Исход Гл 22-23 Установки на жизнь

Речь опять пойдёт об Иегове,
О делах глубокой старины.
Установки Бога племенного
Для любой религии верны.

В поселеньях скотоводов древних,
Как сейчас почти без перемен,
Не было у населенья денег,
Натуральный царствовал обмен.

С разницей от наших безлошадных
На дворах дымился тёплый кал,
И законы были беспощадны
К тем, кто глаз на ту скотину клал.

«Кто вола скрадёт, на всякий случай
В город уведёт, а там продаст –
Пять волов отдаст, когда прищучат,
И ответит за вола в пять раз,

Но в четыре за овцу ответит...»
Точный счёт всему вели отцы.
На уроках первых арифметик
Дети часто путались от цифр.

Умными такими однозначно
Сделались евреи с тех времён,
Сложные порой решать задачи
Жизнь учила их простым ремнём...

Две овцы заныкал дядя Сруля,
Пока пьяный дядя Шлёма спал.
Сколько Шлёме живности вернули
И насколько Сруль тогда попал?

Трёх баранов прихватил у речки
И увёз с собой какой-то джип.
Скольких надо возвратить овечек,
Если джип ГАИ принадлежит?

«Если кто застанет ночью вора,
Лаз копающего в глубину,
И убьёт без лишних разговоров –
Не вменится кровь ему в вину...»

Но когда взошло над миром солнце
И вора возможно уличить,
Отвечать за кровь тогда придётся,
Дескать, можно было не мочить.

За любой ущерб платить придётся
(Словно в лагерях – здесь вам не тут).
Ну, а если денег не найдётся,
Самого мерзавца продадут

В рабство долговое в счёт уплаты
Живности, что вор тот уволок.
Через сколько ждать его обратно? -
От украденного будет срок

Исчисляться кабалы и рабства:
Пара лет – телёнка умыкнуть,
А за племенного может статься
И по полной семерик тянуть.

«Что украл, вдруг в целости найдётся
У вора, то вол или осёл -
Малой кровью дело обойдётся:
Две цены вор выложит на стол...»

А не пять, как в детской той задаче,
Где менты до Срули добрались.
Воровской закон здесь обозначен:
Что украл – продать не торопись

И гонять народ бейсбольной битой
Не спеши, для всех неровен час –
Нынче ты мордаст, ушаст, упитан,
Завтра сам отброшен как балласт.

Застучал кто - ты, считай, покойник.
Съел овцу – пойдёшь на полный срок,
А вернул овцу и спи спокойно -
Добровольно следствию помог.

(Действие иное нам знакомо:
Утащил, пропил... и в воронок.
То скорей, не воровство, а норма,
Наш менталитет и новый срок.)

«Поле кто с люцерною потравит,
Выпустив туда свой скот пастись,
Козы ль обглодают виноградник -
Пусть пастух ответит: лист за лист,

Куст за куст, травинка за травинку.
Лучшее из поля своего
Пусть отдаст с корнями без заминки
И без мордобоя, кто кого.

Бросит кто окурок по привычке
И огонь займётся у межи,
Выжжет копны, и комбайн как спичка
Вспыхнет так, что комбайнёр сбежит -

Тот, кто за пожар тогда ответит,
Все убытки должен возместить.
Не хотят тушить окурки дети -
За огонь с родителей спросить...»

(На полях обугленной отчизны
Недоросли с подростковых лет
Представленье о красивой жизни
Получают с пачки сигарет.

Скоро в буквари введут рекламу.
В ней узнаёт будущий дебил,
Каким средством мама мыла раму
И какое пиво папа пил.

Тот, кому от лени беспредельной
Жизнь немыслима без сигарет –
Суждено ему в своей постели
От окурка тлевшего сгореть.)

«Для сохранности отдаст кто вещи
Другу, а вещички украдут
Из дому - хозяин не ответчик,
Если вора сыщики найдут.

Вор попавшийся заплатит вдвое
За обиду, что нанёс друзьям.
Всяк из них свою получит долю,
Ведь друзей так разводить нельзя...»

Вор в содеянном не отпирался,
Всё отдал и друг не пострадал,
Но осадок на душе остался –
От тебя, мол, я не ожидал.

