёт там «дед»,
Мне лишь за ложку выиграть бы схватку.

А от столовой веет аромат.
Котлы кипят там, точно в преисподней.
Мне нынче ночью снился сала шмат,
И до приказа, будто бы, осталось стО дней.

Ох, скуден у солдата рацион,
А чтоб не сдохнуть, есть ещё чайная.
Но мы без денег, мы в столовую бредём,
Она дерьмовая, но сердцу дорогая.

На первое капуста там с водой,
А на второе – без воды, опять капуста.
И коль ты после этого живой,
Тыловикам мерси, чтоб всем им было пусто.

У зам. по тылу харя, точно мяч,
И вся фигура грушевидной формы.
Ну а солдаты – хуже дохлых кляч,
И на подножий переходим кОрм мы.

Вчера, после отбоя, например,
Когда на прод. складах, гнильё перебирали,
С Витюхою по кличке «маломер»,
Картошки по карманам напихали.

И жир у нас давно уж припасён,
Пусть чуточку заплесневел в подвале.
Мы зелень же, конечно, отскребём,
Пожарим харч не хуже, чем на сале.

Мы можем даже мясо раздобыть,
Коль повезёт с собакою бродячей.
Конечно, псину нужно замочить,
Картошка провоняется иначе.

В начале службы было потрудней,
Но выживать, довольно быстро, научились.
За осень мы пожрали голубей,
А вот теперь к собакам приловчились.

Сейчас у нас богатое меню,
Жаль пировать, мы можем только ночью.
А утром я опять себя виню,
Что звание солдата я порочу.

Наверно в офицеры я пойду,
Иль на сверхсрочную останусь после срочной.
Свои в полку порядки заведу,
Салаг кормить я до отвала буду, точно.

В ефрейторы разжалую «замка»,
И старшина не выйдет с гауптвахты.
А «землячков» всех расстреляю из «ПК»,
Я вам клянусь, не с бухты, не с барахты.

Начпрода толстого перловкой накормлю,
Начфиза на ковре согну в баранку.
Тыловикам на жопу бирки приколю,
И выдам им на всех одну портянку.

На «химика» надену ОЗК,
Пусть ходит целый день в противогазе.
И щёткою зубной, наверняка,
Дерьмо отчистит он на унитазе.

Я б у комдива привилегии забрал.
Официанток пышненьких послал в казармы,
И каждый день сквозь строй их пропускал,
Для улучшения солдатской кармы.

Пусть генерал похож на лесника,
И туп, как дуб, и листья на петлицах.
Я дослужусь до генерала и тогда,
Свой отпуск, точно, проведу я в Ниццах.

Со службой дружит пусть тамбовский волк,
Мне опостылела и к чёрту провались ты.
С собой возьму, пожалуй я, десантный полк,
Чтоб не мешали бы мне антиглобалисты.

Лапши я там наемся «Деширак»,
Куриных кубиков «Галина Бланка» тоже.
Прислуживать мне будет Жак Ширак,
А коль не так что – настучу по роже.

Я покажу им кузькину там мать,
И не поможет иностранный легион их.
А «Миражи», пожалуй, будут доставлять
С далёкой родины огурчиков солёных.

Мирей Матье возьму себе в портье,
Споём «По полю танки грохотали».
А подпевать нам будет Депардье,
Пожалуй там, таких дуэтов, не слыхали.

По пьянке, в православную купель,
Католиков всех окунём и католичек.
Шинели мы закажем от «Шанель»,
Ив Сен Лоран нашьёт нам рукавичек.

А к ужину подъедет сам Сычёв,
Его видал я в телевизоре доселе.
Он наломал в России кучу дров,
И вот теперь скрывается в Марселе.

Ну ладно, помечтали и хорош,
Пора бы и в реальность нам вернуться.
Скребки брать снова в руки, хош – не хош,
Чтоб им в гробу три раза обернуться.

И снова снег до вечера грести,
Хоть валит он, всё нЕ переставая.
Трудней всего бойцу перенести,
Мартышкин труд, что без конца и края.

Нам нечего отбой напрасно ждать,
Лишь только подойдёт пора ночная,
Всем взводом будем пол мы натирать,
Как говорится, жизнь начнётся половая.

Ох, не люблю команду я «Отбой»,
Поверь на слово мне, подруга дорогая,
Я жизнь отдал бы лишь за миг с тобой,
А без тебя, зачем мне жизнь такая?