Относительно поступков

       «Какое сегодня солнечное утро!» Радостно подумал Петр Евгеньевич, уже вдоволь навалявшись в тёплой постели и решившись поднять своё тело, потягивал руками. На его смуглом лице, проскользнувши в щель меж чуть раздвинутых занавесок, нагло танцевал солнечный луч. Но весёлого человека это ни капельки не раздражало, а, даже немного забавляло. Он подошёл к окну и, резко раздвинув занавески, омыл уже всего себя тёплыми утренними лучами солнца. Окна его выходили на широкий проспект Москвы, и его взору открылось не маленькое пространство, наводнённое движением и жизнью. Смеющимися глазами, он смотрел на мимо проезжающие машины, взглядом провожал куда-то спешащих людей, и сердце его наполнялось радостью и счастьем. «Как, Боже, как я люблю этот мир, этих людей, их дела и мысли!», подумал Петр Евгеньевич. Постояв ещё с пяток минут, он направился на кухню, включил электрический чайник и ушёл в ванну – принять утренний душ. Он каждое утро принимал обжигающе ледяной душ. Некоторое время спустя, Петр Евгеньевич уже сидел на кухне и пил дешёвый растворимый кофе, знаете, какой большинство покупает, не боясь испортить себе желудок. Вербин Петр Евгеньевич от роду уже как тридцать восемь лет, проживал в северном округе города Москва. Он не был коренным москвичём, а приехал сюда ещё на кануне перестройки. Некоторое время, пока учился в МГУ, проживал в коммуналке, но лет восемь назад приобрёл себе вот эту симпатичную однокомнатную квартирку на девятом (последнем) этаже. Работал Петр Евгеньевич в одной очень скромной (ни каких реклам) строительной конторе дизайнером. Ныне, в будний день на работу он не пошёл – сегодня первый день долгожданного отпуска.
Попивая дешёвый кофе и закуривая сигарету, Петр Евгеньевич задавался вопросами, типа, чем же ему сегодня заняться и куда пойти повеселиться. «Наверное, для начала, пойду я погуляю по москворечным набережным, а там увидим», решил он и пошёл одеваться на прогулку. На мгновенье он замешкался, выбирая, но только на мгновенье. «Костюм-тройка как раз то, что надо». Пять минут, и вот он уже одет, обут и смотрит на себя в зеркало, классически придерживая одной рукой рубашку, а другой - поправляя галстук.
- Здравствуйте, Петр Евгенич, доброго вам утречка, - улыбнулась ему добродушно пожилая соседка с восьмого этажа. Наталья Викторовна всегда источала доброту и счастье, и, по возможности, дарила радость окружающим.
- И вам, Наталья Викторовна, тоже всего наилучшего, – улыбался всегда в ответ Вербин. Он тоже старался дарить людям радость, ведь он всех-всех любит и даже, обожает.
Легкой воздушной поступью влюблённого человека, Петр Евгеньевич полетел на ближайшую остановку, дабы поехать в центр обожаемого города. Там он сел на автобус, пробил билет и встал у свободного окна. «Как хорошо на душе! Как вольно и сладко дышится!»
Надо сказать, что и вправду в этот сентябрьский день в Москве была прекрасная погода. На небе ни облачка, дует тёплый нежный ветерок, и ни что не говорит о скором наступлении дождливой осенней поры.
В полупустом автобусе, на котором ехал Вербин, была достаточно разношёрстный контингент. Здесь и первоклашки с мамами и бабушками, и новоиспечённые студенты-первокурсники, и простые рабочие, но никто из них не ехал сегодня отдыхать – все по делам, работать и учиться. За исключением, разве что бомжеватово вида пьяницы, который разместился в самом конце автобуса, и крепко спал, источая неприятные запахи вокруг себя. Но и вид этого алкоголика не испортил настроения весёлому Вербину.
На очередной остановке он вышел из современной повозки. Тут же стоял ларёк со всякого рода напитками, сигаретами, семечками-орешками. Петр Евгеньевич купил у хмурой тётки минеральной газированной воды, по-доброму весело подмигнул, мол, такое утро, а вы хмуритесь, будто туча грозовая, и побрёл дальше по незнакомым улицам, ничуточки не боясь заблудиться. Он всегда гулял по незнакомым районам – хотел видеть всю-всю Москву, и знать каждую улочку. Наверняка, любой прохожий, который встречался Вербину по пути, думал, что чудаковатый Вербин какой-то ненормальный – идёт, улыбается без причины, посмеивается. Но все их думы да сомненья по поводу него, Вербина, были ему, как шишки под елкой. «Всё равно я вас всех люблю», думал Петр Евгеньевич.
Долго Вербин гулял по Москве, и столько добрых да полезных дел он совершил за этот день. Как-то, проходя мимо какого-то магазина, увидел валявшиеся кучей коробки, а с ними молодого паренька-грузчика. Таскает, бедный, тужиться - видать тяжёлая ноша попалась. А Вербин-душа добрая да бескорыстная, возьми и помоги. За четверть часа управились. Молодой человек смотрит хмуро на Вербина и говорит:
- Чё, на бабло надеешься? А я тя просил помогать? Вали отсюда, халявщик, бл…!
