Незабвенная Лета

Незабвенная Лета

(сказка)

Посвящаю дочери Евгении и людям, которые меня не предают.


То ли сказка, то ли быль…
Веришь? – Истину хранит
лишь седой степной ковыль,
да сухая пыль…


… с верою и любовью познание вечно.
Гофман.



В одном большом старинном российском городе жила девочка Женя. Город этот ровно ничем не отличался от других российских городов.
Заканчивалось знаменательное в истории человечества второе тысячелетие от Рождества Христова.
Скоро, уже совсем скоро должны были произойти события, о коих упоминается в исторических летописях и священных книгах.
Какие это события?
О, об этом я умолчу, дорогой читатель. Не мне судить, ибо до меня все сказано и записано на скрижалях.
Одно шепну тебе на ушко, дружочек. – К этой тайне скоро прикоснутся все жившие и живущие на земле.
Однако жители города были озабочены другим.
Обуреваемые страстью к деньгам и вещам, почти все забыли о душе, горних высотах и чистоте помыслов.
Люди стали циничны и суровы, жестоки и не милосердны. Они грабили и убивали Друг друга. Истребляли животных и сквернословили. Взрывали храмы и поворачивали вспять реки.
Они отравили воздух ядовитыми испарениями.
Дожди – некогда спасительные и живительные – стали теперь опасны. И могли уничтожить посевы.
Воздух – некогда чудесная амбра – стал невыносим. И разлагал кровь.
Люди делались больны и умирали.
Мир содрогался от дурных предчувствий.
И вот в такое суровое и печальное время, почти лишенное красоты и поэзии, жила наша девочка. Она была чудесным ребенком. Мир казался ей полным рифм и гармонии.

***

Ах, какое дождливое выдалось лето. То и дело по небу мчались черные грозовые тучи. То и дело гремел раскатами гром. И на землю, как из пасти невидимого дракона, изливались потоки воды.
В один из редких погожих вечеров Женя вышла на балкон.
Солнце уже село, но золотая корона еще светилась над деревьями.
Вскоре погасла и она.
Мир погрузился в дрему.
И стало тихо.
Громко стучало одно лишь сердце.
И замерла душа от неясного томления. Казалось – сейчас, вот сейчас, она увидит волшебство, познает истину и тайну.
Деревья стояли, не шелохнувшись. Листья перестали шептаться. Облака больше не спешили слиться в черную тучу. Ветер уснул.
Женя взглянула на небо и увидела свою любимую, очень яркую и красивую звезду, Она приметила ее уже давно. К сожалению, никто, решительно никто не мог ей объяснить, что это за звезда, как ее имя и почему, ну почему она такая... живая?..
Звезда сияла сегодня необыкновенно. Она переливалась чудными красками. Становилась голубой, красной, зеленой, фиолетовой, желтой, перламутровой.
Она... словно была в смятении.
И, повинуясь душевному порыву, Женя чуть слышно спросила:
– Кто ты? Ты словно рвешься к людям. Но что держит тебя в небесах? Чьи злые чары? Ты похожа на живую земную женщину. Я вижу, как ты страдаешь. Кто причинил тебе это страдание?
И почему твой свет так греет меня?
И почему я просыпаюсь среди ночи, если ты заглядываешь в мое окно?
Чем я могу помочь тебе, безутешная звездочка моя?
И Женя увидела, как звезда быстро-быстро замигала, и много мелких искр полетели вниз.
Звезда плакала.
И вдруг что-то обожгло руку девочки. Женя взглянула и увидела, что на ладони лежит алмазная слезинка. Он сжала кулачок и прошептала:
– Как я благодарна тебе... Могу ли я тебе помочь?..
Но тут внезапно налетел ветер. И облака полетели, обгоняя друг друга. Застонали деревья.
Около балкона рос молодой тополь. И вдруг – то ли от порыва ветра, то ли по какой другой прихоти природы – отломилась большая, ветвь и с невероятным шумом стал валиться наземь.
Женя хотела было испугаться, да не успела – ее сморил какой-то странный, мгновенно налетевший, как этот ветер, сон.
И полил дождь.

