К Блоку

Теперь нам трудно оценить,
То время скорби и цинизма:
Как с той поры тянулась нить,
Когда и Блок покинул сень лиризма.
Какой жестокий слог нашел,
Воспев восстание в России,
Как груб язык и слог тяжел
Был в те минуты роковые.
Он был лиричен и воспел
Когда-то просто незнакомку:
Какой он тонкий вкус имел,
Какой подход безмерно тонкий.
И верно древними поверьями
Делились с ним тогда шелка:
О даме с траурными перьями,
В перчатке женская рука…
Все так дышало жизнью, светом,
Во всем была, конечно, мера.
И сам был сытым и одетым,
Казался славным кавалером.
Но что за банда – все с оружием
«Двенадцать»- ветер рассекают.
Кружится снег. Какая стужа,
Какая истина простая:
Оружие у них в руках;
И нет на свете правосудья?!!!
Руководит один лишь страх
Безжалостность его оружье.
Зачем воспел ты это горе?
Здесь страсть и смерть одна.
Теперь твои потомки спорят
Где прав ты был, где ложь сполна?
Конечно же не скифы мы!
В том разобрались археологи,
Поправлены заблудшие умы,
Но только это те же всполохи.
Ты, Саша, правильно предупреждал
По-прежнему здесь те же правят бал!