Екатерининская пустынь. История в стихах

     
       Основание

       Чудесное явление святой
       великомученицы Екатерины
       царю Алексею Михайловичу
       26 ноября/6 декабря 1658 г.

Мороз. Ермолинские рощи
Снег пеленою укрывал.
В безмолвии декабрьской ночи
Царь от охоты отдыхал,
И сон хранительный смежал
Усталые царевы очи.
Вдруг ослепительным сияньем
Вмиг осветилась сень шатра,
И дева в белом одеянье
Подобно ангелу вошла.
Пресветлый лик Екатерины
Узнал мгновенно Алексей,
Ведь в церкви при дворце старинном
Он с юных лет молился ей.
“Царь, не пугайся. Я явилась
Сказать тебе, что в эту ночь
Твоя супруга разрешилась.
Господь на утешенье дочь
Вам даровал”, - сказала дева.
Приятный голос прозвучал
Небесным сладостным напевом.
Царь пробудился, с ложа встал,
И, светлой радостью объятый,
Он тут же приказал солдатам
Бояр и слуг перебудить
И о виденье объявить.
Велел со стана всем сниматься,
В Москву к царице возвращаться.

А из Кремля летел, как ветер,
С известьем радостным гонец,
В селе Коломенском их встретил
И вымолвил: “О царь-отец!
К нам велика Господня милость:
Царица наша в эту ночь
В здоровье добром разрешилась.
Она сама, малютка-дочь
В светлице ждут тебя сегодня”.
“Чудны деяния Господни!” -
Воскликнул государь, крестом
Себя с восторгом осеняя,
Лицо слезами омывая
В благоговении святом.
Тотчас решил он при крещенье
Екатериной дочь назвать,
На месте чудного явленья
Велел обитель основать.
       
 
       Обустройство и развитие

       Первые деревянные постройки.
       Дары царя Алексея Михайловича.
       Каменное строительство в 1664-1679 гг.
       Освящение нового храма во имя
       св. вмч. Екатерины 11/21 окт. 1679 г.
       Бедствия иноков в 1714-1717 гг.

Екатерининскими рощи
Прозвали люди с той поры.
Здесь застучали топоры,
Трудились предки, что есть мочи,
И церковь ладную срубили,
Где, стоя возле алтаря,
За Русь святую и царя
Монахи Господа молили.
Горели в келиях лампады,
Звон колокольный плыл окрест,
Избушки жались у ограды,
И золотой светился крест.
Когда справляли именины
Княжны великой Катерины,
Служил здесь сам митрополит,
Как летопись нам говорит.
Царь Алексей любил обитель
И щедрый был благотворитель.
Однажды он сюда привез
И в дар монахам преподнес
Екатерины лик чудесный.
Целебным этот образ был,
Его на праздник ходом крестным
Народ по деревням носил.

Минуло лет совсем немного.
Мастеровым царь кинул клич,
В обитель провели дороги
И повезли в санях и дрогах
Бут, сваи, камень и кирпич.
Трудились каменщики споро,
И резчики не покладали рук
Под наблюденьем царских слуг.
Построили из камня скоро
Палаты, кельи, новый храм
С приделами по сторонам.
На крест, иконы, украшенья
Царь Федор юный деньги слал.
Он сам со свитой приезжал,
Когда свершалось освященье
Той церкви в честь Екатерины.
Подарен был еще старинный
Антиппы образ от царевны
Екатерины Алексевны.
Имел от Бога благодать
Он боль зубную исцелять.

Святую пустынь содержали
В счет государевой казны.
Но иногда не поступали
Подолгу деньги, и должны
Монахи были от нужды
К окрестным селам пробираться
И Христа ради побираться.
“Мы стали, государь, худы
И платьем сильно обносились,
Припасы наши истощились.
Без теплых ряс, свечей и дров
Погибнем мы от холодов...” -
Писал игумен Гавриил
И слезно помощи просил.
Царь Петр тому прошенью внял,
И денег по его приказу
На хлеб и облаченья сразу
Московский губернатор дал.


