Записки

( в сокращении)



Как красивы оттенки сирени…
Не лови меня на измене.
Затерявшейся в общей пене,
мне, не знавшей твоей любви,
от трёхмерности не уйти.


Ты рисуешь весну в параллели,
где уже не бывает капели.
Отражение лишь… а на деле
свет далёкой печальной звезды.
Я полна ею так же, как ты.


А за нас всё давно написали.
И, что небо подобно «эмали»,
и, что «стебель» сильнее «стали»,
и, что «врут наши календари»,
и стареют все словари.


Автономность наших печалей
долговечнее наших сандалий.
Вряд ли сохнут по нам в наших далях.
Выбираем любую масть,
только сил нет играть « в страсть».



Что же стоит порвать эти ткани
и пройтись по живой поляне?
Я  трагедию видела в драме.
Не пойму: зачем пьедестал?
Ведь за ним сатиры, провал.


Нас уже исправлять нет смысла.
Мы ж не юные гимназистки!
В идеальный впишу тебя ряд –
ухмыльнёшься, процедишь вяло:
- Разве ты такого искала?


Всё расчертишь мне прямо с паденья.
Знаешь гибельность упоения.
Все великие сожаления
после времени. Не смотри,
как насильно ломают лучи.


Обещания все чреваты.
Помолчим. Считая закаты
будем жить. А тянуть канаты
из души – так себе ремесло.
Вечный поиск здесь – вечный zero.


Быть в реальности, жить в искусстве –
грань тонка. Выскребает мозг.
И не ведая этого русла,
не вгрызаясь в чужую плоть,
жить, касаясь магии слов.


Очень страшно всегда пробуждение.
А всё кажется: будто во сне.
И горчит эта истина. Зренье
стало слухом. Вот слух бы стал зреньем.
И спадёт короста с души.