Глоток счастья

Пустыня. Зной. Изнемогая,
Жестокой жаждою томим,
Плетётся путник, понимая,
Что смерть шагает рядом с ним.
Надеждой робкою к спасенью,
Как дар богов, дар провиденья;
Как средство для борьбы с бедой,
Находит он сосуд с водой.

И вот уже воображенье
Рисует жизнь, пейзаж иной,
И наслажденье, и покой!
Текут уж слезы умиленья!
И что ж? Дорога далека –
В сосуде только два глотка!
Тот путник – я. Мой след в пустыне
Занёс армейский суховей.
Пустыня – глупость. Льёт унынье
Она мне в душу много дней.
И жажда честного общенья,
Ума, души прикосновенья
Меня терзает как злодей.
Но сух вокруг песок людей!
Лишь змеи лжи да эгоизма
В безмолвной знойной тишине
Терзают ядом душу мне,
Вселяя отвращенье к жизни.
И я, кляня судьбу свою,
Бреду и молча слезы лью.

Вдруг – ты! Небесное посланье
В пустыне множества людей!
Ужель ты ложь в больном сознании
Или мираж мечты моей?!
Легка, как ветра дуновенье.
Богиня! Нимфа без сомненья!
Лукавства нет – открытый взор;
Читаю в нём души простор;
Ко лжи людской в нём отвращенье!
Сжигает взгляд меня огнём!
Я вижу, как сияют в нём
Любовь и ум, и вдохновенье!
Ужель, всё это бред? Туман?!
В пустыне – нимфа? Ложь! Обман!

Ты – ближе... Рук прикосновенье,
Прикосновение души,
Любовь, надежда, вдохновенье...
Несчастный, на тебе – дыши!
И я дышу, глотая слёзы;
И облекаю в рифмы прозу;
И, не умея обещать,
Зову тебя со мной страдать!
Увы, мой зов – лишь глас в пустыне!
Забылся я. О, Боже мой!
Я – жалкий нищий пред тобой,
Перед всесильною Богиней!
И нищий создан, чтоб страдать,
А твой удел – гореть, сиять!..

И путник пал, песок глотая
И продолжая звать её...
В сознании билась жизнь иная…
Но вспомним: «Каждому – своё!»
Так на воротах Бухенвальда
От Ницше некто написал.
И тот, кто это прочитал,
Перед огнём вздыхал печально,
И прах его дым уносил...
Но кто "своё" определил?!