О...

Около окна, окаймленного оранжевой оправой, околачивался одинокий ослик. Он обычно обходил окна, оббегал опрометью, опасаясь. Однако однажды остановился, ошеломленный. Ощущение, отдаляющее опасность, оберегающее опьянение овеяло ослика. Он озадачился: «Откуда оно?» Обычно он, обиженный, оглушенный обухом, оставлял обманчивые окна. Осликом овладело отчаянье: «Опять? Опять один?» Одномоментно окно открылось. Открыл окно объект, определенно одинокий объект. Он окинул очами ослика. Ослик ответил. Они обменялись обаянием. Ослик, обычно осмеянный, опешил. Объект, обычно остающийся отстраненным одиноким облаком, остановился. Объект окликнул ослика. Ослик обрадовался. Объект очень обрадовался. Он открыл ослику. Ослик отошел от окна. Обойдя ограду, он очутился около объекта. Оба остановились. Ослик обдумывал обстоятельства: «Отказаться? Отвернуться? Откланяться? Отвергнуть? Отступить?» Одурманивающая оказия. Оба осмотрелись. Оба отличаются. Оба одинаковые. Отличия осязаемы, однако они отброшены. Осталось одно. Отчаянное одиночество. Оглядывая объект, ослик обнаружил очевидное отражение ослиного опротивевшего одиночества. Объект обнаружил очевидное, оглядывая ослика. Обоих останавливало опасение. Оба откапывали отжившее, отыскивая остывшие обиды. Оба ожидали оплеух, обмысливая опережающие оплеухи. Они отчаялись. Они определенно отчаялись обнаружить отдающее обереганием окружение. Обоим опостылела отчужденность. Они обнаружились. Ослик обнаружил объект, объект обнаружил ослика. Оба отошли от ограды. Они отведали оладий, обильно обсыпанных орехами. Они обговорили очевидное; они обговорили обстоятельное; они обговорили околесицу, обхохотавшись. Они обменялись опасениями, они обменялись обидами, они обменялись отгадками, они обменялись общим. Одни открытия! ... Ошибка… Оба открытия! Объект оставил ослика. Ослик остался. Объект оберегал ослика. Ослик охранял объект. Ослик обрел освещенную обитель. Объект обрел ослика.