Александр Мономах

Его стихи напечатаны после текста,т.к. они неотделимы от самого текста(как мне кажется).

       Его жизнь – миф, а сам он для меня и знакомых – почти легенда. Да знаю, не мои слова. Банальность, штамп - не более. Вот и он говорил штампованными фразами, как рубил. Я думал он бредит или начитался на ночь духовной литературы вперемешку с фэнтэзи.
Ан, нет! Всё предсказанное им сбылось. Или почти всё. Не знаю, многого не понял из его отрывочных фраз. Говорят, большое видится на расстоянии, для меня это расстояние растянулось почти на один год. Сколько смертей родных, знакомых или просто известных людей, сколько трагедий, войн и болезней случилось в этом, венчающем четырехлетие, году. Осталось еще два месяца, два долгих месяца этого кошмара, предсказанного им.
Я пил чай из грязной железной кружки в его коморке, ничего не спрашивал, а только мечтал, как бы этак поделикатней отделаться, улизнуть от него и его бредовых монологов в темноту весенней смоленской ночи. Снег сошел, звезды спрятались за тучи, поля превратились в непроходимые болота; добраться до ближайшей деревни (за несколько вёрст) можно было только по тропинке, которую в темноте не отыскать самому, но я надеялся на удачу. Ругался, какое провидение занесло в такую глушь, ведь наставлял же местный священник ехать домой. И еще думал, что порой невозможно по первым впечатлениям отличить дурака от юродивого. Да и не моё это дело, проводить невидимые грани, на всё Божья воля.
О нем складывалось мнение как об окончательно свихнувшемся индивидууме, хотя я не по наслышке был знаком с теорией Элера и его кругами, имел привычку каждую гипотезу подвергать строгому анализу и сомнению. Итак, я исподтишка поглядывал на раскрытую в темноту дверь, намереваясь улизнуть «по-английски». В то же время какая-то невидимая сила удерживала меня на липкой от грязи, меда и раздавленных мух скамейке.
       Вдруг я увидел себя в низкой лачуге: на потолке и стенах висели сушеные травы, от пряного запаха которых кружилась голова, от костра шёл белесый (без запаха) дым колечками. Потом моё сознание унеслось на хохлятский полынный хутор; киевский раскольник Филарет грозил мне пальцем от ворот Софийского собора и указывал посохом на второго украинского президента, сидевшего вместо Мазепы (или М.Скуратова - не помню) на бронзовом коне в центре Киева.
Наваждение!
       Может он маг или волхв? Но ведь нет побудительных мотивов вводить меня в транс. Сказал ему, что меня видела куча народа; знают, куда пошел; ждут домашние; денег и документов при себе нет.
       Внутренне сосредоточился, проверил себя по методике Гроссета. Нет, не гипнотизирует, внешнего воздействия не наблюдалось.
       Чай - вот в чём причина! Или мёд! Здесь и крестное знамение не подействует, и ладанка с нательным крестиком тоже. Так, так! Как это мы делали, когда внедрялись под видом облапошенных в международную секту «Астрал». Там, помниться, в шикарных столичных ресторанах и банкетных залах на приемах в кофе или чай организаторы разводилова незаметно сыпали психоанаболики, парализующие волю. Конечно, нам в конторе перед очередным шабашем международных мошенников выдавали противоядие, но оно не всегда срабатывало. Тогда оставалось под видом малой нужды выйти в туалет и промыть желудок специальным раствором или всадить в бедро дозу антитропика. Уже позже, благодаря секретной тибетской методике, мы научились распознавать отравленные чай, кофе, другие напитки и еду по запаху и включать внутренние резервы организма на блокировку наркотика.
       Вспомнил навыки и отхлебнул из кружки - чай как чай. Попробовал мёд- все нормально.
       Собеседник прервал свой монолог и улыбнулся:
- Чай заварен на местных гжадских травах, а мёд мне добряк фермер каждый месяц привозит. Пейте, пейте!Это от парной земли голова кружится , так всегда бывает по весне!
       Он отдернул тряпку, показал большую картину маслом на всю стену своей лачуги.
- Путь из прошлого в будущее,- пояснил собеседник.
       Много месяцев прошло с нашей последней встречи, забыты многие детали изображения, фотографию в мобильном телефоне я удалил за ненадобностью, но остались впечатления.
       Первое впечатление – художник дилетант и мазила, но по мере изучения картины и комментариев моего собеседника, я растворился в сюжете. То есть, тело моё сидело на жалкой скамейке, а душа бродила по загадочной стране, воплощенной автором в картине.