«С раскрываемостью дело плохо,
Вора не найдут, ломбард сгорел -
Ростовщик даст клятву перед Богом,
Что прибрать чужое не хотел,

Перед алтарём ему божиться,
Что руки на вещи не простёр...»
Выбор прост, либо руки лишиться,
Либо целым ринуться в костёр.

(Врать политики не могут с детства,
Не обидят даже простака,
Клятву отдают на президентство
И не обгоревшие пока.)

«О скоте, одежде, всякой вещи,
Если меж друзьями выйдет спор,
Богу потерпевший и ответчик
Дело отдают на приговор -

На кого укажет, тот заплатит,
Вдвое по закону возвратит
Собственность, скотину, деньги, платье,
Всё, что не ему принадлежит».

Как мы помним раньше, Бога всуе
Вспоминать запрет положен был.
Там где собственность права рисует,
Иегова свой запрет забыл.

К Богу обращаться нам пристойно
Только с целью отвести беду.
Видно, это дело не пустое
Разобраться, кто кого надул.

Ведь случись у вас такое горе,
Вам вола сосед вдруг не вернёт,
Как понять – хозяин форсмажорит
Или нагло о пропаже врёт? -

Увели скотину на рассвете,
Заповедь поправ – Не укради!
Подтвердить подлог могли бы дети,
Так они ж не Павлики, поди.

(Павлика Морозова имею
Я в виду, достойнейший пример.
Надо чтоб в любом кругу семейном
Вырастал бы милиционер.

В каждом доме будь осведомитель
На предмет общественной мацы -
Дух наживы, что ни говорите,
Сразу б поумерили отцы.

Стукачок в своей одёжке драной
Обеспечит общества прогресс...
Но вернёмся к нашим мы баранам,
Где затронут частный интерес.)

Вам никто не прояснит картину:
Отчего осла хватил удар,
Чем сосед ваш опоил скотину?
Ведь не всяк из нас ветеринар.

Если от взаимных подозрений,
Два соседа, словно волк и рысь,
Подрались и не сошлись во мненьях -
Им без клятвы здесь не обойтись.

Клятва Иеговы между ними
Будет в том, что взявший напрокат
Собственность чужую не приимет,
Хоть не может возвратить назад.

Разведёт руками, извиняйте,
Сам не знаю, дескать, как и что,
Где скотина ваша - без понятья...
Как пришло, выходит, так ушло.

Аргумент хозяин с клятвой примет,
Иегова в том авторитет,
Подозренья в воровстве отринет,
Обойдётся без чужих монет.

(Договор хранения Создатель
Раньше ввёл чем в Риме сервитут.
В нём хранитель и поклажедатель
Разную ответственность несут.

Ведь хранитель сам отнюдь не ангел
И лицензии просрочил срок,
Статусом иных он ниже рангом
И Мавроди будет по пупок.

Подрастёт с годами, сильных мира
Многих он догонит в толщину,
По количеству нулей банкиром
Будет представлять величину.

Превратит банк в Божью он обитель,
Что совсем не редкость у людей,
Ведь для многих их банкир-хранитель
Ангела-хранителя главней.

Но тогда обманутой толпою
Не толпились вкладчики у касс.
Их, чтоб средства были под рукою,
Иегова пестовал как класс,

Воздавая каждому по вере,
Чувства к ним особые питал.
Глубоко в богоугодном чреве
Вызревал еврейский капитал.

Бог умрёт - так предрекал всем Ницше.
Иегова, это не про Вас.
Вы по праву можете гордиться
Детищем своим «In God we trust» .)

«Всё, что вор украл и не попался,
Должен тот вернуть, кто не сберёг...»
При отсутствии сигнализаций
Не бери чужое как залог.

(Дорогую редкую икону
Друг принёс к другому оценить.
Пропадёт лик – нужно по закону
За икону другу заплатить.

Те друзья давно дружили крепко,
В Сандуны ходили господа,
Друг с ключей другого сделал слепок,
Чтоб попасть в квартиру без труда.

Пока мылись в банном отделенье,
Кто-то в дом приятеля проник.
Может, это просто совпаденье,
Но в тот день злосчастный древний лик

Был украден с дорогим окладом...
Вот такая версия моя...)
Что ещё знать поселянам надо,
Изложу, как понимаю я.

