Я инвалид. а значит, мне трудней. Былинка

«Я ИНВАЛИД. А ЗНАЧИТ, МНЕ ТРУДНЕЙ…»
На протяжении ряда лет редакция постоянно получала из Нижнего Новгорода не письма – крики о помощи от человека, для которого это был единственный способ спасти свою жизнь и облегчить существование матери, находящейся в таком же положении. Мы посылали энную сумму, а письмо с копиями диагнозов адресовали в нижегородскую епархию – человеку требовался постоянный уход. Но проходило время – и вновь редакция получала очередное письмо.

«Не жертвы у вас прошу, а милосердия», - пишет инвалид I группы Александр Пучков. У него полный паралич рук и ног после перелома шейного отдела позвоночника. Вы только представьте себе: молодой, полный энергии красивый парень работает учителем физкультуры, работает с наслаждением и радостью. И в этот злополучный день он вышел из дома в отличном настроении. Но… развязавшийся шнурок ботинка перевернул всю его жизнь. Споткнувшись, Александр кубарем скатился с лестницы.

В результате – полная неподвижность, сильнейшие боли, отсутствие сиделки и больная синдромом Катара мама в соседней комнате. За долгие годы неподвижного лежания и попыток вылечится Саша теперь просто пытается выжить, хотя врачи не исключают улучшения. Внутри этого неподвижного тела бьется и плачет живое человеческое сердце. Но нет денег не только на операцию, а даже на лекарства и оплату медсестры и нянечки.

КАК В ВОЙНУ
Я инвалид. А значит, мне трудней
и по утрам вставать, и вечером ложиться.
Я инвалид – и потому ко мне,
как к воину, пристало относиться.

Я знаю то, чего не знали вы.
На фронте жизни – я в разведке боем.
В глазах толпы, на языках молвы –
я «жалкий пленник»… Я – подпольный воин.

Мир для меня расколот пополам.
В четвертом измерении потея,
я знаю то, что неизвестно вам
про дух прикованного Прометея.

Вы! – те, кому жизнь легче задалась,
когда вам встретится урод или калека,
вы знайте: он страдает и за вас:
в нем – испытанье Духа Человека.

Он – инвалид! И каждый день – трудней
ему вставать и тяжелей ложиться…
Да светятся к нему приветом ваши лица!
Он – искупленье ваших черных дней.
Геннадий Головатый
 
«Нас отправляли в Дом инвалидов, но люди там долго не живут. Двух недель хватило, чтобы я потерял сознание». На теле Саши образовалось 14 пролежней. Видно, по Промыслу Божиему, его узнала соседка, увезла домой и выходила. Но что делать дальше? «За нашей семьей ухаживали чужие люди за определенную плату, - продолжает инвалид свой рассказ. – Но теперь доброхоты, которые оплачивали эти услуги много лет, не могут нам больше помогать.

Я неоднократно обращался к мэру Нижнего Новгорода, в отдел соцзащиты, к предпринимателям, писал в газеты и в благотворительные фонды. Все напрасно. Вы – наша последняя надежда – без вашей помощи мы погибнем. Господи, неужели до нас никому нет дела?! Простите, и храни вас Господь!»

О МИЛОСТЫНЕ
А многим уже подавать надоело.
А нищим просить надоело тем более…
Ладонь – заскорузла. Монетка – вспотела.
Скользят мимо взгляда глаза, мимо боли.

Когда маскируют лукавые губы
Стерильную пошлость фальшивой улыбки,
Добра не прибавим и зла не разрубим
Мы людям, ободранным жизнью, как липки.

У кромки бульварной – окраина ада:
Лохмотья забытых, заклятых, проклятых…
Но если поставить вопросы, как надо,
То вовсе не трудно найти виноватых.

В свой час их достанет копье Михаила –
За каждого, кто от страдания сжался…
Но лишь бы для нас над сердцами всходило,
Пронзая до жертвы, всесильное – «сжалься!»
Татьяна Шорохова, СПб

Вот такое, за сердце хватающее послание. Отец Иоанн Миронов сразу же благословил собирать пожертвования, и сумма оказалась весьма значительной. Надеемся, что ее хватит на некоторое время.

Не знаю, когда выйдет эта книга, но на всякий случай сообщаю читателям адрес: 603116, г.Нижний Новгород, Московское шоссе,35, кв.38, Пучкову Александру Федоровичу.

