Нишкни!

       Я вне себя. Во нравах - осень?
       Не к катаклизмам ли прелюд?
       Ведь сколь бранчлив и сколь запросен
       Стал прежде наш тишайший люд!

       Нет, я "гордыню" взял в кавычки.
       Дерюги мне, не шевиот!
       Вы мне по сердцу, те, как птичка,
       Что всё по зернышку клюёт.

       И обнадеживает крепко
       Середь содома и лачуг
       Как дедка, взявшийся за репку -
       Певец безустальный Шевчук.
       В колонну где-то затесавшись,
       (Вообще гражданственно горазд),
       Узрил Шевчук, чуть не уссавшись,
       Аж пар под шесть пристойных глаз.
       И по эфирам, как мессия,
       Донес Шевчук благую весть:
       Не окочурится Россия!
       Мол, вижу: будущее - есть.

       Так мы столетья мним о чуде.
       Ах, Чацкий, "Горе от ума"…
       Ну, может, будущее - будет,
       Да настоящего нема.

       Но вон - от счастья аж взопрели:
       Ах, мыло купим, тело швабрь-
       Получки дали за апрели,
       Что замотали по декабрь!
       И прежде так мы не живали,
       Чтоб к ночи - двери на засов.
       Ведь в прошлом годе убивали
       Почти с семнадцати часов!
       А Соловки? Монахи - звери?
       Неправда: братья во Христе.
       Так не поступят иновери
       В Бангкоке или Элисте.
       Ведь как жильцов взашей гоняли
       Из их квартир, смолов в желе?
       Гуманно! По теплу. Вы вняли?
       В июле, а не в феврале!
       И те, довольствуюся малым
       (Монахи лупят, соль земли!))
       Без всяких плачей, воплей, шквалов
       Смиренно в нети побрели.

       Да, господа, а с ними дамы:
       Чтоб не раскатывать губу
       (Ведь мы Иваны, а не Зямы!) -
       Учитесь вылетать в трубу.
       И сядем мы, расправим плечи,
       И руки братски посовьем,
       И пожурчим, и пощебечем
       О счастьи маленьком своем.