Если кто у ближнего скотину
Выпросит, она ж претерпит вред -
Перекинется иль кони двинет,
Сдохнет, одним словом, на дворе -

Некондишн впарили, хозяин.
Говорили, что ваш вол не плох.
Взяли мы его для вспашки зяби,
А он сдох, ярмо тянут не смог,

Болен оказался или старый.
Нам скотину вздумали всучить
Вы без справки от ветеринара -
Так за что прикажете платить?

За растерзанное зверем тоже
Не плати, но факты предоставь.
А рога, чтоб выглядеть похоже,
К собственному темечку приставь.

Все вопросы Бог решил о найме,
О скотине, как её стеречь...
Почему додумывайте сами,
На девиц Он перевёл вдруг речь.

«Если кто поступит с девой скверно,
Соблазнит и дело не замять -
Заплатить девице нужно вено
И законно в жёны деву взять.

Но когда не согласится выдать
Замуж дочь обманутый отец,
Полагая, дочь его не выдра -
Отношеньям вовсе не конец.

Пусть родителю заплатит лично
Обольститель с девой заодно
И свою похабную клубничку
Всем семейством давит на вино».

Правда, деньги молодых да ранних
Тестю, а не им принадлежат,
Что куда больней невесту ранит,
Чем присесть до ветру на ежа.

Так что девушки, решайте сами
В выборе супруга-молодца
Что важней в любви – сама с усами
Иль благословение отца?

«Хватит лирики, пора и к делу
Перейти, когда не до любви.
На душе так сильно накипело,
Бог с ней с заповедью - не убий!

Время разобраться наступило.
Позже чуть дойдём до голубых,
А сейчас, народ, берись за вилы,
Ворожей не оставляй в живых!»

Кто с земли и ниже тянет соки -
Первые враги всех Иегов.
Древо Инквизиции жестокой
Проросло корнями вглубь веков.

Пошленьким божком в своих угодьях
С козочками баловался Пан ,
Чем не приглянулся Иегове.
Здесь конкретно Пан тогда попал.

«Всякий скотоложник предан смерти
Будет с ворожеей наравне!
Все они исчадия, поверьте,
Дети ада, порожденья недр,

Мрак язычества, тьма наважденья -
Иегова гневно говорил -
Никакого, право, уваженья
К Господу, что всех вас сотворил».

(Все ж другие – прогуляться вышли.
Что ни бог, то лодырь, лоботряс.
Все заслуги одному припишут,
Что потом случится много раз.

Гитлера запишут в Люциферы,
Мао до небес превознесут...
Здесь мудрец во имя пущей веры
Формирует Иеговы культ.

С ворожеями такая штука –
На ответ о том, чей выше ранг,
Пущенный в оккультную науку
Может возвратиться бумеранг.

Всем приверженцам единой веры
Скопом путь заказан в райский сад.
Мне же нетерпимости примеры
Говорят, что часть вернут назад.

По заслугам или не без денег,
По протекции - не мне судить,
Стал бугром Лысенко-академик,
И давай сподвижников гнобить.

Кабы был Лысенко Моисеем,
На каких неведомо ветрах
С Иудеи занесён в Рассею -
Рассуждал бы он примерно так:

«За генетику горой не встану -
Мифотворчество и атавизм.
Мендель, Тимофеев - шарлатаны,
С ними Магомет и весь буддизм.

Кто богам иным приносит жертву,
Кроме Иегове одного,
Будет впредь заклятию подвергнут…»
Проклянёт Аллах и что с того? –

Говорит порой иной безбожник...
Но каким мешком из-за угла
Встретить его надо неотложно -
Пусть об этом думает мулла.)

Всяк о Господе своём печётся,
К этому у нас претензий нет.
Мы же вновь до Сущего вернёмся,
Сгоним дрозофил с Его котлет.

«Пришлеца не притесняй открыто,
Скрытно от других не угнетай!
Ими были вы в земле Египта,
Где хватили горя через край.

В жадности своей не притесняйте
Ни сирот, ни беззащитных вдов.
А вы, милые, ко мне взывайте,
Я услышу вопль, сойду суров,

Гнев мой праведный воспламенится,
Я ж в беспамятстве неукротим,
Поражу мечём в своей деснице,
Притеснителя и иже с ним

Порублю, как на тарелке шпроты...»
(Снова будут вдовы верещать,
Новые появятся сироты,
Некому их будет притеснять.