***

Утром родители нашли Женю спящей на балконе.
И хотя всю ночь была гроза, и лил дождь – девочка совсем не замерзла. И что совсем невероятно – балкон был сухой, словно над ним дождя не было вовсе. А в руке у девочки был необыкновенной красоты алмаз. На него невозможно было смотреть – так он сиял.
– Что это значит? – спросили родители.
И девочка рассказала все, что с ней произошло.
Конечно, можно было принять эту историю за чудесный сон, но лучшим доказательством истины был удивительный камень – алмазная слеза.
На семейном совете решено было показать драгоценность опытному ювелиру.
А в городе том жил-поживал старый, все видавший на свете человек, большой знаток драгоценных металлов и камней. Звали его Вентус.
Он отличался добрым, но несколько странным нравом. Однако странности эти люди списывали на его почтенный возраст.
К нему и обратились за помощью.
Но старичок сказал, что не видел ничего подобного за всю свою долгую жизнь. Однако припомнил, что слышал-де, чудную сказку о Звезде Лете, которая плачет алмазными слезами. Давным-давно она жила на земле и была молодой и красивой девушкой. Но злые силы околдовали ее.
Однако это была сказка. И притом, древняя.
А за окнами шумели деревья конца второго тысячелетия. Люди давно работали с искусственным разумом. Цивилизация повернула вспять. Атом исправно отравлял природу. Страшные болезни терзали жителей планеты.
– Расскажите мне эту сказку, почтенный Вентус.
– Ах, девочка, – ответил Вентус. – До сказок ли нынче людям. Взгляни, что творится вокруг. У всех на уме лишь деньги. Все живут первобытными заботами – что поесть и чем прикрыться. А моя сказка вряд ли покажется тебе интересной.
И потом – еще не пришло время.
Вентус хитро прищурился и произнес непонятные слова:
– Скоро, скоро ты придешь ко мне снова, милая девочка. Кончается время ядовитых рос. А покуда иди и помни: не делай ничего дурного. Только добро. Только добро. Добро, добро.
Девочка увидела, как Вентус, произнося эти слова, вдруг закружился на месте. Все быстрее и быстрее. И стал таять в воздухе. Превратился сначала в крохотный смерч, а потом в струйку голубоватого дыма.
И тут Женя увидела, что Вентус по-прежнему сидит за столом и курит сигарету. Ее сизоватый дымок она и приняла сейчас, Бог знает за это. Девочка подумала, что у нее просто закружилась голова.
Они тепло попрощались. Но смекнула Женя, что старичок-то не простой и наверняка знает тайну алмазной слезы.
И тут она вспомнила слова: кончается время ядовитых рос.
Что это за время?
Где эти ядовитые росы?

***

Дома все пришли к мнению, что торопить события не стоит. И жизнь пошла своим чередом.
Женя росла и никому не делала ничего дурного.
С драгоценным подарком она не расставалась ни на миг. Удивительным было то, что камень охранял ее от всяких неприятностей.
Если всем было холодно – девочке было тепло.
Шел на улице дождь – она приходила домой сухая, словно кто держал над ней невидимый зонт.
Стояла ли жара – ее обвевал прохладный ветерок.
Женя любила свой камень и подолгу разглядывала его. Но сколько бы она ни смотрела на красавицу-звезду – ничего похожего больше не повторялось.
И тайна, живая тайна, постепенно стала красивой семейной легендой, строго хранимой домочадцами.
И только Женя жила в непрестанном ожидании чуда.

***

И снова было лето.
И птицы пели свои серебряные песни.
И щемило сердце от красоты, разлитой в природе.
Ожидание чуда у всего живого на земле есть не что иное, как ожидание любви.
Любви – ждала сама природа – от равнодушного человека.
Любви – просил человек у природы, которая покуда не отвернулась от него за беззакония, творимые над нею.
Любви – ждали старые больные родители – от благополучных детей.
Любви – искали дети – у бросивших их нечестивых матерей и отцов.
Любви – просит Песчинка и Травинка, Зверь и Птица, Небо и Земля.
Господи, да разве трудно это понять Человеку!