Должен сказать об одном огорчившем меня обстоятельстве: в редакцию стали со всех концов звонить жертводавцы-женщины с вопросами: «А почему мне никто не отвечает?» (Это о способном только мычать человеке?!) «А почему мои деньги до сих пор в почтовом отделении?» «А правдива ли эта история?» Особенно назойлива оказалась женщина из Мурманска, которая не давала нам работать безконечными звонками. Я посоветовал ей сесть в самолет и отправиться в Нижний, чтобы лично узнать о судьбе посланных ею 2000 рублей.

†«Если снабжаешь кого, давай тайно и избежишь тщеславия». Прп.Ефрем Сирин. Почил в 373 году.

†«Кто делает благое и ищет воздаяния, тот служит не Богу, а своей воле». Прп.Марк Подвижник. Скончался в VIII веке.

Как же мы любим получать благодарность за крохотное благодеяние! Даже благословение известного духовника на сбор средств не вызывает доверия у некоторых людей. Тогда не давайте ваши деньги вовсе; потратьте их на свои нужды. «Увещеватель ли, увещавай; раздаватель ли, раздавай в простоте; благотворитель ли, благотвори с радушием» (Рим.12,8). Чуете – в простоте?..

Теперь мы не оставим тебя в беде, Саша.

Вожделенной достигну цели,
посягну на любые дали,
лишь бы близкие не болели,
а далекие не страдали.

Преуспею в рисковом стиле,
в гиблом поднаторею деле,
лишь бы близкие не казнили,
а далекие не скудели.

А возьму на полтона ниже,
и окажется, может статься,
что далекие стали ближе,
а до близких не докричаться.
Алексей Королев

       «БУДУ ЖИТЬ Я В ПАМЯТИ ПОТОМКОВ…»
«В понедельник, 23 апреля 2007 года, в 15.45, в Центральной клинической больнице скоропостижно скончался первый президент России Борис Ельцин. Смерть наступила в результате сердечно-сосудистой недостаточности, вызвавшей отказы в работе жизненно важных органов тела».

БОЖЬЯ КАРА
Этот пьяный, жестокий урод
В межмарксистской слепой заварушке
Расстрелял православный народ,
Дом Советов подставил под пушки.

Но душа у него не поет,
Не остыв от кровавой шумихи,
По неделям сидит он и пьет,
Запершись от знакомых в Барвихе.

Демократы одели прогресс
В нищету городов и окраин, -
Мать грозит ему ночью с небес:
«Не отмолишь прощения, Каин!»

Но у Каина совести нет:
Поднимает стакан, опускает,
И ручей золотистых монет
Он обрубком ладони ласкает.

Будь ты проклят в сердцах и умах,
Ты, предавший страну оголтело,
Миллионы крестов на холмах
И на склонах России взлетело!

Вымирает великий народ,
Обворованный подлым законом.
И не зря ты, похмельный урод,
Снова молишься грозным иконам.
Валентин Сорокин

В народе прославился, кроме расстрела «Белого Дома», сносом в Свердловске Ипатьевского особняка – места расстрела Царской Семьи, развалом Советского Союза, утверждением олигархии, безудержным пьянством, дикими выходками при высоких гостях, и тем, что в церкви всегда держал свечу в правой руке…

Ельцин был президентом России с 1991 по 1999 год, когда досрочно передал свои полномочия Владимиру Путину.

       «БЕЛЫЙ ДОМ»
Чад вставал, как души наши, черный
И огня был неуемный вал.
Мир молчал… Наш голос обреченный
Понапрасну к разуму взывал.

Не хочу я верить в чертовщину.
Только взыщет жизнь за все сама:
Сбросивший свой груз на Хиросиму,
Говорят, потом сошел с ума.

И за все деянья, за измену
Уготован будет Божий Суд.
Ни броня, ни каменные стены
От него, известно, не спасут.

и за горе, и за слезы наши
В час урочный покарает их…
Говорят, всех, в «Белый дом» стрелявших,
Тоже нет давно уже в живых.
Евгений Антошкин

Отпевание первого президента России прошло в Храме Христа Спасителя тремя митрополитами – Крутицким и Коломенским Ювеналием, Смоленским и Калининградским Кириллом, и Калужским и Боровским Климентом. «Похороны Ельцина прошли по полному церковному чину, - сказал руководитель пресс-службы Московской Патриархии о.Владимир Вигилянский. – На ночь гроб оставили в храме, над покойным читалась Псалтирь…».

Как-то Ельцин сказал о себе: «К сожалению, я атеист».

СМЕРТЬ АТЕИСТА
Умирал парторг. Подушку скомкав,
Он твердил, не пряча редких слез:
- Буду жить я в памяти потомков,
Песнях ветра, шелесте берез!