Повторю, как Робеспьер когда-то:
Больше вдов, но меньше подлецов!
Дети же опальных олигархов
Проживут вполне и без отцов.

В оправданье принципов великих
Не одна скатилась голова,
Где в запале Молох многоликий
Малолетних защищал права.

В аллегории сгустил я краски,
Скажем, просто-напросто наврал.
Иегова только для острастки
Говорил, но сам не убивал.)

«Не в пример ростовщику-уроду
Если одолжил ты штуки три
Бедному из моего народа,
Денег в рост с него ты не бери!»

(Далее в Европе, в самом центре
Будет христианство осуждать
Деньги в рост и запрещать проценты,
Оборот тем денежный сужать.

Где простому век не появиться -
Вексель выступит переводной,
Оболванит служек инквизиций,
За барыш ответит головой.

Обойти церковников запреты
Ремитент сумеет в пять минут,
В городах купцы свои проценты
Через третьих лиц себе вернут.

Хоть имел я по марксизму тройку,
Но усвоил я сомнений без –
Где воюют базис и надстройка,
Победит корыстный интерес.)

Абсолютный дух вверху витает,
Эгоизм внизу справляет бал.
Так что Иегова отдыхает,
Там, где миром правит капитал.

Впрочем, с мироздания начала
Иегова сам того хотел:
Передать власть в руки капитала,
Самому остаться не у дел,

Воз тащить найти другую лошадь.
И Ему, представьте, удалось
С золотым тельцом всех облапошить,
Впрячь скотину ту в земную ось,

В дилижанс свою пристроить паству,
А тому, кто в гору воз тот прёт,
Иегова для любого класса
Нужные слова всегда найдёт:

«Ежели в залог возьмёшь одежду
Ты у пацана примерить лишь,
Сохрани у ближнего надежду,
Что к заходу солнца возвратишь,

Ибо есть она его единый
Тела задубевшего покров...»
(Так что, милый мой, не будь скотиной -
В карты обыграл и был таков.

Пиджачок, шузы и шапку-пыжик,
Всё, что взял, верни к исходу дня.
Не в тюрьме, чай, где тебе не выжить,
Кроме как у ближнего отнять.)

«В чём лох будет спать? Ведь возопиет
Он ко Мне, дрожащий точно смерд,
Кипятком которого облили.
Я услышу, ибо милосерд.

Бога не хули!» (Начальство лучше
За безделье, жлобство и апломб
Ты не проклинай, мол, бьёт баклуши -
Сам баклушей той схлопочешь в лоб.)

«Приносить Мне первое не медли,
От гумна начатки, от точил -
Всё неси ко Мне в конце недели,
Даже сына-первенца тащи.

То же делай ты с волом, с овцою,
В день восьмой сжигая всех подряд.
Мне приятен будет их, не скрою,
Первенцев молочный аромат».

(Как кровавых избежать амбиций,
Способы найдутся у жрецов,
И без ритуального убийства
Обойдётся мир в конце концов.

Соберут за первенцев на блюдо
И возложат дань на алтари,
За возможность откупиться люди
Будут тех жрецов благодарить.)

«Мяса, сын, растерзанной скотины
Из моральных принципов не ешь,
Псам швыряй его в своей гордыне,
Даже если тот кусочек свеж.

Хищники зубов не чистят вовсе,
Хоть они, представьте, не болят.
Подцепить болезни, люди, бойтесь,
Кроме тех, что исцеляю Я,

Дабы в радости своей, в печали,
На работе, в поле, на гумне
Вспоминали вы Меня и знали:
С вами вместе Я и вы во Мне!»

ГЛАВА 23

«Пробить людского равнодушия броню
Вас призываю сущностью духовной,
Я беззаконников вовек не извиню
И не прощу, не будь Я Иегова!

Не лжесвидетельствуйте, люди! Пастухи,
Пустому слуху не давайте ходу
И не протягивайте вы своей руки
Обману беззаконника в угоду.

Свидетель, в пользу преступления не будь
Ты очевидцем и своей поддержкой,
Добру не навреди, что видел - позабудь.
Возможны в правосудии издержки.

Не следуй множеству, добро творить во зло,
И тяжбы не суди не сепаратно,
Не подражай толпе, глупа она зело,
Решений с ней не принимай превратных.