       Процветание

       Годы спокойствия. Обширное строительство
       при архимандрите Мелхиседеке в 1784-1803 гг.
       Новый Екатерининский собор. Подарок
       архимандрита Фотия. Попытка кражи в 1835 г.
       Труды настоятеля Мисаила (1842-54 гг.).
       Подвижничество старцев Иакова и Нифонта.
       Обстановка благолепия и умиротворения
       конца XIX - начала XX веков.

В обители уединенной
Спокойно годы потекли
От суеты мирской вдали.
В ее стенах благословенных
Цвели фруктовые сады,
Блестели чистые пруды,
И в стороне от светской битвы
Псалмы звучали и молитвы.
Здесь путник мог остановиться
В большой бревенчатой светлице,
На службе в церкви отстоять,
Смиренно Богу помолиться,
Ковчег с мощами целовать,
Святой водою окропиться,
Святую Библию читать
С самим собой наедине
В библиотечной тишине.

Сменялись власти, государи,
И шел к концу “галантный” век.
Обителью премудро правил
Архимандрит Мелхиседек,
Людей богатых к обновленью
Заштатной пустыни привлек,
И с Божьего благоволенья
Расцвел чудесный уголок.
Трудам во славу многодневным.
О нём из северной столицы
Пеклась сама императрица
Екатерина Алексевна.
Бывал владыка здесь Платон,
Строительству премного он
Дарами щедро помогал
И мастеров московских слал.
Была возведена ограда
С большими башнями в углах
И ангелами на шатрах.
Величественный и нарядный
Екатерининский собор
Главу злачёную простер
В бездонный купол небосклона.
Украсили собор колонны,
Внутри был благолепен он
И с церковью соединен
Старинной. В честь она
Апостолов Петра и Павла
Была переосвящена.

Вдали от пустыни любимой
Десницей Господа хранимый
Архимандрит Мелхиседек
Окончил жизни долгой век,
И здесь по завещанью он
Был в старом храме погребен.

В те времена игумен Фотий
В миру был очень знаменит.
Ростовский сей архимандрит
Умел унять веленья плоти,
Богатые подарки сам
Он жертвовал монастырям.
Когда же деятель известный
Однажды пустынь посетил,
Крест бриллиантовый наперсный
На нужды храма подарил.
Дар этот в ризнице хранили,
Потом с почтеньем поместили
На образе Екатерины.
Однажды дюжие мужчины,
Которых жгла к богатству страсть,
Хотели ценный крест украсть
И ночью в сильное ненастье
Нетерпеливо в храм вошли,
Взломав запоры все, но, к счастью,
Креста на месте не нашли:
Беду почуяв, настоятель
Решил его на время снять.
И воры в силу обстоятельств
Святыню не смогли забрать,
Схватив, что под руки попалось,
Бежали в дальние края.
О том, что дальше с ними сталось,
Не ведаю, читатель, я,
Но думая, на святотатцах
Не минул Божий гнев сказаться.


От кражи был ущерб немалый,
Но пустынь все же процветала.
Здесь настоятель Мисаил
Строительство возобновил.
При нем кресты позолотили,
В церквях убранство обновили:
Сосуды, фрески, образа...
Построить многое успели:
Хозяйственные корпуса,
Гостиные дворы и кельи.
Был Мисаил трудолюбивым,
Простым, смиренным, незлобивым,
Всегда рабочим помогал,
У прихожан любовь снискал.
По окончанье литургии
Он богомольцев привечал
И приглашал к себе на чай:
“Я жду вас, гости дорогие,
Пусть каждый старца посетит.
Уж самоварчик мой кипит!”