Что-то в этой картине было навеяно пушкинскими сказками: странник смотрит из-под ладони вдаль; от его ног всё выше и выше уходит к реке и мосту жёлтая дорога; по правую руку от странника по обочине до самого моста изображены витязи, принцессы, зАмки, лебеди. На левой стороне дороги представители темных сил: Соловей-Разбойник на ветвистой берёзе, дуб с ларцом, чёрный ворон на камне. За рекой, на холме растворяются в небе золотые и синие купола церквей, а с облака свисает веревочная лестница.
- Вы думаете, это случайно, что первый космонавт планеты родом из этих мест?
       Я промолчал.
- Тайное мировое правительство скрывает тот факт, что именно из этих мест триста лет назад в космос на ракетах было отправлено четыреста монахов с поручением предстать перед Всевышним с мольбой об утверждении на Земле православия, как единственно правильной веры. Они погибли, но один спасся. Он вернулся на Землю и завещал потомкам продолжить начатую миссию. Но темные силы не дремлют. Гагарина убили, за то, что он обладал тайными знаниями!
- Послушайте, - он перешел на патетику, - все народы со временем забудут имена своих президентов: нынешних, бывших, будущих. Но Юрия Гагарина жители Земли будут помнить всегда!
       Я не возражал.
Помутившееся сознание нашло выход. Я вспомнил, зачем забрел в этакую тьмутаракань. Здесь животворящий источник и часовенка Параскевы Пятницы. Тяжело болела моя мама, и я пришел за целительной водой для неё. Набрал воды, искупался в ледяном источнике, поставил в часовне свечу за здравие мамы и собрался в обратную дорогу.
       Хозяин вызвался проводить меня до тропинки.
«Может тать какой? Сейчас огреет обухом по голове! - подумал я и устыдился своих мыслей.
       Он ничего не просил, я сам предложил ему помощь, обещал приехать через неделю, привезти продукты, деньги, одежду. Он жестко возразил, но чтобы не обидеть меня, попросил:
- Привезите репродукцию «Тайной вечери», там явное несоответствие действительным событиям. Хочу исправить ошибку.
       Мы вышли на тропинку
- Маме уже не поможете,- сказал он вдруг, - готовьтесь к худшему -и попросил :
- В следующий раз привезите ко мне семью М…, вы их знаете. У меня для них важное сообщение. Только обязательно всю семью привозите!
       Через неделю я приехал к источнику. Земля немного просохла. В полях полыхала сухая трава, вдоль дорог горели деревья, грачи устроили гвалт над обуглившимися гнездами.
«Как в ад! - подумалось тогда».
Семью М.. я привез не в полном составе; старшей не хватило места в машине, да и родственники не хотели беспокоить её дальней дорогой.
Мы искупались в источнике, зашли попрощаться с хозяином. Я передал ему репродукцию «Тайной вечери». От денег он отказался и был чем-то подавлен.
- Как плохо, что вы старшую М.. не привезли, она то мне больше всех нужна была, - огорчился хозяин.
Мы обещали приехать через месяц, уже в полном составе, но не сложилось: через неделю умерла моя мама, через три недели неожиданно скончалась совсем ещё молодая М..(та старшая, которую мы не привезли).
Прощаясь с нами, хозяин передал мне тетрадный листок с мелкими рифмами:
- Напечатайте, пожалуйста, мои стихи,- попросил он.
- Как Вас зовут, мне нужно указать автора, - сказал я.
Он ответил:
- Не суть важно, пусть для всех я буду называться - Александр Мономах.
Больше мы с Александром не виделись.

       Стихи Александра Мономаха:

Звонят колокола в старинном Храме,
Мы ждём величия размеренных веков.
Господь всегда, по жизни будет с нами,
Мы отошли от рабства и оков.

И в каждом сердце радость у народов
Пришёл наш час в вершине бытия.
И под величием огромных сводов
Стоит уж каждая российская семья.

Скажите, други, где любви уделы,
Где в новой песне слышим соловья.
И каждый возрождает все пределы
В своем дому и части бытия.

Ещё лишь шаг к двуглавому величью,
Парит орел на стяге всей страны.
И мы спешим своё обличье,
В красотах новых праведной страны

Последний шаг он трудный самый
Нам нужен верный православный царь.
Над утомленною и чистою державой
Воскреснет светлый, белый государь

Последний крик свободного народа
Без лживых флагов и глупейших фраз
Положит жизнь единая природа
И осветит наш путь уже сейчас.

28.10.2008