***

Из Персидского цикла.


       * * *
       
       О, край Есениным воспетый
       В Нахичеванской стороне.
       Не там ли грезился поэту
       Прекрасный образ Шагане?..

       Здесь от Табриза, до Шираза
       Чинары водят хоровод.
       Под звоны лютни, стоны саза
       Светило белое встаёт.
       
       И над орнаментом восточным,
       В огне звенящей пустоты,
       Встают видением полночным
       Её забытые черты.
       
       * * *
       
       Когда куранты растревожат Русь
       И звук замрёт на запредельной ноте,
       Я снегом лёгким, в призрачном полёте,
       Незримо в окна ваши постучусь…

       Открой же дверь на мой безмолвный крик,
       Теплом души согрей меня от стужи.
       Я знаю, что тебе давно не нужен,
       Но дай мне миг, один лишь горький миг.
       
       Я падаю в открытое окно
       И в полночь ускользаю лёгкой тенью.
       И нет во тьме последнего спасенья,-
       Иного в этом мире не дано.

       Я падаю в открытое окно….
       Жене

       Предчувствую близость утраты,-
       Души неизбывна печаль.
       Мелькают последние даты,
       И тает любви календарь.

       И памяти листья сквозные
       Дрожат на холодном ветру.
       Однажды, в далёкой России
       Ты их подожжешь поутру.

       Печальные чёрные птицы,
       В февральскую злую пург,у
       Поднимутсся ввысь вереницей
       И тихо замрут на снегу.

       И будет лишь пепел кружиться
       Над белой тревогой равнин
       И саваном серым ложиться
       На плечи озябших рябин…

       Надпись на дверях

       Ты не мечтай, вошедши в этот дом,
       Найти в нём розы и сосуд с вином.
       Иди же с миром, мой тебе совет,
       И не ищи того, чего здесь нет…

       Аллеи памяти
       
       Вы слышите, добрая Фея,
       Каноны отвергнув свои,
       Души удалой не жалея,
       В Ширазе поют соловьи?!

       Под сполохи дальней зарницы
       Напевов серебряный дым
       Над памяти чистой криницей
       Прольётся дождем голубым

       И мысли умчатся далёко
       В страну белокурых берез,
       Туда, где над тихой протокой
       Хмельной отзвенел сенокос.

       Где тонкие нежные ивы,
       Светлы и безмерно робки,
       Замрут по-девичьи пугливо,
       Заслышав чужие шаги.

       Там юность, там вечное детство,
       Там помнят ещё обо мне
       Друзья, что росли по соседству,
       И липы в ночной тишине…

       О, край мой, тебе я обязан
       За то, что душою богат.
       Незримыми узами связан
       С рассветом последний закат.
       
       Что жизнь пронеслась, не жалею,
       Как другу, бессоннице рад,
       И в памяти старой аллеей
       Иду неспеша, наугад.

       Вы спите… И пусть Вам приснится
       Садов белоснежных метель,
       Пока полыхают зарницы,
       И льётся волшебная трель…

       * * *
       Р.Н.

       Спасибо Вам, милая Рая,
       За то, что сумели сберечь
       Вдали от родимого края
       Певучую русскую речь!

       За собранность каждого жеста,
       За искренность и простоту,
       За Вашу неброскую эту
       Души и лица красоту.

       Поверьте, сестра дорогая,
       Мне чужды и зависть, и лесть.
       Я Вам одного пожелаю:
       Останьтесь такою, как есть!

       Я знаю, что светлые слезы
       Порою тревожат Ваш взгляд,
       И в памяти Вашей березы,
       Как в детстве счастливом шумят…
       
       * * *

       Далёкие лебеди детства
       Все реже летят надо мной.
       Зимы неизбежной соседство
       Виски опалит сединой.

       С годами острей ощущаешь
       Потерь неоправданных боль.
       И жизнь без прикрас принимаешь,
       Познав её горькую соль.

       Но где-то подспудно под сердцем,
       Пока еще тихо живёт,
       Наивный мальчишка из детства,
       И добрые песни поёт.

       Мой строгий судья, моя совесть,
       Читатель взыскательный мой.
       Моя неначатая повесть,
       Мой Ангел-хранитель земной.
       
       И, может поэтому статься,
       Меня ещё тянет в края,
       С которыми век не расстаться,
       Где юность осталась моя.

       Туда, где сквозь годы разлуки
       Меня от несчастий хранят
       Отцовские сильные руки,
       И матери ласковый взгляд…
       
       В краю далёком
       
       В краю далёком, где шумит прибой,
       Как луч звезды над бездной океана,
       Я встретил женщину, негаданнно, нежданнно,
       Что стать могла любовью и судьбой.
       
       О, поздний свет прекрасных Ваших глаз!
       И тихий сумрак затаённой ночи,
       И блеск ума, что, как клинок отточен…
       И понял я: настал мой звёздный час.

       И голос Ваш, журчащий, как родник,
       Во мне живёт бессонными ночами.
       Я так далёк, но я душою с Вами.
       Что наша жизнь?! Всего лишь краткий миг!

       Прощайте и живите не спеша,
       Я Ваш покой нелепо не нарушу.
       За Вас бы отдал дьяволу я душу.
       Но, что для Вас погибшая душа?!

       Прощайте… И живите не спеша..

       * * *

       Когда луна взойдёт над Исфаганом
       И бросит тени резкие вокруг,
       Я выхожу забытым, полупьяным
       На бесконечный, безнадёжный круг.

       И вы, друзья, ступающие рядом,
       Со мною в этот миг разобщены.
       Смотрю на вас отсутствующим взглядом,
       А мысли вглубь души обращены…

       Простите мне минуты отчужденья…
       От стартовой до финишной черты
       Мы все пройдем сквозь муки и сомненья,
       Сквозь призму опрокинутой мечты.

       Пусть каждый умирает в одиночку,
       Но в вас мое спасенье от тоски.
       И рано ставить в этой жизни точку,-
       Не все ещё отмерены круги…


       * * *

       О, свет звезды моей далёкой!
       О, глаз твоих вечерний свет!
       Мне без него спасенья нет,
       И жизнь пуста и одинока.

       Стань для меня на склоне дня,
       В час предвечерний, час закатный,
       Назло судьбе моей превратной,
       Последним отблеском огня,

       Огнём, сжигающим меня,
       И музой светлой в день ненастный,
       Стань для меня…
       
       * * *
       
       Я жизнью бит не раз, но в будни серые,
       Наполненные грустью и тоской,
       Я верую, как в детстве, твердо верую,
       В непогрешимость чувств и род людской.

       И вера эта, словно лебедь белая,
       В душе моей неистовой живёт.
       И, что б судьба моя со мной не делала,
       До дней последних вера не умрёт.

       Я этой верой жив, и ей единственной
       Молюсь, седую голову склоня.
       И счастлив тем, что свет её таинственный
       Горит в ночи холодной для меня.