Плача, мать поправила подушку,
Предложила хоть чуть-чуть поесть.
Но спросил со страхом он старушку:
- Мама, после смерти что-то есть?

- Да, сынок! Ты покреститсь!
- Не надо!
Жить еще хочу я, слышишь ты?!
Ни хочу ни рая и ни ада,
Ни кошмарной вечной пустоты!!!

Медсестра поставила уколы,
Он затих, как лодка на мели.
А затем к нему из новой школы
Мальчики и девочки вошли.

И сказал парторг,
подушку скомкав,
- Проходите, и не нужно слез.
Буду жить я в памяти потомков,
Песнях ветра, шелесте берез!..
Евгений Санин

Ельцина отпевали с упоминанием титула. По церковным канонам, чин отпевания должен включать слова «раб Божий», однако Ельцина поминали как «первого президента России Бориса Николаевича». Представитель астраханской епархии резонно заметил корреспонденту: «В царской России с упоминанием титулов отпевали только Царей и Императоров… Звание первого президента вообще не лучшая характеристика для Суда Божьего».
 
       МОЛИТВА
Господи! Боже! Всевышний! Прости мне мои грехи! Молитву мою услышь и Россию обереги! Муки на всем столетье, с горем все ночи и дни. Господи, плачут дети! Всевышний, народ сохрани! Веру верни нам, веру в истину на небесах… Были мы высокомерны в мыслях своих и делах. Жили мы, с правдой споря, и утонули во лжи. Боже, на все Твоя воля! Но волю и нам укажи. Доли желая лучшей, сколько ушло в запредел? Как нас антихрист мучил, но душами не завладел. Дерзкие не от злости, дети Твои по судьбе, на этой планете гости – сердцами идем к Тебе. Путь наш тернист и сложен, нетверды еще шаги, но поддержи нас, Боже! Господи, помоги! Господи, праведный Боже, не за себя молю…
Если спасти Ты можешь – спаси Отчизну мою! Анатолий Парпара.

«ГОД РОЖДЕНИЯ – ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ…»
       Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя».
Уже мало их, мальчишек 41-го, подправлявших свой год рождения, чтобы на фронт пустили. Уже нет их отцов, сполна отдавших себя Отечеству. Все малочисленней стайки ветеранов в День Победы. Времена меняются, страна изменилась, «ценности» … лишь память, Светлая Память о днях Их Славы, Их юности да скупые слезы по невозвратимому ушли в Историю. В историю жизни, страны, Чести, свободы нашей.

Память. Это неистравимое чувство сопереживания тех грозных лет, полных высоты духа – все мелкое, как шелуха, отпало, в чистоте сияет Их Подвиг. Но не о подвигах они тогда мыслили – о близких, о земле своей поруганной сапогом вражеским, о вере в справедливое. Духом они вознеслись тогда, в долге своем пред Отечеством. С Честью!

А ведь и страшно было, как всем смертным, но не убоялись, превозмогли, трудом воинским перетерли все, перетерпели, наши Победители. И донесли нам со свободой и примером стойкости своей – Память. Как надо. Не было сомнения в них! Наш же долг эту Память живой сохранить – не Им, не Им, но нам. Чтоб честь предметней была, чтоб без колебаний знали, как поступить, если, не дай Бог!
       
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
О, времена самозабвенья,
О, дух неведенья и тьмы…
Победе, равной пораженью,
Как дети, радуемся мы.

А я ведь помню, как когда-то
Старухи плакали навзрыд,
Свой вспоминая 45-й…
Не дай нам Бог таких обид.

Всё то же головокруженье
У генералов и юнцов…
В победах, равных пораженью
Не позабыть бы кровь отцов.
Михаил Аникин, СПб
       
Победа – это в первую очередь победа над собой, слабостью своей внутренней, человеческой. А превозмогшему себя – враг не страшен.
       
И не надо Им ничего уже, кроме памяти о тех, вечно молодых, положивших душу и жизнь свою за Отечество, за нас. Ибо безпамятство – страшно. Увянут чувства, станем безразлично-тепленькими, корой душа покроется, - быть беде. Повторится. Чтоб в горниле переплавку души пройти, ржа чтоб отпала. Не дай Бог!