Ты к нищим прояви особый свой подход,
Бедняге не благоприятствуй в тяжбе.
Всё, что присудится, он всё одно пропьёт,
А может статься, обопьётся даже.

Будь с неприятелем умнее и хитрей,
Сквозь ненависть смотри на перспективу,
Вола, осла его найдёшь - кнутом не бей,
Веди к нему заблудшую скотину.

Осёл врага упал под ношею своей,
А ты с утра не приложился даже -
Не пей! Врагу на помощь поспеши скорей
И вместе с ним развьючивай поклажу».

(Христос чуть позже эту тему разовьёт,
А здесь мы подошли к её истокам:
По правой кто щеке слегка вас саданёт -
Вы левую ему подставьте щёку.

Не соблюдаю я Великого поста
И не болят отхлёстанные щёки,
Но принимаю я учение Христа
И уважаю я его истоки.)

Вернёмся к нищим. «Если этот нищий ваш,
Его словам в суде не удивляйся,
Превратно не суди его и прочих тяжб,
От всякой лжи поспешно удаляйся.

Не умерщвляй невинного, пусть невзначай,
И не усердствуй с наказаньем шибко,
Из тёмной комнаты рубильник не включай,
Возможна ведь судебная ошибка...»

(Все доказательства невинности собрав,
Срок апелляции когда продлили,
Верховный Суд решил: расстрелянный был прав
И дело с облегченьем прекратили.)

«Даров не принимайте! Ибо те дары
Слепыми сделают с рожденья зрячих,
Зрачки покроют катарактой до поры
И суть всех правых дел переиначат».

(В Союзе Правых Сил и без даров слепцов
Случилось быть, везде глупцов в избытке.
Нахапал там даров от правых сил Немцов
Вот и ослеп, хоть парень очень прыткий.

Подслеповатая с ним вместе молодёжь
По дискотекам дурочку ломает.
Но на мякине молодёжь не проведёшь,
Дары она прекрасно принимает.

Слепцам на стадион, чьё имя легион,
Везут фуфло с оранжевой помойки.
Дары Пандоры им суют со всех сторон,
Они берут и слепнут потихоньку.

Заплатят если - парни в Ленина пальнут,
Мол, что разлёгся непорочной девой.
При власти правые к кормушке справа льнут
Пока их «Наши» не подвинут слева.

Принципиальны все, но только до поры...)
Мы ж к мысли возвратимся предыдущей:
Глупцов слепыми быстро сделают дары -
Так Иегова нам поведал Сущий.

«Пришельца, Мой завет таков, не обижать!
В чужом краю что на душе пришельца?
Какие кошки там скребут - не вам ли знать?
Вас Фараон имел за отщепенцев,

Когда семиты своей шумною толпой
Вдоль по Египту шастали беспутно…
(Прости мне, пушкинист, проступок глупый мой,
Евреев я с цыганами попутал.

Мне больно за пассаж, постыден мысли сбой,
Но не случайно всплыли параллели -
Цыгане с кочевой подобною судьбой
Для Геббельса такие же евреи.)

Шесть лет в полях свой хлеб усердно сей и жни,
А на седьмой ты дай земле свободу,
Чтобы питались в этот год на ней одни
Убогие из твоего народа.

И с виноградником ты также поступай,
С маслинами, плодов их не жалея.
Когда без видимых причин толпа тупа,
Голодная толпа вдвойне тупее.

Закончат нищие на той земле свой пир,
Съедят остатки полевые звери.
Убыток невелик - разломанный сортир,
Но дом твой в целости по крайней мере».

(В законе Иеговы мне от вас не скрыть
Двойной смысл глубины его огромной -
Не столько хочет Он голодных накормить,
Как отвратить еврейские погромы.

Пока речь не идёт про тех, кто «лучше всех»,
Пока один народ другой не ущемляет,
Не социальный, а этнический аспект
Простят жрецам все прочие земляне.

Премудрости житейской столько в Книге книг,
Не выдуманной, истинно исконной,
Что хватит на любых дебилов и тупых,
Но не на тех, кто пишет нам законы.

Гляжу в рабочий кабинет через века
Всех власть имущих, рыжих и не рыжих.
Среди Налоговых, ГК и УПК
Я к сожаленью Библии не вижу.

