К диспуту Арбатовой и Новодворской Сам Вышинский о

Сам вышинский отдыхает,
Ульрих просто поражён –
Их сегодня заменяет
Трио чьих-то милых жён.

Тот же благородный пафос,
Тот же несусветный бред,
Та же мерзость, та же пакость
Через очень много лет.

Макияжи и причёски,
Рук извивы, плеч углы,
Только рты излишне жёстки,
И глаза излишне злы.

Чьи ж, сударыни, вы мамы?
Не одна ль, с таким лицом,
Родила однажды Хама,
Кто глумился над отцом?

От него пошли по свету
Глупость, ханжество и злость,
И сейчас, по всем приметам,
Нам их видеть привелось:

Обвинение топорно,
Суд циничен, нагл и скор,
И чудовищно позорный
Он выносит приговор.

И берут в железо маму,
И уводят от детей,
И, похоже, в царство Хама
Мы вползаем без затей.

Наплевав на честь и право,
Суд, отринув божий стыд,
Превращается в расправу
Чьей-то злобы и обид.

Но, сударыни и дамы,
Не грешно ль рубить сплеча
И беременную маму
Ввергнуть в руки палача.

Вы ведь все из той же плоти,
И по виду не зверьё,
Неужели ваш животик
Драгоценней чем её?

Но, кликушествует дама:
Искажая женщин суть,
На беременную маму
Льёт напраслину и жуть.

Оболгав её ребёнка,
Её мужа оболгав,
Демонстрирует нам тонкий,
Но, довольно подлый нрав.

Тут Вышинский глаз прищурил,
Ульрих замер, поражён,
Превратилось в трио фурий
Трио чьих-то милых жён.

Макияжи и причёски,
Рук извивы, плеч углы,
Только рты предельно жёстки,
А глаза безумно злы.