***

Евгения размышляла, стоя на балконе. Не спалось.
Была тихая спокойная ночь. Неугасимо и приветливо светила Звезда Лета.
Который был час? Девочка затруднилась бы ответить. Она так долго смотрела на ночное небо, что даже не удивилась, услышав тихий и нежный шелест чьих-то слов:
– О Лета, Лета! Незабвенная моя Лета! Годы минули с тех пор, как мы расстались. Но я верен тебе, душа моя.
Никакие чары не сломили воли и не убили Любви.
Прошли триста лет.
Кончается время ядовитых рос.
Осталось всего 999 дней.
О, какой это пустяк по сравненью со столетьями разлуки.
И скоро мы будем вместе, душа моя.
Я знаю, что эти последние дни будут еще мучительнее прежних, что злые чары станут еще сильнее, что ядовитые росы будут отравлять душу сомнениями все более.
Но мне ничто уже не страшно.
Я верен тебе.
О Лета, Лета! Незабвенная моя Лета!
Голос смолк. Внизу, в зарослях жасмина стоял юноша. Его прекрасное лицо было ярко освещено звездным светом.
И вдруг Евгения узнала в нем соседа по дому. Да, конечно, это был Ривус. Но что это с ним? Юноша плакал.
И снова зашелестел его голос:
– Лета! Дай мне руку твою в знак нашей вечной Любви и Верности.
И в этот самый момент от Звезды отделился тонкий луч. И заискрился, и полетел к земле.
И когда луч коснулся Ривуса – он вдруг преобразился. На голове небесным золотом сверкнула корона. Вместо привычной нашему неискушенному взору одежды – на плечах его блистала мантия, словно сшитая из молний и слез.
А вокруг толпились какие-то непонятные люди. Они почтительно склонялись перед Ривусом. Отовсюду слышалось:
– О царственный Ривус! Мы – слуги твои, царедворцы и вельможи – с тобою. Будь верен Лете. Будь верен нам.
Но это видение длилось не более минуты.
Из какого-то окна вдруг раздался дикий визгливый хохот.
И все исчезло, смолкло, растаяло в воздухе.
Ривус стоял на том же месте, в прежнем облике, но словно в оцепенении. Лицо его было мокрым от слез.
Девочка почувствовала, что ее сердце не выдержит этой чужой боли. Она опрометью бросилась на улицу.
– Ваше величество, я все поняла. Я немного знаю об этом.
Она протянула руку. На ладони лежал алмаз.
– Вот смотрите – это Ее слеза. И я хочу вам помочь. Это... в моих силах?
Ривус не удивился, но печально промолвил:
– Ступай, дитя мое, к старому Вентусу. Он все знает. Пришел срок.
И опять, откуда-то сверху, непонятно из какого окна – раздался визгливый женский хохот.
– Это чары черной Циды, – сказал Ривус, – пойдем отсюда.
Они ушли.
А надо сказать, что дом, в котором они жили, был густонаселенным. Здесь было множество квартир, и в каждой проживала семья. Дом скорее был похож на улей, чем на приличествующее человеку жилье. Речь однако же о другом.
Удивительно то, что их никто в ту ночь не заметил.
Надо ли говорить, что девочка долго не могла уснуть. И наутро, чуть свет, отправилась к старому Вентусу.
Тот встретил ее дружелюбно, как старую знакомую.
– Я доволен тобой, маленькая спасительница. Все это время ты хранила чистоту души, следуя моим советам.
Но, как и в прошлый раз, какая-то сила завертела его. И маленький смерч поднялся к потолку. А потом стало медленно проявляться его лицо, сияющее довольством.
– Ах, детка, стар я стал. Устал я жить в человеческом облике. Хочется мне на простор – покуролесить.
Забыл, как в степи травы пахнут. Как на дорогах пыль золотится.
А бывало, веселился я на воле.
Снова размяться охота.
Нет, нет, я никого не обидел в своей жизни. И никогда не водился с черной Цидой. Она много принесла зла людям.
Ну, так слушай то, за чем пришла.
Было это давно, три века тому назад.
Город, в котором мы сейчас живем, тогда казался мне другим. Да он другим и был. И люди были душевнее и хлебосольнее.
Я носился по дорогам. Поднимал золотую пыль к небу и смотрел, как она медленно оседала, переливаясь на солнце.
Я не пугал людей. Если только ради шутки, закружу какую-нибудь бабу у колодца с полными ведрами. И опущу с коромыслом у крыльца. Да так, что ни капли воды не расплескаю.
И вот тогда-то жила здесь мудрая красавица Лета.
Что пользы в описании красоты? Язык мой не в силах выразить совершенство Леты.
Шелковые волосы цвета спелого каштана стекали рекой по изгибам ее певучего тела.
Бездонны были ее зеленые глаза.
Словно плеск спокойной воды звучал голос.
Поистине, красота ее была небесной. Она словно светилась изнутри.
И полюбил Лету царственный Ривус. Хорош был собою этот юноша. И статью, и умом, и сердцем.
Богатой землей владел он.
Умными людьми правил.
Всем красавицам предпочел он Лету.
Но, к несчастью, была у нее подруга – Одиоза. Она тоже слыла красавицей. Однако красота ее была иной.
Земной.
Аспидные глаза ее завораживали юношей.
Быстрая, легкая, дерзкая, коварная.
Она отвергала женихов, не терпела соперниц.
Какой злой силе угодно было, чтобы она влюбилась в Ривуса? Но это случилось.
И Одиоза стала ждать, когда он сделает первый шаг.
Но Ривус не обращал на нее никакого внимания.
Каким же страшным ударом стала для нее любовь Ривуса и Леты. Казалось, такое горе невозможно было вынести. Иглы ревности кололи ее сердце. Злоба одолевала. Утешали только мысли о мести.
Ночами она убегала из дому, падала в траву и плакала, покуда силы не оставляли ее.
Но днем надо было скрывать свои чувства.

