Она не держала в руках фонаря...

Она не держала в руках фонаря.
Стояла, робея. Дышала несмело.
Заснул колокольный набат звонаря,
Который вещал, что светило уж село.
Висел на церкви охранитель-замок,
Огни затухали за ставнями плавно.
Развеялся крепкий домашний дымок
От ужина сёл над течением Давна.
Она всё стояла. Дорога была
К воспоминаньям былым проводницей.
Когда-то она этим трактом ушла –
Прочь. Надоело с притворством мириться.
Молитва спасала, увы, сироту
В надеждах её, поразительных где-то.
Покинула птаха благую мечту –
Быстрей, чем последняя сделала это.
Но город напудренных в блажь париков
Смеялся над ней позолотой кафтанов.
Нужда ей велела стоять у лотков.
Гордыня – потопом разить род Адамов.
У белой постели больного врача
Нашла своё место, как в гроте прохлада;
Он ей обещал одолеть палача,
Что косит людей – упоительно, жадно.
Он ей признавался в любви тяжело;
Во сне и в бреду повторял это пылко.
Её он просил лишь дождаться его
В краю, где над Давном закружится дымка.
Он верил патронам-врачам – ведь не зря
Те приняли шефство над нищим собратом...
И вот, по ночам она без фонаря
К могиле его семенит виновато.