Однажды в сером

- А ты проверил замок? Или, приблизившись…
Кто-то не вычел, а папа не смог завязать на вымпел. Сего дня Божественный пряник скулил в пяти ветках от Нью Олда. Приятно было ощущать в носках шепот тахты и легкий бриз кирзовых ворот. За то, что возле лифта неприятно кричать букву ЛЭ, мне выписали с самого высокого прыжка билет в нижний кран. Я расстроился и начал атаку. Кто мне навязал это на палец? И зачем все эти следопыты?
Простился с матерью, с материей, краном и двинулся в спять(С5). Перед дном нависла курага размером с некоторое заблужденье. Вот и предстояла немаленькая палка в углу у лукоморья. В дорогу ручей дал мне стопу и бритву. Стопу – чтобы не оступиться, а бритву – бриться, хотя и сказал, что ничего не скажет. Трое моих материнских мечей кинулись в землю и ожидали прихода человека по имени Дженнифер. На маце засохло три мухи и стальной крюк на воблу. При ветре 08.12% от общего значения ввинчивания причала в книгу, то мне оставалось где-то восемь дней до встречи с самим Дженнифер. Мало кто имеет много. Вот так и суженый подошел предложить красный пистолет. Говорит мне, что если выстрелить домом, то можно потеряться, а если выстрелить сапой, то жениться скоро можно. Взял я его с собой, чтоб он мне дорогу показал в пистолете, а то без прибора стыдно сидеть на ватрушках. Притворяясь хлебом, я прокрался в банку с песком. Там стояли пятеро в сапогах, черно-белые как шлем. Для того, что бы пройти, мне пришлось привязать веревочный кулёк к подошве клоуна, что отразило солнечный квас прямо одному из них в спину, остальные, конечно согласились уйти вниз.
День 190й, я гулял по парку из коралловых людей и мечтал разгадать кроссворд. В пистолете закончились слюни, и мной овладел мох. Внезапно все как будто растворилось в горизонте. Ночь стала кремом намазанным на пережаренную гренку, день стал землей рассыпанной на стакан с молоком. Всё поменяло названия. Даже я назывался теперь не я, а телевиденье Монголии или пенал. Я раскусил вопрос из будущего. Я удовлетворил Осириса. Я даже приютил князя и снял с него весь пенопласт.
В зеркале на правом виске я заметил, что я похож на Дженнифер, а не на учителя полиграфии. Получается, что мне впервые стало непонятно приятно и как-то спокойно под исподним. Только жёлтое пятно на обороте напомнило мне о присутствии ручья. Пистолет, ручей, Джен… Мне нужно только выбрать знак! & ; §
&- символ огня и мыла, помогает всем ястребам и придает глаукоме запах розмарина в китовом соусе.
;- этот знак был предназначен для друидов и красных отрубей, он дает мякоти мякиш, а слякоти – запах резких женских привычек.
§- символ крана, помощник невозбужденных изоляций, предшественник масла, создает ауру туризма в стратосфере и насыщает картофель детской желчью.
Светский пекарь намазал мне историю о 8и хлебах и трех знаках. В восточном гумусе существует похожая поговорка – Гипсовый кулак разоблачит корковый вазон – что весьма характерно. Так нет, что да, то вот. Эта легенда гласит громким якорем о тех, кто ни разу не гулял. Хлеба – части света. Богоподобное существо из лопухов и примеси углерода замесило мир на 8и стаканах воды, 8и ведрах песка, 8и саблях угрей и 8и хлебах. Из воды вылупились будки, песок засох и превратился в людей, хлеба съело 8ь рыб и лопнуло в разных частях глобуса – сотворились 8ь частей света: провода, патрон, цоколь, нагревательный элемент, стеклянная колба и т.д.; сабли угрей были утеряны в 5м хлебе. Чтобы найти сабли угрей мне предстояло сидеть на трех символах фальсификации. Каким-то образом они должны призвать мне на помощь креветки и самку кирпича.
Вот, я стою перед зеркалом моего века и оно делает тоже самое, только наоборот. И не ясно, кто из нас утюг, а кто я. Проходя индианским краном, я заглянул к Чуклакову – королю мятных таблеток. Только он мог дать мне вопрос к воскресной пастве на мою щетку. Он владел собой лучше всех в его комнате-вертолёте. Чуклаков жил в сырной комнате-вертолёте которую ему нарисовал крот-футболист из Нью Олда. За одну букву он берёт вещь или крем для бритья, а так как ручей дал мне только бритву (которая закончилась через три шага после стакана сметаны), мне пришлось дать ему пистолет желаний. Без слюней он не представлял для меня никакого мяса. Кто здесь был, а кто здесь не был!? Все встало на свои и унеслось, словно бахрома или калитка пряностей в Нью Олде. Чуклаков – был песком слова, промолчал – сделал. Растолковал все символы, размотал рулон истории на столе Иисуса плотника-мима из НО. Каждый символ был красным знаком, и знак отражал жизненную силу символа сливы. Чего только стоило выслушать мух из его кармана, но я вынес все из его сыра, даже винт.
-Надо же, а зеркало было раньше. И где только не был я, и всё за 2 раза…
На экране показался мальчик с бубенчиком и плоской собакой на крючке. Под деревьями сохли потрескавшиеся от переполняющего их сахара люстры. Переплетённые в прямую раковину буквы шелестели на губах, и пальцы тихо заканчивали снимать их и класть на пластмассу.
- Добро пожаловать. Как тебя зовут?...
- Меня Дженнифер, учитель полиграфии из Нью Олда. И я уже нашёл три символа, а ты..?