***

В одну из таких страшных и зловещих ночей Одиоза поняла, что не хочет она больше жить без Ривуса. Не может она больше мучиться их счастьем.
К тому времени Ривус и Лета были обручены. Уже шли приготовления к свадебному пиру.
Во все стороны света были посланы гонцы с приглашением на праздник.
Уже лучшие портные сшили свадебный наряд жениху и невесте. А искуснейшие ювелиры изготовили невиданной красоты украшения.
В отчаяньи решилась Одиоза на страшный поступок.
Черная Цида – вот кто ей поможет.
Та была едва ли не самой зловещей колдуньей в мире. Огромной силой обладала она. Говаривали, что она общается с самим сатаной...
А-ах, закроем рот ладошкой, прикусим язык. Мне страшно даже говорить об этом, читатель мой.
Люди боялись даже упоминать ее имя.
А уж появление колдуньи среди жителей было знаком большой беды. К ее жилищу никто и не смел приближаться.
Сказывали, что давным-давно нашелся один такой любопытствующий смельчак.
Никто не знает, что с ним произошло, парень просто исчез.
А утром из его дома выполз огромный паук – величиной с собаку – и плакал кровавыми слезами.
Он ползал от дома к дому, словно прося о помощи.
Но все боялись его.
И тогда в зловещей тишине паук дополз до края обрыва и упал в озеро.
С тех пор в нем никто не купался. И воды его стали горьки.
Но ненавистная Одиоза готова была на все, лишь бы разрушить счастье Ривуса и Леты.
С трудом поднялась Одиоза с шелковой травы и в кромешной тьме побежала к черной Циде. Она не боялась колдуньи. Она сама готова была стать колдуньей и мстить, мстить этим счастливцам.
Боже мой, как долго пришлось бежать Одиозе среди мхов, болотистых низин и поваленных деревьев. Чем ближе она подходила к жилищу черной Циды, тем зловоннее становился воздух. Невыносимо было дышать этим трупным смрадом. И Одиоза бездыханно упала наземь.
Когда же очнулась – увидела себя лежащей на чистом ароматном ложе.
Рядом с ней хлопотала женщина средних лет и приятной, надо сказать, наружности.
– Пришла в себя, девица? Ну, вот и славненько. Выпей-ка этой водицы. Что это тебя так напугало?
– Вы – черная Цида? – прошептала Одиоза.
– Я, детка. Как видишь, не так уж я и страшна. Знаю, зачем ты пришла. И скажу тебе: обратилась ты вовремя. Я в самой силе.
Наступает мое время.
Ядовитые росы будут орошать травы и цветы.
Горе, горе людям от их испарений.
Пока ты спала, я все приготовила. Осушай же внимательно. В этом сосуде, детка, верное средство.
Пусть наступает свадебный пир. Пусть повеселятся эти болваны да хлебнут праздничного винца в последний раз. Пусть попляшут перед муками своими.
А в день свадьбы, перед тем, как молодых уведут почивать, ты спрячешься в их комнате. И когда увидишь наготу их – плесни из этого сосуда.
Здесь – та самая ядовитая роса.
Лета, которая тебе так ненавистна, превратится в небесную звезду. И ты будешь избавлена от соперницы.
Но ты должна знать, что звездой Лета будет триста лет и 999 лун. Потом роса потеряет свою силу.
Этого времени тебе хватит, чтобы соблазнить Ривуса, хе-хе?
Он должен забыть Лету и нарушить верность ей.
Знай же и то, что колдовство будет сильнее в последние 999 лун.
Если не успеешь – пеняй на себя. Больше сделать я ничего не смогу.
Одиоза внимательно выслушала наставления черной Циды и вдруг почувствовала приступ дикого хохота.
Она вскочила с ложа и закружилась в неистовом бесовском весельи.
Тут она заметила, что у нее вырос черный хвост.
Она снова завизжала, захохотала и закружилась.
Черная Цида довольно сказала:
– Я вижу, тебе это по нраву? Ну и славненько. Мне давно уже нужна помощница.
И Одиоза увидела, что черная Цида переменилась. У нее пропали глаза, их не было вовсе. Пустые бездонные глазницы смотрели в никуда.
Но Одиозе не было больше страшно. Она радостно завизжала, схватила сосуд с ядовитой росой и полетела домой. Как это получалось – она и сама не понимала. Летела – и все тут.
Дома Одиоза приняла прежний облик.

