В попытке обогнать смертельную стрелу. И

С приходом ночи быстро блекнет свет.
И тьма спешит расположиться на раскоп,
где молча и давно лежит скелет,
которому сегодня вскрыли глины гроб.
Он не видал наш синий небосвод,
примерно, со времён рождения Христа.
Тогда его языческий народ
обильно населял вот эти вот места.
А время было, прямо скажем, не
спокойное и приходилось воевать.
Он точно воин, павший на войне
и часть стрелы меж позвонков тому печать.

Пустых глазниц чернело два пятна,
и рот, как будто удивлённо, приоткрыт.
Сегодня очень яркая луна,
и кажется, действительно горит.
Под светом лунным засияла кость
и я молчание нарушил вдруг сказав:
"А мы от вас ушли недалеко,
хотя положено считать, что я не прав.
У нас всё те же войны, тот же мор,
страшны попрежде голод, холод и пожар,
и, извините нас, мы ваш простор
в шестнадцатом столетии скрутили в шар.

А человек, поверь мне, и внутри
всё тот же храбрый муж, мудрец или тюфяк.
Но иногда мы жизни суть игры
приписываем. Раньше тоже было так?
О, храбрый воин, если ты грустишь
о девушке, что не сумел поцеловать,
то знай, что я совсем как ты, прости...
я должен был кому-то это рассказать.
Как между нами две тысячи лет -
всё таже цифра, только километрами
мне до моей любви. И я как ты - скелет,
я гол, я мёртв, без повязи набедреной.

Я в шаге от тебя. Меж нами тьма
веков. С ней в времени одном - меж нами цепь
шагов. Шаги ничто. Сойти с ума!
Не жизнь нас разделила: только лес и степь...
Скелет, что б сделал ты, что б мне сказал?
Когда твои возможности равны нулю?
На вороном коне ты бы скакал,
в попытке обогнать смертельную стрелу.
Я знаю, из последних сил, опять,
ты бы хватался за последний светлый шанс.
Ведь смерть прекраснейше даёт понять,
перед ударом косу задержав,
что значит жизнь прожить не так. Не с тем..."
Я вижу: звёзды падают с небесных стен,
стремятся к ней и рвут земли озон...
Скелет лежит в могиле. Кажется смущён.

XI/o8