Дембельская история

ИЛИ БАЛЛАДА ПРО НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ДЕМБЕЛЬ.

Расскажу я вам, ребята, как однажды по весне,
Как особому солдату улыбнулся дембель мне.
Что тогда со мной случилось – был какой-то страшный бред
Будто всё мне это снилось, хочешь, верь, а хочешь - нет.

Я два года жил мечтою побыстрей уйти в запас,
Вышел срок, и за спиною долгожданный мой приказ.
Превратились дни в недели, а недели в месяца,
Неужели я уеду самым первым, но с конца.

Командир под самый дембель, начал мне припоминать,
Как служил я, и решил я, надо выше мне шуршать.
Будет «манс» коль в офицере человека разбужу
И я отправился к комбату вешать на уши лапшу.

Я разжалобил комбата аж до самых горьких слёз,
Я сказал, что я когда-то без папаши в детстве рос,
И что мать лежит больная, три недели не встаёт,
И что младший брат мой Вова алкоголиком растёт.

В положение ж войдите, подпишите обходной
Ради Бога прикажите отпустить меня домой
Если ж сердцем, Вы, уснули и не видите ни зги
Мне придётся в карауле застрелиться от тоски.

И смахнув слезу украдкой, мне начальник проурчал –
«Забирай свои манатки и катись ко всем чертям!»
Смачно выплюнув окурок, он в след мне заорал –
«Знай, что, ты, меня, придурок, чуть в могилу не вогнал!»
 
Значит, завтра всенародно мне в гражданке щеголять,
И куда душе угодно офицеров посылать,
Нет ни места, ни покоя, и от радости пока
Я в казарме головою доставал до потолка.

Я манатки собираю, но откуда ни возьмись,
Старый мой знакомый прапор вдруг возьми да появись.
Я ему когда-то что-то для чего-то доставал,
Но и он меня два года временами вспоминал.

Наконец, меня решил он пригласить к себе домой,
Говорил – «Необходимо нам отметить дембель твой».
И потом, он так упорно мне пытался доказать,
Что в его родной хибаре есть и выпить, и пожрать.

Он жене меня представил и взахлёб ей рассказал,
Как я ему когда-то гвозди и фанеру доставал.
И как вышло всё хипово, но про это ни гу-гу,
И что он передо мною в неоплаченном долгу.

Дальше ели мы и пили за отлёт и за прилёт,
За сибирские метели, и за тех, кто верно ждёт,
За евонную супругу, за мгновения весны,
И ещё за то, чтоб в мире больше не было войны.

Прапор в душу мне залазил, клялся в дружбе, а потом,
Брудершафт со мною вмазал и отбился под столом,
Стало стыдно за него мне – «Ну, Ты, зачем туда залез,
Ты же, чамор, при супруге опозорил ВВС».

Мне жена его Тамара подмигнула, как в кино
С горячо любимым мужем надоело ей давно
Подползла ко мне поближе подколодною змеёй
Я в упор её не вижу, а она передо мной.

По руке сперва гадала, что-то на ухо плела,
А потом в какой-то самый тёмный угол повела,
Что там дальше было с нами, мне до гроба не забыть,
Но про это, извините, неприлично говорить.

От такого оборота мне не верилось порой,
Что, впервые, за два года, рядом женщина со мной,
И причём, такая ж баба, - как умела, так могла,
А в это время пьяный прапор выползал из-под стола.

Не успел я даже слово в оправдание сказать,
Не успел ещё глазами пятый угол отыскать,
Как это пьяное созданье, как однажды на плацу
Загорается желаньем мне ударить по лицу.

Только лажа получилась, хочешь, верь, а хочешь - нет,
С перепугу я нечайно повредил ему портрет.
Глянул я, где нос, где губы – невозможно разобрать,
Долго прапор будет зубы по квартире собирать.

Закрутилось всё на свете, как и в сказке не сказать
И от грохота соседи стали двери вышибать.
Ворвались, а вместе с ними вплыл патруль – Майор Чушков
И с ним ещё каких-то двое привередливых кусков.

Дело пахнет керосином, пропадаю ни за грош
Хочешь жить – вертись, но помни – против массы не попрёшь
И гляжу на них я зверем, и не знаю что сказать,
А Тамара в это время стала что-то объяснять.


Что, дескать, я вот, гад, падлюка, прежде чем домой отбыть,
Завалил к её супругу счёты давние сводить,
Что сидеть мне надо где-то, я ж бандюга и ворьё
И ещё при всём при этом домогался до неё.

От такого наговора, от вранья и от угроз
Стало мне, ребята, больно и обидно аж до слёз.
Я и сволочь, я и варвар, нервы сдали, как на грех
И я сказал ей – «Ах ты лярва»! – и заехал ей при всех.

Гадом буду, не забуду, вспомню – жутко аж сейчас
Как майор Чушков, паскуда, приказал – «Сержанты – фас»!
Эти псы меня громили кулаком и сапогом
И нерв какой-то перебили в позвоночнике моём.

Я был в госпиталь доставлен без сознанья и в бреду
Переломлен, передавлен санитарам на беду.
И пока я собирался в хирургии по частям
Дембель мне поулыбался и свалил ко всем чертям.

И вот лежу в бинтах, вздыхаю, гипс молчание хранит,
А душа огнём пылает, синим пламенем горит,
А родные ждут, скучают, я им шлю большой привет,
Вот, ребята, как бывает, хочешь, верь, а хочешь – нет!