Когда холодная могила
Нежданно старца Мисаила
Взяла в хранительный свой стан,
Стефан, Арсений, Вассиан
Его продолжили дела.
Известность пустыни росла.
Тому способствовала много
Еще железная дорога.
С вокзала мчался, как стрела,
По рельсам ровным поезд быстрый,
Тропа от станции вела
К реке Воронке бором мшистым,
Через мостки до рощи чистой,
Откуда уж рукой подать
До пустыни. Здесь благодать
Природы русской так пленяла,
Что богомольцев забывать
О бренном мире заставляла:
Снега морозною зимою
Искрились свежей белизною,
А теплым летом и весною
Журчали звонкие ручьи,
И пели трели соловьи,
Цветы пестрели на полянах.
Сквозь листья, словно из тумана,
Виднелась белая ограда -
Для глаза путника отрада.
Сияли златом купола,
И звали в храм колокола.

Два старца - Нифонт и Иаков -
Здесь подвизались много лет.
Миряне из сословий всяких
К ним приезжали для бесед.
Прослушав исповедь прилежно,
Подвижник мудро наставлял
На верный путь и облегчал
Недуги тел и душ мятежных
Духовных детушек своих,
Благословлял в дорогу их,
И с посветлевшею душой
Миряне ехали домой.

Порою целые приходы
Издалека шли крестным ходом
К монастырю колонной длинной,
Чтоб величать Екатерину,
Ее иконе поклониться,
К мощам страдальцев приложиться.
Их здесь приветливо встречали,
За длинные столы сажали
Как чад уставших дорогих
И очень щедро угощали.
Но в кельях иноки своих
Излишества не позволяли,
Жизнь аскетичную вели.
Спокойно месяцы текли.
И тишину лишь нарушали
В округе звон колоколов
Да ярмарки на день Петров.


       Лихолетье

       Убийство игумена Мартирия 13/26 сент. 1908 г.
       Закрытие пустыни и вселение Красностокского
       женского монастыря Рождества Богородицы
       в 1918 г. Сельхозартель “Екатерининская пустынь”
       в 1918-31 гг. Нестрогая тюрьма и детская колония
       в 1931-34 гг. Убийство монахини Веры в 1934 г.

Настал двадцатый век. Сначала
Ничто беды не предвещало.
Войны с Японией лишенья
И года пятого волненья
Минули пустынь стороной.
Богослуженья чередой
Своею шли, и в год восьмой
На монастырский юбилей
Все ждали множество гостей.
Никто не знал, какое горе
Всю братию постигнет вскоре.

Обителью в том зыбком мире
Игумен управлял Мартирий.
В Угреше жил он с юных лет
И был немолод уж и сед.
Сентябрьским утром после службы
Вернулся по каким-то нуждам
Игумен в келию и вдруг
Услышал в дверь негромкий стук.
Он вопросил: “Кто там такой?”
В ответ: “Лавр, батюшка. Открой.
Послушник я сбежавший твой,
С повинною пришел теперь”.
Приветливый Мартирий дверь
Доверчиво ему открыл,
Ведь он не знал еще, что был
Активным Лавр максималистом
И убежденным террористом.
На кожанку сменил он рясу
И совершил налетов массу.
Два анархиста с Лавром были,
Они Мартирия скрутили.
“Ну, батюшка, где ваша касса? -
Спросил грабитель. - Отвечай!
Ключи от ризницы отдай,
А то не жить тебе на свете!”
“Господь за преступленья эти
Вас, воры, покарает грозно.
Опомнитесь, пока не поздно.” -
Игумен смело им сказал,
Церковных денег не отдал.
Тогда они его убили,
Все в скромной келье перерыли,
Но, к счастью, сразу не нашли
Ключей и денег и ушли
До полустанка по тропе,
Где скрылись - ироды - в толпе.
Им больше не было удачи:
Спустя два месяца на даче
Лавр от полиции укрылся,
Был загнан в угол, застрелился.
Схватили вскоре и двоих
Его сообщников других.

Мартирия похоронили
В обители. Установили
Ему надгробие простое:
Лежат на белом аналое
Крест и Евангелье святое.
Давно уже истлела плоть,
Но камень сохранил Господь
Сквозь годы бедствий, мук и страха.
Мы можем поклониться праху
Постриженника из Угреши
И душу тем себе утешить,
Что Бог убийц не пощадил
И справедливо осудил...