И если Путин - очень редкий экземпляр,
Его бы в Красную занёс я книгу -
Читает Библию, как говорит ПИАР,
Другие ж точно в Книге видят фигу.)

«Шесть дней трудись, не покладая своих рук
На поле, в мастерской, крутись в рутине
Чиновных дел, а в день седьмой повесь сюртук,
Сам отдохни, и дай покой скотине.

Как вол, неделю вкалывал ты, нет - осёл.
Настало время отдохнуть всем вместе.
Пастух в сей день твои стада пусть не пасёт,
Жених не пристаёт к своей невесте.

Пусть сын рабы твоей и пришлец, что зашёл
На огонёк иль погостить у наших,
Потешат чресла праздно, вмажут хорошо
И носа не суют порога дальше.

Всё соблюдайте так. Не приведи Господь
Услышать Мне богов упоминанье
Иных. Не большевик, но к участи господ
Приговорю толпе на растерзанье

Неисправимых. Лично буду Я честить
Заблудших не в ту степь в вопросах веры».
(Веротерпимость не в ходу и не в чести
У всех богов единственных и первых.

В спор богословский, кто главней, я не вступлю,
Лишь прикоснусь к истокам вечной тайны
О Триединстве. Постигаю однолюб,
Что Троица Святая не случайна.

Не мне, глупцу, судить об истинном Творце,
Критиковать Талмуд, его основы.
И с выраженьем беспристрастья на лице
Я вникну в то, что скажет Иегова:

«В году три раза ты исправно празднуй Мне,
Ешь пресный хлеб в дни месяца Авива.
Семь дней опресноков достаточно вполне
Не жировать, но выглядеть счастливым.

В сей месяц двинув вас на новое жильё
С Египта выходил Я вместе с вами.
И не являйся ты перед лицо Моё
С пустыми от безделия руками.

Собрав в амбар плоды нелёгкого труда
И поощрив ударников работу,
Свой урожай как праздник жатвы наблюдай,
Гуляй и веселись хоть до икоты.

Приятен будет Мне счастливый пьяный лик».
(Среди друзей я не встречал иного.
Застольям нашим я привык благоволить,
А здесь карт-бланш даёт сам Иегова.)

«Три раза в год агнца Мне в жертву вознеси,
Пол мужеский яви пред лице Бога,
В день песнопения за весь народ проси.
Я дам на всех, всем выйдет понемногу.

Не изливай ты на квасное жертвы кровь,
Постись, говей, не думай о скоромном,
К концу опресноков ягнёнка приготовь
И жертвенник держи в тот день зажжённым.

Готовь лишь столько, сколько за ночь может съесть
Твоё семейство. До утра не должно
Хранить остатки, ибо есть у нас болезнь,
Когда рулон бумаги не поможет».

(В день Конституции, по нашему считать,
Какой-то там желудочной заразе
Не даст Лужков наш лучший праздник обокрасть
И слабым тазом всё испортить разом.)

«В дом Иеговы первые своей земли
Плоды ты принеси...» (Мне ж не понятно,
Где этот дом и как в него попасть могли
Семиты, чтобы выбраться обратно.

А может быть, имел в те древние года
Священник свой приход, скотину в поле.
Как к Богу лучшее несли к нему тогда.
Но это мои домыслы, не боле.)

«Козленка в молоке от матери его
Ты не вари! (Здесь мистика, пожалуй),
От возмущенья дабы это молоко
Не вспенилось и прочь не убежало.

Приговорив на жертву молодых козлов,
Не оскорбляй всех прочих в лучших чувствах
И, как бы ни был ты продвинут и суров,
Над памятью погибших не кощунствуй!

Где безутешна в причитаниях вдова,
Ты не красуйся с фотоаппаратом.
Тем более, что мать убитого жива,
И подрастают новые козлята.

Ростки отмщения пробьют непрочный наст,
Их с молоком униженный впитает.
А Мне в попытках осчастливить лучших вас
Козлов упёртых без того хватает.

Вот, посылаю Ангела перед тобой
Хранить тебя в пути, вести в то место,
Что приготовил я в долине голубой
Вод Иордана в зелени чудесной.

Будь осторожен ты в присутствии его
И слушай гласа, не упорствуй против,
Иначе на глупцов натасканный конвой
Тебя прикладом пнёт на повороте.