***

А дальше все случилось так, как предсказывала черная Цида.
Был свадебный пир. Пенились кубки. Шелестел шелк женских платьев. Звучала веселая музыка. И гости наперебой желали молодым счастья.
И уж пробили полночь часы царского дворца, и молодых оставили одних.
Ах, здесь я умолкаю.
Мне боязно прикасаться к тайне.
Это святотатство.
Если вы любили сами и любили вас – вы поймете, что значат эти последние минуты целомудренного счастья.
Поймете вы и восторженность взглядов, и благословенное молчание, и замирание перед тайной, и неутолимую жажду обладания друг другом.
И опьяненный своей возлюбленной, Ривус снял последние прозрачные одежды Леты.
И увидел он певучую акварельную наготу ее.

***

Господь великий и милосердный, нет сил рассказывать дальше.
Одиоза – в облике молодой чертовки – с черным хвостом и звериным оскалом, выскочила из своего укрытия. И, проскрежетав зубами, плеснула из сосуда ядовитую росу на молодых.
Все потемнело.
Раздался страшный треск. Звон. Свист. Хохот. Визг.
Огненные полосы заплясали на стенах.
Невесть откуда налетели тучи.
Небо разверзлось.
Сделалась буря.
Раскрылись все окна.
Ливень обрушился на город.
Молнии скрещивались, словно шпаги.
Это боролись Духи Света с духами тьмы.
И так же внезапно все смолкло.

***

И тут увидели собравшиеся люди, как тонкий луч отделился от брачного ложа и потянулся ввысь.
И вспыхнула на небе новая звезда.
Это и была заколдованная Лета.
Отчаянно рыдал Ривус.
Одиоза же, приняв прежний облик, стояла в толпе утешавших его.

***

С тех пор прошли столетия.
Сменились многие поколения людей. Все забыли о том, что жил когда-то на земле царственный Ривус.
Сначала умерли свидетели этой печальной истории, потом их дети, внуки и правнуки.
А Ривус все жил, и старость не касалась его. Он был по-прежнему красив и молод. •
Чтобы скрыть причину своего долголетия, он переезжал из города в город, менял имя.
Жила и Одиоза. И как ни старалась она соблазнить Ривуса, он был непреклонен. На какие только уловки ни шла Одиоза – все было тщетно.
Она являлась ему и кроткой утешительницей, и веселой девицей, и служанкой, и принцессой. Меняла характер, голос, внешность – все было бесполезно.
Ривус оставался верен Лете.
Высоко в небесах сияла она Звездой. И плакала алмазными слезами.
Светом своим она помогала Ривусу жить и быть непреклонным.
Так прошли триста лет. Оставалось 999 лун, по прошествии которых ядовитые росы теряли свою силу.
И Одиоза поняла, что может упустить Ривуса. Ненависть ослепила ее. А душа давно была продана сатане.