Казалось, минули напасти,
Спокойнее зажил народ,
Но в мире закипели страсти,
Пришел четырнадцатый год.
В Европе вспыхнула война,
Страна была потрясена:
Бои, победы, пораженья,
В народе смута и броженья.
Державный скипетр пал не вдруг
Из ослабевших царских рук...
Хоть в пустыни монахи были
От революций далеки,
Когда пришли большевики,
Обитель тихую закрыли,
Но вскоре все же разрешили
Вселить монахинь в эти стены
В главе с игуменьей Еленой.
Их монастырь от битв жестоких
Пришел пешком из Красностока.
Три года инокини эти
В Москве трудились в лазарете,
А в пустыни сельхозартель
По приказанию властей
Послушно матушки открыли
И нищету военных дней
Без ропота переносили.
Смиренно сестры лес рубили,
Пилили, корни корчевали
И землю на себе пахали.
Огромным трудностям назло
Хозяйство быстро расцвело.
Округу матушки кормили
Картошкой, свеклой, молоком,
Дешевым хлебом и медком.
Монахини больных лечили,
Зимою дружно ткали, шили.
Плели узоры кружевницы -
Искуснейшие мастерицы.
Трудам старательным в награду
Цвела обитель райским садом.

Здесь вновь на Павла и Петра
Шумела ярмарка с утра.
Одетый празднично народ
Слезал с нагруженных подвод.
Кругом торговцы зазывали,
Крестьянам бойко предлагали
С возов-прилавков и лотков
Товары множества родов:
Грибы, молочные продукты,
Соленья, овощи и фрукты,
Лопаты, вилы, чугунки,
Игрушки, ткани и горшки.
Артисты из Москвы с эстрады
Веселые частушки пели.
Мелькали яркие наряды,
Кружились быстро карусели,
И женихи из разных мест
Приглядывали тут невест.

В округе матушек любили
И, если праздник был большой,
На всенощную всей семьей
В надвратный храм к ним приходили.
Монахини малюток спать
Укладывали на постели,
Заботливо всю ночь смотрели,
Не позволяя им упасть.

В трудах нелегких и моленьях
Здесь сестры продолжали жить,
Но вдруг пришло распоряженье
За сутки им освободить
В монастыре все помещенья.
Что дальше с матушками стало?
О том известно очень мало.
Одни поблизости в селеньях
Или в Москве приют нашли,
Обитель в Гродно обрели
Другие, долго проскитавшись.
А третьи, в пустыни оставшись,
В открытой здесь тюрьме нестрогой
Трудились скотницами много.
Еще работал храм тогда,
И заключенным иногда
Начальство даже разрешало
На литургию приходить.
Священнику ее служить
Монашка Вера помогала.
Была она немолодая,
Горбатая, полуслепая.
Ее печальный ждал удел.
Весенней ночью захотел
Бандит, сбежавший из тюрьмы,
Ограбить храм. Под кровом тьмы
Пробрался он туда обманом,
Собрался деньги унести,
Но Вера встала на пути.
Нанес смертельную он рану
На колокольне ей, и крик
Потряс округу в этот миг.
Священник Пантелеймон чудом
Ужасной смерти избежал:
На зов его невесть откуда
Случайный путник прибежал.
За окнами уже светало.
В лесу укрылся лиходей...
Предвестием гонений стало
Убийство Веры для людей,
Монашки бедной и убогой:
По воле сталинских властей
В их душах убивали Бога.
 

       Вакханалия Зла

       Устройство секретной тюрьмы НКВД в 1934-38 гг.
       Бесчинства Берии и его подручных в 1938-53 гг.
       “Дача пыток”, или страшная Сухановка.
       Размещение Учебного центра ГУВД в 1965-75 гг.
       Разруха и запустение в монастыре в 1976-91 гг.

