Жалейки

Вьет строки лихие мадам на Стихире,
О том, как ей жалко убитых Великих княжен,
Терзает изодранно пальцами лиру,
Звук резкий летит, от угроз и слезы напряжен.

Вам жалко девчонок, а как с их папашей?
Его близорукости -- смерть им -- итогом,
Безволье окончилось красною кашей,
Кончиной в Ипатьева доме берлоге.

Но вот попадаются строки, все в гневе,
Кто пишет? Один из царя прихлебателей,
Лишь годик спустя в Омска белого чреве
Проходит молебен царя почитателей.

Да вот ПУСТОВАТЫ собора пределы,
Не хочет народ Николашку уважить,
Трясет прихлебал, перья брызгают смело:
"Ах, мало в России людей как осталось!
Тех самых людишек -- царя чтоб любили,
Тех самых, которые б кланялись в пояс",
А в Омске за царские взгляды не били,
И правили службы, на вере покоясь.

Так было тогда, только минули годы,
По пышности взвыли клопы из перины,
И тащат пьянчужку вокруг крестным ходом,
Как будто он стойкости был исполином.

А что же ОН делал? Пилил ли решетки?
Иль ход из узилища вырыл глубокий?
Дровишки колол, да пригубливал водки,
Мечтаний его потолок невысокий.

Сейчас об измене народа страдаем,
Но кто предавал -- себе честно ответьте!
За дымкою лет мы почти забываем,
Что царь-то отрекся -- позор вместо смерти.

Она лишь его догнала погодя,
Ухмылкою пуль исковеркала губы%
"Мечтал ты, что здесь не найду я тебя?"
И пули зачавкали песенкой грубой.

Царь бросил народ, а народ ВИНОВАТ?
Царь предал страну, а народ искупает?
Простите, но вывод такой -- суррогат
Пригодный для тех, кто газеты читает.