Рисую на стенах мифические образы...

1.
Ночами кажется: они зовут к себе.
В словах их песен – есть сакральный смысл.
Их лица плачут… Улыбаются во тьме,
Когда не смогут их глазами видеть.

Кто их узнал в толпе тоскливых дней,
Навек молчит, иль признан был безумцем.
От них не спрячешься: тела их - часть теней,
Что расстилаем мы от света солнца.

2.
Рисую на стенах мифические образы,
Углем из известки и акварелью из желчи,
Двухмерные тени по два метра ростом,
Похожих на призраков, выживших без вести.

Они будут счастливы, не зная страдания.
Черты их лица идеальны с рождения.
Их тело – бумага, что к камню приставлена,
Намазана кистью, и мыслью приклеена.

А я - в темной комнате, разбросанный по полу,
Пытаюсь впитаться в паркет, чтоб развеяться.
Пытаясь понять: для чего меня бросили,
Разбили на части, задвинули мебелью.

Из клетки из ребер, достав окровавленный
Сгусток, играющий сердцебиением,
Размазав его по стеклу пыльно-серому,
Рисую – на что я когда-то надеялся:

Поля, шелест рек, деревянный торжественный
Дом посреди, а вокруг – тишина…
Лишь пение птиц, мне напомнило, прежнему,
Что это – иллюзия, на зеркалах…

Холодной рукой, вдруг, ко мне прикасается
Тот, кто когда-то, был, волью фантазии.
Он просит меня стать одним из тех созданных,
Мифических образов, больного сознания.

3.
Они ушли, но оставили не запертыми двери.
Прозрачная масса поднимается с пола,
Пытаясь делать шаги, как годовалый ребенок,
Спотыкается об труп, цвета серого мела...
 
Это тело ей прежде служило опорой;
Являлось защитой от черного света;
Подобно тюрьме – содержало в неволе,
Петлею душило, присмиряло ожогом.
 
Теперь путь открытый. Легка и свобода.
Научившись ходить – расправила крылья,
Прошла через стены, и с криком: “Не больно!”
Растаяла в небе. Отмучилась. Занавес.

4.
Я с ними. Я сумел измениться,
Белой птицей проникая в сознанье…
Ты меня через день не узнаешь.
Эта сказка - останется былью.