Тюрьму нестрогую закрыли,
Служенье в церкви запретили,
НКВД отдали зданья
И вскоре начали созданье
В обители другой тюрьмы -
Особой, пыточной, секретной,
Непосвященным незаметной.
В стенах, где сотни лет псалмы
И песнопения звучали,
Жестоко узников пытали,
Чтоб принудить признаться в том,
Чего они не совершали.
Хозяином был сам нарком
Преступный Николай Ежов,
Который множество трудов
Вложил в строительство тюрьмы.
Он по иронии судьбы
Здесь девять месяцев сидел,
Когда был отстранен от дел.

Лаврентий Берия кровавый
Наследником Ежова стал,
Сюда ночами приезжал
И начинал творить расправы.
Здесь каждый следователь знал
Жестоких пыток арсенал:
Стоянья в карцерах холодных,
Держанье на пайке голодном,
Бессонница и отравленья...
При изощренных избиеньях
В подвалах кровь текла рекой,
Был слышен дикий женский вой,
Удары, выстрелы, стенанья...
Нет нужных слов для описанья.
А в это время соловьи
О воле пели и любви.
Глядели в окна с высоты
Никем не снятые кресты.

В застенке не было имен,
Был заключенный наделен
Лишь номером, и знаменитых
Людей здесь содержали скрыто.
Тюрьму прозвали “Дачей пыток”,
Или Сухановкой: селенье
Суханово вблизи стояло.
Сюда попавшим на спасенье
Надежды было очень мало,
И ждал жестокий их удел:
От пыток гибель иль расстрел.
В Екатерининском соборе
Работал ночью крематорий,
Где заключенных убивали
И сразу же в печи сжигали.
Из ужасающей темницы
Живыми вышли единицы,
А смертью кончили свой век
Здесь тридцать тысяч человек.
И если кто виновен был,
Возможно, кровью искупил
Свои пред Богом прегрешенья
И в лучшем мире получил
Душе покой и утешенье.

Шестнадцать лет существовала
Тюрьма секретная. Война
Ее бесчинств не прерывала.
Пришли иные времена,
И правда восторжествовала.
Застенков распахнулись двери,
Был вскоре Берия расстрелян.
А как другие палачи,
Которые в глухой ночи
Людей пытали, убивали?
Кто по заслугам получил,
А кто-то прожил без печали
На обеспеченной работе,
Потом на пенсии в почете.

О зверствах помнить мы должны,
Но осуждать убийц не надо.
Им Бог судья. На муки ада
Их души Им обречены.
Мученья эти так страшны:
Страшней всех пыток вместе взятых,
Которыми они когда-то
Терзали узников невинных
В стенах обители старинных.

Когда Сухановки не стало,
В полузаброшенной темнице
Была тюремная больница,
Потом обитель пустовала,
Безмолвно зданья разрушались.
Лет через десять оказались
Они милиции потребны,
И здесь открыли центр учебный.
Занятья в бывших храмах шли,
А в камерах курсанты жили.
Вблизи строенья возводили.
Учебный центр перевели
Из стен обители туда
В семидесятые года.
Осталось несколько квартир,
Складские службы, старый тир
Да гаражи в большом соборе,
Где был когда-то крематорий.
Царила в пустыни разруха.
Казалось, что нечистым духом
Из черных веяло глазниц
Забытых корпусов темниц.
 
       Возрождение

       Хлопоты Нины Решетиной в 1988-91 гг.
       Открытие пустыни и назначение игумена
       Тихона в апреле 1992 г. Первые
       богослужения. Молитвы за невинно
       убиенных в стенах обители. Схима и
       похороны старца Антония в 1994 г.
       Восстановление обители.

Тысячелетие крещенья
Народ отметил на Руси.
По Божьему благоволенью
В тот год решила власть просить
Простая жительница Нина
Вновь пустынь древнюю открыть,
Молясь святой Екатерине
Ей в правом деле пособить.
Потом Филипповна сумела
Единомышленниц собрать.
Они настойчиво и смело
Повсюду стали хлопотать,
С прошениями обращались
В Синод, писали и в ООН.
Успехом просьбы увенчались:
Спустя три года возвращён
Был только храм один вначале,
Поздней весь монастырь отдали
Священной Церкви Православной.
В соборе, где совсем недавно
Гараж ещё работал, ввысь
Молитвы к Богу вознеслись.
И в монастырь, хлебнувший лиха,
Назначен был игумен Тихон.