***

Старый Вентус умолк.
– А дальше? Чем закончилась эта сказка? – тихо спросила Евгения.
– В том-то и дело, девочка, что это не сказка, а подлинная история, свидетелем которой был я сам.
– Как?
– Да ведь я был в числе тех ювелиров, которые мастерили свадебные украшения Лете. Ювелирное искусство всегда было моим земным увлечением. А история эта еще не закончилась. Но только мы ничего не изменим.
Да и права не имеем.
Дальше все будет так, как угодно судьбе.

***

Одиоза металась.
Она чувствовала, что время уходит и ничего не могла[ сделать. Ею овладело бессилие. И она словно смирилась с судьбой.
Однако скоро в доме, где жил Ривус, появилась новая соседка – прелестное существо. Говорили, что девушка – сирота.
Она была чудо как хороша собой. К тому же, скромна, застенчива. Она казалась такой беззащитной, что хотелось проявить участие и как-то позаботиться о ней.
Ривус по себе знал, каково жить без доброго слова и дружеской поддержки. И всячески, как мог, стал помогать Фере.
Повесить книжные полки, прибить карниз для штор, заменить старый кран, поднять тяжелый бак с водой – разве трудно было все это для молодого, полного сил, мужчины?
Вскоре они стали друзьями. Тем более, что девушка чем-то неуловимым была похожа на его любимую.
Ей-то и открылся Ривус. Рассказал всю свою горькую историю.
Ничего не ответила кроткая Фера, ничего не посоветовала, лишь плакала беззвучно.
И благородная девушка решила не смущать души молодого человека. Прекратить с ним дружеские встречи и не принимать от него знаки внимания.
– Живи спокойно, милый Ривус, – сказала она. – Жди свою Лету. Я не хочу мешать вам.
Быть может, злые чары скоро потеряют силу.
Я не буду тревожить тебя. Но и ты меня не тревожь.
Конечно, потерять тебя мне теперь трудно. Мы ведь друзья. Но ради твоего счастья я переживу это.
Я ухожу из твоей жизни, чтобы не быть для тебя соблазном.
Подивился Ривус благородству и уму девушки. И опять она напомнила ему Лету.
И тяжко стало юноше без Феры. Без ее понимания и теплого слова. Потянуло его к ней неистово и неудержимо.
Словно пелена опустилась на его глаза. Ему казалось, словно это сама Лета воплотилась в облике Феры. Да, это она пришла к нему с небес, чтобы утишить его нестерпимую боль.
Видно, Бог решил соединить их жизни.
И не раз в задумчивости он называл ее Летой.
Фера не обижалась.
Она только молча, понимающе проводила рукой по его голове. И это прикосновение успокаивало его.
Но глядя на небо. Ривус подивился перемене, которая произошла с его Звездой.
Она словно потухла. И ее слабое мерцание едва было заметно сквозь часто набегающие тучи.
И опять Ривусу почудилось, будто сама душа Леты переселилась в Феру.