Когда-нибудь, я знаю, это будет, и руки у кого-нибудь дойдут, и выстроят такое зданье люди, не выстоят, верней, а возведут. В нем будет все: все имена Героев и полной Славы кавалеры все сойдут на мрамор, золотые, строем, в непозабытой воинской красе. Там будут сотни, тысячи портретов! Комдивы Севастополя, Дуги, над картою, с биноклем, у лафетов, папахи, полушубки, сапоги… Пусть этот блеск червонится парадом, но правды не убавит этот блеск: там Сталинград зовется Сталинградом, герои там и Тула, и Смоленск. Пусть, кто войдет, почувствует зависимость! От Родины, от русского всего. Там посредине – наш генералиссимус и маршалы великие его. Советские Ермоловы, Тучковы – никто там не останется в тени. В молчании спокойны и суровы, к потомству будут вопрошать они. Феликс Чуев †1999.
       
День Победы – День Чести нашей. И ведь ощущаем его не столько в поверженном враге, сколько в духовном единстве живых и павших – вечно живых в памяти нашей.
       
Познали цену истинную. Познали ценности истинные. Уповая на Веру, все от себя отдав. Нет им сраму.

Вечная Слава и Честь!
       
С Днем Победы, светлым и радостным первым днем Мира!
       
Сердечная благодарность Вам от нас, потомков.
       В.Н.
9 мая XXI века

       БАЛЛАДА О ТРЕХ ПРОЦЕНТАХ
Жил на свете бухгалтер Леснихин от державных забот вдалеке, в старом доме, на улочке тихой, в незаметном своем городке. Был он робок, со всеми приветлив, был не молод – виски с сединой, и под именем ставил в анкете: год рождения – двадцать второй. Жил он просто: вставал спозаранку, ровно в восемь – в конторе не гость – он с коротенькой орденской планкой пиджачишко свой вешал на гвоздь. В нарукавники синего цвета он привычно влезал всякий раз, и высчитывал точно проценты, и сводил аккуратно баланс… Но однажды с рябой киноленты, полыхающей с белой стены, он услышал о страшных процентах – трех процентах, пришедших с войны. А с экрана – наотмашь по нервам – голос все уточнял, как живой: «Год рождения – двадцать первый, год рождения – двадцать второй. Год рожденья…» То цепко, то зыбко цифра билась, впивалась в висок: «Три процента? Нет-нет, здесь ошибка…» (Он ведь знал в арифметике толк.) Одиноко над стареньким фото – тридцать три позабытых лица, - вновь и вновь вспоминая кого-то, он всю ночь просидел до конца. Ваня, Миша и Лева Коврыжин – весь десятый… Но билось в виске – если я в этом крошеве выжил, значит, вы… Неужели вы все?.. Он не верил: здесь явно ошибка. Он исправит, найдет ее сам. Он звонил и расспрашивал хрипло, слал запросы по всем адресам. Но безжалостно, непоправимо приходил за ответом ответ: Миша Волков – у Старого Крыма, под Моздоком – Иван Пересвет, Лев Коврыжин – 20 марта, за Дунаем, к исходу войны… Ничего не исправил бухгалтер, лишь добавил себе седины…
В городке, неприметном и тихом, с полинявшей на солнце листвой, проживает бухгалтер Леснихин. Вы, возможно, встречали его. Он живет в двух кварталах от центра, в старом доме над сонной рекой. Он из тех, он из тех трех процентов: год рождения – двадцать второй. Александр Ковалев.

Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» писал: «Я убежден – время не имеет власти над величием всего, что мы пережили в войну. Человек, переживший однажды большие испытания и победивший, будет всю жизнь потом черпать силы в этой Победе. Оглядываясь назад, мы всегда будем помнить тех, кто не щадил себя для победы над врагом нашей Родины».

Когда это будет, не знаю,
В краю белоногих берез
Победу девятого мая
Отпразднуют люди без слез.

Поднимут старинные марши
Армейские трубы страны,
И выедет к армии маршал,
Не видевший этой войны.

И мне не додуматься даже,
Какой там ударит салют,
Какие там сказки расскажут
И песни какие споют.

Но мы-то доподлинно знаем:
Нам знать довелось на роду,
Что было девятого мая
С утра в сорок пятом году.
Сергей Орлов †1977

Вот мы и дожили до времени, танкист и поэт Орлов с обожженным кипящей броней лицом, когда лишь горсточка ветеранов топчется на почетной трибуне у мавзолея. Конечно, будет и парад, и знаменитые марши заставят колыхаться воздух, и цветы, и армейские сто грамм, и все по программе… Только исчезнет, испарится та взрывающая легкие радость, которую ощутили вы, победители, в том далеком мае сорок пятого, когда смерть осталась позади, а впереди – наисчастливейшая, несмотря на ранения, и долгая-долгая жизнь…

Разве мог кто-нибудь из вас представить, что так и останутся в лесах и на обочинах дорог таблички над могилами друзей, где вы огрызком химического карандаша выводили имена погибших – чтобы потом знали, кого кладут в братскую могилу? Целые дивизии остались там, где сражались и полегли в окопах. И только недоумки-мальчишки будут играть в футбол вашими черепами, да «черные следопыты» разбрасывать вокруг ваши кости за ненадобностью в поисках оружия на продажу. Вы не заслужили даже братской могилы, хотя у кремлевской стены власти поставили памятник Неизвестному Солдату. Один – миллионам погибших за Родину и брошенных догнивать там, где их застала смерть.