На первые богослуженья
Народ с опаской приходил:
Страх перед жутким местом жил
Ещё в людском воображенье.
Боязни этой нет теперь,
Для всех открыта в церковь дверь,
Вновь песнопенья зазвучали.
Митрополит наш Ювеналий
Монахам дал благословенье
Заупокойные моленья
В соборе каждый день творить,
Христа с усердием просить
За всех замученных невинно,
Ведь по традиции старинной
Обитель “на крови” стоит
И память прошлого хранит.

Бог, придавая новой силы,
Ей оказал такую милость:
В стенах священных появилась
У храма скромная могила,
Где схимник праведный Антоний
Всей братией был похоронен.
При жизни от властей премного
Гонений старец претерпел.
Собравшись к Божьему чертогу,
Монах смиренный восхотел
Здесь обрести покой навечно,
Чтоб со страдальцами лежать,
Своей молитвою сердечной
Упокоенье им стяжать.

Была пока ещё обитель
Полуразрушена, бедна,
Но возрождалась вновь она.
Ей помогал с небес Спаситель!
Успешно шло восстановленье
Ограды, храмов и строений.
Сквозь деревянные леса
Виднелась всех церквей краса.
И осквернённый слой земли,
Где даже травы не росли,
Был снят отсюда, увезён.
Чудесный колокольный звон
Людей на службы созывал.
И каждый сердцем ощущал,
Молясь пред образом старинным:
Вернулись в эти стены снова
Святая благодать Христова,
Покров святой Екатерины,
И с каждым днём духовный свет
Её обитель ярче льет,
Трудами иноков, народа
Она всё краше год от года.

Двух покровителей небесных
Обитель обрела ещё.
В её стенах служили честно
Они, молились горячо,
Терпя невзгоды и печали.
В 37-м арестовали
Сотрудники НКВД
Игумена Иоасафа
И иерея Ярослава
И на неправедном «суде»
К расстрелу их приговорили,
Но веры в душах не сломили.
Покоясь в Бутове, они
Святыми стали в наши дни,
Их в новомучеников сонме
Мы чтим и подвиги их помним.

Пусть ныне XXI век
Свой мощный ускоряет бег,
В монастыре Екатерины
Ожили прошлого картины.
Освящены все храмы здесь,
Сады благоухают, розы,
Их утром освежают росы.
И вся обитель - словно песнь
Во славу милосердья Бога.
Цветёт куст Купины Неопалимой.
Лампады светятся неугасимо.
На праздник верующих много
Сюда приходит крестным ходом.
Под расписным церковным сводом
Владыка Тихон их встречает
И от души благословляет.
Он в трапезной их угощает,
Обедом, пирогами, чаем…
Обитель бедным помогает,
И заключённым, и больным.
В воскресной школе обучает
Детишек, Слово Божье им
Внушая. И как в старину.
Взметнувшись в неба вышину,
Кресты на солнышке блестят,
Святые ангелы трубят
На башнях в трубы золотые.
Народ спешит на литургию,
И души верою горят,
Как много лет тому назад.
 
        ***

В безбожье люди долго жили,
Им с детских лет о том твердили,
Что Бога не было и нет
Среди созвездий и планет
В полях Вселенной бесконечной.
Но торжество сил тьмы не вечно:
В сердца пролился Божий Свет!
Мы обратились к Церкви вновь,
Безверья скинули одежды.
Пусть в душах царствует любовь,
Святая вера и надежда!
Уроки зла пусть помнят люди,
И больше никогда не будет
Темниц в святых монастырях,
И храмы в сёлах, в городах,
Не рушатся, темны и пусты.
И процветает пусть в веках
Екатерининская пустынь!


Примечание:
Свято-Екатерининский монастырь находится в г. Видное Московской обл.
недалеко от станции "Расторгуево" Павелецкой железной дороги

Иллюстрация:
Екатерининская пустынь в конце XIX века. Хромолитография