***

И вот наступил день их свадьбы.
Но на этой свадьбе не было ни дворца, ни пышных столов с диковинными яствами, ни серебряных кубков, ни шелеста шелковых юбок, ни звучания волшебной флейты.
Приглашенные вели себя недостойно. На молодых мало кто обращал внимания.
Нестройно звучали пьяные голоса. Конвульсивно дергались тела, изображая танец.
Под потолком плавали клубы сигаретного дыма.
Непристойно громко хохотали женщины.
Как непохоже это было на целомудренное торжество.
Как напоминало это бесовские игрища.
И только Фера оставалась нежной и женственной в этом скопище нечестивцев.
Но умолкли голоса гостей.
И снова наступил тот таинственный час, когда молодые остаются вдвоем.
Наедине с великим Космосом.
Как хороша и стыдлива была обнаженная Фера. И заключил Ривус ее в свои объятия.
И в тот же миг с легким шумом распахнулось от ветра окно.
И хоть на дворе стояло лето – зябкая прохлада стала заполнять комнату. Потянуло гнилой сыростью. Холодок побежал по спине.
Очнулся юноша. И увидел, что обнимает он… Одиозу.
Не было Феры.
Перед ним стояла красавица Одиоза с аспидными глазами и бросала ему в лицо:
– Ты изменил. Ты предал Лету. Я все-таки соблазнила тебя, о мой любимый Ривус. Теперь ты никогда не будешь с ней вместе.
Долго ты был непреклонен – триста лет и 990 лун.
Тебе оставалось хранить верность всего Девять дней и ночей.
О, мужчины!..

***

С этими словами Одиоза скорчилась. Завизжала. Оттолкнулась от земли хвостом. Оскалила зубы. И вылетела вон в распахнутое окно.
Все понял Ривус.
И в следующий миг ладонь его обожгла упавшая с небес последняя слеза Леты.
И тут же на глазах превратилась в алмаз.
Взглянул Ривус на небо и увидел, что Звезда Лета падает на землю.
В отчаянии выбежал он из дому. И простирая руки к любимой, закричал:
– Прости меня, Лета.
Я был ослеплен.
Я думал, это твоя душа со мною. Я виноват перед тобой. Пусть лучше милосердный Господь убьет мою душу, чем терзаться на свете без тебя.
А Звезда все летела и летела вниз.
И упала она.
И смешались слезы девушки с водами подземной реки.
Все слышали о Реке Забвения – Лете. Но где течет она – каждый узнает в свой срок.
А Ривус превратился в Ручей.
И до сих пор мечется по свету.
И смерти Бог ему не дает, и путь к Реке не указует.
Наступит все же день, когда воды Ручья Ривуса сольются с водами Реки Леты.
И тогда будут они вместе уже навеки.
Слитые воедино.
Две любящие души.
Наступит день, когда злые чары не возымеют больше силы.
И рухнет царство зла.
Об этом дне помнят все люди земли.

***

А что сталось с Одиозой? От ненависти и злобы она рассыпалась в прах, став колючим песком.
И песчинки неверности разлетелись по всему свету.
Горе, горе тому влюбленному, кому попадет в глаз эта песчинка. Вот почему на свете стало больше измен, прибавилось злобы в людях.
Как уберечься от этих песчинок?
Только одним, друг мой, только одним.
Нужно хранить душу в чистоте и непогрешимости.

***

А помните ли вы старичка Вентуса?
Соседи жаловались, что из его окон частенько вырывается какой-то смерч и голубоватый дымок.
Сначала это причиняло им беспокойство, но потом все привыкли к этим причудам.
Но однажды Вентус пропал. И никто не знал – куда он делся.
А на дорогах стали появляться закручивающиеся ветряные вихри. Конечно, это шалил Вентус.
И если тебе, Друг мой, случится увидеть такой смерч – вспомни старого Вентуса. Не он ли это мчится по своим волшебным делам.
А коли вспомнишь – то вреда тебе этот смерч не сделает.

***

На этом можно было бы закончить историю Ривуса и Леты.
Да, дорогой читатель, ты вправе принять ее за сказку. Я и сама поверила бы с трудом. Но в том-то и дело, что все, рассказанное здесь – чистейшая правда.
Вот лежит передо мной алмазная слеза Звезды Леты. Ее мне принесла Евгения – теперь уже взрослая, красивая и добрая девушка. Ни один ювелир мира не может сказать о камне что-либо определенное. Разводят руками и говорят:
– Алмаз алмазом, но неземной.
– Удивительно и то, что камень по-прежнему охраняет Евгению от разных напастей.
И самое главное – он спасает ее от песчинок неверности.
Вот же она, вот, алмазная слеза.
Я могу потрогать ее, полюбоваться ее красотой.
Боже мой!
И я верю, что все это – БЫЛО.
И с тех пор я прошу:
– Господи! Не лишай нас в жизни Чудес!
И храни нас, Господи, от людской неверности!


1992 г.