Петр Евгеньевич хотел, было сказать, что нет, не надо ему ничего, это он так просто, от доброты своей и любви ко всем, но подумал и промолчал. Улыбнулся на прощанье…
- Чё лыбишся, придурок, вали я сказал!
… и пошёл себе дальше гулять - веселья искать. Нахальный и неблагодарный грузчик ни капельки не испортил его прекрасного настроения.
В другой раз он помог маленькой девочке снять с дерева ее любимца – маленького чёрного котёнка. Тот так сильно завывал, сидя на дереве, что не пройти, было очень сложно. «Ну, что ты орёшь? Вот и всё – мы на земле, а вот твоя хозяйка. На, девочка, не забудь его покормить.», банальность сего доброго поступка ни на грамм не смутила спасителя кота, а улыбка и не думала куда-либо деваться с его добродушного лица.
И ещё с пяток поступков сродни этому, совершил в сей день Петр Евгеньевич. За целый день так и не случилось ни дождя, ни просто пасмурности на небе. Вербин уже возвращался домой, и солнце почти опустилось за далёкий горизонт, как к нему подбежала заплаканная девушка в разодранном платьице.
- Дяденька, помогите, пожалуйста, я вас очень прошу! Спасите моего брата. Он там, в парке, - она явно была чем-то сильно испугана и, не переставая реветь, всё махала рукой в направлении местного парка, который Петр Евгеньевич знал, как свои пять и иногда посещал по вечерам. Не переставая широко улыбаться, и участливо кивая гомонящей девушке, Вербин сказал, что да, он де сию минуту будет, пусть только она подождёт его немножечко. Скорым шагом, и чего-то весело насвистывая, он направился к своему подъезду. Быстро поднявшись к себе, он сразу полез в шкаф с инструментами, который находился тут же в коридоре. «Наверно, шпана напала на парочку – девочка симпатичная-то, ничо, щас разберёмся», подумал Петр Евгеньевич, и извлёк на свет божий из темных недр шкафа ржавый топор. Топор засунул за пояс под пиджак костюма и побежал вниз.
- Показывай дорогу, милочка.
- Ой, спасибо большое! Это не далеко, воон за тем поворотом.
Они уже вбежали в парк и направились в ту сторону, где всегда было темно и мало людей, насколько знал Вербин. Пробежав ещё несколько метров, они услышали человеческие стоны. Петр Евгеньевич, стараясь правильно оценить ситуацию, внимательно осмотрелся. Мгновение спустя он уже ясно видел картину произошедшего, причину ободранности девушки и стонов молодого человека, который валялся на краешке тропинки. Ребята катались на мотоцикле, и видать не разглядели очередной пень, в который и влетели со всего размаха. Вербин наклонился над парнем и осмотрел. У того были сломаны обе ноги, причём одной можно смело ставить диагноз «открытый перелом».
- Больно? – улыбаясь, спросил Петр Евгеньевич, - Ничё, щас полегчает. Девушка, как тебя зовут?
- Даша, - громко всхлипывая ответила та, - Вы поможете моему брату?
- Конечно, помогу. Даша, возьми своего брата за ступню вот этой ноги, и осторожно выпрями.
Последовали дикие, режущие слух, крики парня.
- Ага, вот так и держи, - сказал Петр Евгеньевич, и, улыбаясь, достал из под пиджака свой топор.
- Дядя, что вы собираетесь де…, - попыталась спросить девушка широко смотря на спасителя, но осеклась, как только лицо ее окропила родственная кровь, а ночь разрывали уже не крик, визиг агонизирующего на земле брата. Она опустила свой подбородок и увидела – в ее руках кусок плоти, который секунду назад был ногой брата. Руки дрогнули, и она отбросила ногу в сторону.
- Теперь давай вторую, - промолвил улыбающийся человек. Его лицо тоже забрызгано кровью, но он достал из внутреннего кармана белоснежный платок, и протёр свой лоб, будто бы от пота.
- Вы – сумасшедший… Вы больны! Мама! Мамочкииии! – девушка резко вскочила и попыталась бежать, но «спаситель» поймал ее за ступню, и она, споткнувшись, упала.
- Ты не хочешь помочь брату? Ты злая сестра! – осенило Петра Евгеньевича, и он ударил ее топором под колено. Нога отлетела, издав хруст, как сухая ветка.
Очередной крик пронзил и без того беспокойную ночь.
Встав, Вербин подошёл к девушке и замахнулся ещё раз, и вторая нога оставила визжащую хозяйку, а за ней последовали руки и, в итоге, девушка замолчала – кричать безголовое тело не может. «Теперь надо помочь парню», подумал Петр Евгеньевич, и повернулся. Юнец ещё что-то кричал, грозился, умолял, но недолго. Добрый Петр Евгеньевич лишил его мучений. Глупо посмотрев на топор, будто видит его впервые, откинул в сторону. Вытер руки, лицо, и пошёл к себе домой.
- Доброго вечера, вам, Петр Евгенич, - приветствовала его опять милая Наталия Викторовна, - Хорошо погуляли?
- И вам, Наталия Викторовна, вечер добрый. Ой, и хорошо!
- Ну, и отдохните тоже хорошо.
- Ага…
Вербин Петр Викторович, уже дома, устало разделся, лёг на кровать и заснул, а лицо его светилось добродушной всех любящей улыбкой.