Простите, отцы и деды! Простите нас за безпамятство и отсутствие воли, чтобы захоронить вас с честью! Теперь мы знаем, что у большинства из вас даже «капсулы смерти» не было, а у кого была – давно истлела бумажка в пластмассовом стаканчике. Только поэтому в СССР стало непостижимо огромное число вас – «без вести пропавших», а вдовы и матери не дождались не только весточки от сына, но даже крохотной пенсии за утрату кормильца.

Недолго побыли они на войне. Их подвиг в одном умещается дне. На тихой реке у песчаных плесо’в врага задержали на восемь часов. Зарыли их в ста от окопа шагах. Дубок в изголовье. Березка в ногах. Живые клялись возвратиться сюда, когда от России отхлынет беда. Но скоро следы их метель замела. «Пропали без вести», - отписка пришла. В тех яростных го’дах, в тех днях боевых их нет среди мертвых и нет средь живых. Их хочет отныне на все времена без вести пропавшими числить война… Безвестье, закрой свою хищную пасть, отвага и стойкость не могут пропасть. Их подвиг солдатский ничем не заместь. Победа – их слава, их вечная весть. Виктор Кочетков.

На всем умеет экономить наше могучее государство. А теперь еще в освобожденных вами от фашизма странах начинают выкорчевывать ваши могилы…

Нет звезды на солдатской могиле.
Даже холмика нет и креста.
Подожгли. Уничтожили. Срыли.
Пустота. Пустота. Пустота.

Их в солдатской цепи убивали.
Приходилось и в танке гореть…
Жизнь давно у героев отняли,
а теперь даже отняли смерть.

Ах, в сраженьях так не было страшно.
Разве страшно друзей вызволять?
На земле вы погибли не нашей
и чужими убиты опять.

Догорает простая ограда
над могилами наших ребят.
Как случилось, что совесть и правда
в этом огненном вихре горят?

Ни имен. Ни былого погоста.
Только ложь. Только мрак. Только дым.
Ах, по трупам пройти – это просто.
Только надо ли это живым?

Их обида все глубже и глубже.
Кто-то молча пройдет стороной…
И скорбят их воскресшие души
о душе, о погибшей, земной.
Николай Добронравов

Но если мы не знаем ваших имен, то Господь знает каждого, и каждый из вас получил от Него по заслугам за отданную молодую жизнь. Но совесть и неисправимый долг перед вами требует и от нас молиться за ваши души. Простите, солдаты! Спите с миром. Сегодня ваш праздник – День Великой Победы.
       
ПАРАД ПОБЕДЫ
Тот голос хриплый, окрылённый,
и грозный маршал на коне,
и ты, народ непокорённый,
в весеннем сне являлись мне.

Июнь был влажным и зеленым,
и в искрах тёплого дождя
оно казалось измождённым,
лицо безсменного вождя.

Он не смотрел как триумфатор.
Он с виду старый был солдат:
полковник, что теперь за штатом?
«слуга царю, отец солдатам»? –
о, нет!.. А всё же некий фатум
таил его усталый взгляд.

Штандарты, алые знамёна,
фронтов неумолимый шаг.
О, как он смотрит напяжённо
на эту сталь, на этот прах

чужих полотнищ: древком долу
как их швыряют от бедра –
как к богоравному престолу
иль в пасть священного костра –

к стене Кремля!.. И в этом жесте,
небрежном, рыцарском – не месть:
брезгливость, воля, чувство чести –
Отчизны царственная честь!

А он спокойного вниманья
исполнен – вместо торжества.
Недвижный в дождевом тумане
и на ликующем, экране
приметный, может быть, едва.

Он не сказал тогда ни слова –
как и положено тому,
кто глянет ясно и сурово
с небес в зияющую тьму

своей, столь одинокой, смерти,
своей, уже чужой, страны…
И он мне чудится, поверьте,
невозвратившимся с войны.
Татьяна Глушкова †2001