ч. 5 Люди старого космоса

В глубине старого (заметьте именно старого, не теперешне омоложенного искуственно) космоса жил-был мир, до которого то ли рукой подать, как бы близенько, то ли хнычь-не моги, но иди - далеко... Все, что плавилось в новорожденных муках (не в нем) окружало возвышенными словами стенаний. Нет, эти слова не являлись искусным творением глубины, но история их обрамилась в рассказ обо всем, что состряпалось где-то снаружи. Незнаю уж как, но природа моя и теперь и всегда там в глубине старого космоса.
Будто вчера это случилось со мною и всеми, кто здесь вопреки самому себе жив...
За околицею зима все баюкает и баюкает мир. Под ее-то сопение, потихонечку повествую о том, сем... Вот к примеру мое многоточие-жизнь, а одна только точка в конце иль в начале - что? смерть? Однако именно с этой-то точки и качнулись словами идти, что бы жить непонятные мы все.
Теперь-то я понимаю откуда она, эта Лё.
- Старого космоса нет! - Заявил новый мир и довольный собою мотив его отозвался послед в многократное эхо... Все во имя чего-то, чего-то высокого или далекого, чего-то, чего-то, чего? Забыли миры уже перемноженно-новые.
Только жизнь не живая какя-то получилась: то ли мир, то ли утопия смысла - война.
Ускорения тяглых вершин за мораль, а стенания грубых оков за радение и устой беспорядочный хаоса - рабский мир созидается вновь и вновь, воскресая и мучаясь, за проклятие счастья весомого невесомо без крыл обреченное кем-то.
Лё не слышала слов моих, но пока я кромсала налитые потом и кровью слова эти, была рядом отчаянно близко и мне показалось, будто всхлипнуло сердце мое и ее одновременно.
Собрались вместе будто бы соловьи, что бы спеть.
Да не в голосе - струны их поперек горла каждому.
Тогда екнуло, дрогнув от ужаса тишины чье-то сердце и подвыла ему что-то тихо, неслышное уху, душа. Только-то, а в ответ услыхалось потяжное и высокое хлюпанье востроносых певцов и сию же минуту содвинулось изнутри того мира движение быстрое, переборное и дыхание ритм услыхав, затаившись лишь на мгновение, будто пристальное, в глазах застывая, воскликнуло каждому:
- Мир широк, огромен и все в нем есть - каждому много-многожды хватит!

См. продолжение ("Сказка про недостроенные города")