апория истории

Апория истории.



Что в этом мире происходит
наперекор самой природе
и смыслу жизненных вещей,
да и правдивости вообще?
Что было, вдруг переиначат
и радость обращают плачем,
затуркав суть былых событий
с задором неразумной прыти.
Незыблемости априори
меняется вдруг суть истории.
Кто может истину украсть?
Всесильна в этом только власть.
На Руси так повелось:
что было прямо стало вкось.
И полных семь десятков лет
несут один корявый след.
Что революция плоха -
исчадье беса и греха.
И выстрел с крейсера Авроры –
клеймо извечное позора.
Да и батюшку - царя
загубил народ зазря.
И Николай теперь Второй
для отчизны стал герой.
Если б был хороший царь,
им б не правил пономарь
с гулким именем Григорий,
с плотоядием во взоре.
Под его дуду и пляску
задарма продал Аляску
царь. Скажи кому в угоду?
нет, не русскому народу.









Государь своим беспечьем
наплодил противоречья.
Преподнес их, как на блюдце
для запала революции.
Коль народ жил хорошо
разве был бы бунт большой,
И нашлись бы те идеи,
чтоб разносчики - злодеи
их могли в башку впихнуть,
тем наметив новый путь.
Жизнь началась без богачей
с обильем множества речей.
Но и безграмотных не стало.
По производству же металла
достигли аж приоритет.
И это тоже был секрет -
из ничего, и столько чугуна.
И выиграна была война,
в которой лишь стоял вопрос
как русский брякнется колосс.
За семь иль восемь там недель.
Но русская была метель
отваги голой, героизма.
и Гитлеру вонзили клизму
по самый гадостный рейхстаг,
что был в наградах, весь в крестах.
Потом и космос, и балет.
Да был центральный комитет,
который за моралью бдил,
не обращаясь к Господи.
Товарищ был не господин,
и уровень во всем один













людей такого поколенья.
Стремленья были лишь к творенью.
А личное обогащенье
терзало душу жутким мщеньем.
Моральный кодекс был таков
для воспитания совков:
совок трудился и пахал,
в потребностях был не нахал.
И доминантою было в судьбе -
раньше о Родине потом о себе.
Таков был времени герой.
и дружба не была игрой
в семье народов многих наций
без пиарских операций.
Русский приносил пирог,
закусить чтоб водку мог.
Как прекрасен был грузин
с рогом полным лучших вин.
И в далме млел язычок,
пив армянский коньячок.
Украинец с гаком сердце
сало нес, горилкус перцем.
И казах был без ума,
когда гость ел бешбармак.
И узбек без всяких слов
в казане готовил плов.
И улыбчивый туркмен
манил дыней в сладкий плен.
А приветливый киргиз
       разольет хмельной кумыс.
       Необычно хороши
       были с пивом латыши













Веселил свободой взор
молдавский жок и их кагор.
По усам и бородам
азербайджанский тек агдам.
Таджик щедрый по глазам
мумие лил как бальзам.
       Из Эстонии янтарь
       отгонял подальше хмарь
А литовский Каунас
шнапсом тешил душу в нас.
Открывали мужики
хлебосольства сундуки.
       И не жили мрачно врозь
  дорогим был каждый гость.
       И в такой большой семье
       безопасно было всем.
В поездах, в горах, в подъезде
по лицу никто не съездит.
Было славное кино,
восхвалявшее одно:
что нельзя без доброты,
что и он, и я, и ты
       в человечности равны
       на любом краю страны.
И за эти идеалы
вот страна и пострадала.
Жадности попутал бес.
Жизнь не радостная без
       богатства, власти, силы.
       Так мораль всю подкосило.
       Демократов пыл оваций
       начался с приватизаций.
Захватил все капитал,
что народ и создавал.
С лозунгом, что будет легче.
А народ – то наш доверчив.









В демократию поверил
как всегда по полной мере.
Под эгидой пылкой думы
появились толстосумы.
       Обманули государство
       узаконенным коварством.
       Руда, уголь, нефть и газ
       да и прочих недр запас
в карман личный потекли
за валюты не рубли.
Рубль мол, как деревяшка
и никчемная бедняжка,
       ждет его и тлен, и прах.
       Появился олигарх.
       И уже десяток лет
       все худеет наш бюджет.
Но зато, кто к недрам ближе
проживают аж в Париже,
или же в других столицах,
говоря, что инвестиций
       с Запада пойдет поток,
       и тогда наступит толк.
       А энерго - то системы,
       как совки владели все мы.
Но нашелся вдруг один,
стал их главный господин.
Он спаситель, он счастлив,
как вздымается тариф.
       Свой народ ему не люб.
       Вот зачем английский клуб
       Олигарх купил другой.
       Любит он народ ногой,
а не пошлою душой,
человек видать большой.
А делиться им нельзя.
В депутатах все друзья









выдали такой закон :
олигарх - святыня он.
Частну собственность не тронь,
не то вспыхнет вновь огонь,
что был в дальнем Октябре.
Так давайте жить добрей,
и указом, в день седьмой
будет праздник, но другой
с олигархом примиренье,
чтоб понять его презренье,
и какого- то согласья,
знать народ ему опасен.
       Ну, а если я совок,
       то меня простит пусть Бог.
       Что смиренья нет во мне.
       И с возможностью вполне
как в России вспыхнет пламень
снова красным станет знамя.
И тому будет виной
олигарх с большой мошной.
Не своим скопив трудом,
а укравший свой же дом.
Ведь нельзя же быть счастливым
коль живешь несправедливо.
И кого бы не спроси:
есть сегодня на Руси,
кто возможно и согласен?
В думе, тот слагает басни.
Чем упрямо знамениты,
а в охране кто? Бандиты.
Жизнь настала криминальной
да еще под звон пасхальный.
От таких противоречий
разве станет в жизни легче?
А совсем наоборот,
хоть и терпелив народ.









А истории все ход
повторит опять тот год,
Когда латышские стрелки
в революции крепки.
       Нет, не будет примиренья.
       Хоть совок, но он не мерин.
       а тем более согласья.
       Вот и все. С приветом, Вася,
Может Ваня. Кто еще
на Руси так возмущен.