Горят глаза Его на недругов огнём.
Уполномочен Он для подвига благого
Всё потому, что моё Имя будет в Нём,
А имя Моё, милый, Иегова.

Врагом твоих врагов Я буду, поражу,
Град ниспошлю на головы и плечи.
Твоя задача исполнять, что Я скажу,
Как женщине мужчине не перечить.

Противником твоих противников не раз
Я выступлю с мечом на поле брани
С условием, что глас Мой Ангел лишь подаст,
Ты - враз под козырёк без препираний.

Мой Ангел за собой Израиль поведёт
К Хеттеям, к Ферезеям, к Аморреям,
Иевусеев всех, Евеев перебьёт,
Лишь по созвучию они евреи.

Не поклоняйся их богам и не служи
Ты им ни в чём, делам не подражай их,
Но истреби вконец, над пропастью во ржи
Столкни их вниз копьём, копытом, ржаньем.

Иноплеменников прочь сокрушив столпы,
Служите Иегове (словно Резник
Тому, кто платит). К вам Я обращу стопы,
Хлеб освящу и отвращу болезни.

Бесплодных на земле твоей не будет впредь,
Не будет в ней рождающих до срока».
(Но можно сразу после родов умереть,
Когда роддом останется без тока.)

«И дней число твоих Я сделаю полней...»
(Здесь Иегова благости потрафил.
А по тому, как Он старался для людей,
Могу сказать, что не служил в Минздраве

Чиновником, где клерк спешит набить карман
И соревнуется в украсть уменье...
В больницах сельских обязать бы задарма
Пахать их всех, храм здравоохраненья

Не дать спалить им, Герострата перекрыв,
Не дать плодить им жуликов как сами,
С запорами от чёрной пребывать икры
И с красными от коньяка носами.)

Здесь Иеговой было всё предрешено -
Народа средний возраст не убудет.
Тогда как голоданье лечит от тошнот,
Переедание, напротив, губит.

«Пошлю Я ужас пред тобой, любой народ
Я устрашу, к кому бы ты ни придешь
Права качать. Прочь убежит он от ворот,
Едва услышит за окошком идиш.

К версте обычной в беге добавляя гак,
Помчится прочь он с криком "Помогите!"
И будет ему мнится, что любой ишак,
Его встречает фразой на иврите.

Тыл всех врагов твоих к тебе Я обращу,
Дабы не видел ты их лиц агоний.
Всех гончих псов своих за недругом пущу,
Что хочешь делай с ним, когда догонишь.

Пошлю Я шершней пред тобою. Страшный вид
Вооружения в руках евреев
Погонит как коров, но всех не истребит
Евеев, Хананеев и Хеттеев.

Не выгоню всех Я за календарный год,
А буду вытеснять мало помалу,
Иначе на поля пустые зверь придёт
Сжирать ниспосланную с неба манну.

Народы выселять не буду с кондачка,
Насилья с беспределом не приемлю.
Я, добрый, подожду размножишься пока
И сам наследуешь святую землю.

Достигнет нормы на один квадратный метр
Число семитов - всяк иной породы
Подастся прочь в бега, пока в своём уме
Не станет жить, где правят антиподы.

Твои пределы без линейки проведу
До моря Филистимского впрямую
От моря Чёрмного. Лишь транспортир найду,
Таких границ тогда понарисую,

Земли обетованной, что они дойдут
До вод реки великой, где прохлада.
А жителям земли, что не уйдут по льду,
Картошку заменю на авокадо.

Не заключай союза с ними, их богов
Дабы мой нюх не уловил и духа.
Стелю я мягко, но когда зело суров,
Без лишних слов могу отвесить в ухо.

Жить не должны они в своей, то есть твоей
Земле, чтобы не впал ты, греховодник,
В грех супротив Меня, что всех богов сильней,
Не усомнился, кто из нас верховней.

Моим доверием вам нужно дорожить.
Вы ж сущие в вопросах веры дети,
Когда начнёте вы иным богам служить,
Служение сие вам станет сетью.

Имеющий извлечь вас из своих силков
Беспомощностью вашей насладится...»
Но что за браконьер свой вытащит улов,
В главе изложенной о том не говорится.

В вопросах веры часто, следует признать,
Иной сектант неверия опасней.
Но с мест насиженных всех иноверцев гнать -
Здесь с Иеговою я не согласен.