ОСЕННЯЯ НОЧЬ В ДОЛИНЕ
Мышь шуршит в темноте пересохшим листом.
Ночь проникла в дома. Воют псы по долине.
Ветер водит по лужам холодным перстом.
Колея обессиленно выгнулась в глине.
В эту ночь всё живое стремится к себе,
т.е. к телу, к теплу, к материнскому лону:
"древний зов","естество", как известно тебе,
вызывают тоску по совместному стону.
Всё живое смолкает, вдыхая уют
в соплеменной шерсти, в потной влажности чресел.
Я не сплю, ибо мысли мои не совьют
ни гнезда, ни норы у подножия кресел.
В эту ночь без причин отворяется дверь.
Звёздной дрожью не скрыть безусловность парсека.
Выхожу в темноту, и во мне воет зверь,
что не в силах уже победить человека.
Осенняя ночь в долине
© Copyright: Майкл Ефимов, 2008
Свидетельство о публикации №108102003785
Свидетельство о публикации №108102003785
Рецензии
Здравствуйте, Майкл!
Я всё-таки решил разместить это своё послание в открытом доступе, и главной причиной тому стала тема, которую намереваюсь затронуть в том числе, – а именно тема феномена поэта Евгения Евтушенко, который столь удивительным образом раскрылся в фильме, где он ведёт душещипательные беседы с Соломоном Волковым. Признаться, сам фильм произвёл на меня сильное впечатление, а потому, следуя давней традиции говорить с Вами о тех или иных занимательных людях, я подумал, что пускай этот опус будет каким-никаким, но продолжением нашего – конечно, не столь значительного, как у Волкова с Евтушенко, но зато не менее содержательного – диалога. Причём все эти окололитературные мудрствования, ясное дело, лишь предлог для того, чтобы в очередной раз подвести некую черту под прожитым (надеюсь, не последнюю) и попытаться охарактеризовать свой сегодняшний настрой, который, как это обычно бывает, отличен от настроя вчерашнего.
Итак, сперва о Е.Е. и о его, с позволения сказать, исповеди. Здесь у меня будет несколько тезисов. А начну, пожалуй, с признания, что никой подлости в нём, как это виделось раньше, я в этот раз не заметил. Вернее, само понятие «подлость» сейчас кажется мне чересчур простым и мало что значащим в данной ситуации. Я столько раз пробовал это слово, что называется, на зуб, но никогда, к своему стыду, не мог определить его настоящего вкуса. Ведь подлость есть не что иное, но бесчестность, или низость, то бишь оценочно-этическое суждение, идущее извне. Однако этическое суждение, идущее извне, это вообще вещь довольно сомнительная. Ибо честь (такова уж её природа) зависит в большей степени от господствующих нравов или от этических воззрений оценивающего, а отнюдь не от качеств самого человека, к которому такого рода оценочные суждения применяются. Говоря проще, есть эпоха и есть ходульные представления о чести – и, соответственно, о подлости, – этой эпохе свойственные. Прежняя эпоха с лёгкостью называла подлецом Бродского, – конечно, где это видано, чтобы какой-то сопляк, вскормленный щедрым фатерландом, неблагодарно поворачивался к нему спиной, – сегодняшняя эпоха с лёгкостью осуждает Евтушенко. Однако осуждает, заметьте, примерно по тем же лекалам. Странно, Майкл, но из всех качеств, которые я перебрал, дабы найти вместо «подлости» характеристику, более точно соответствующую этому поэту, ничего точнее «глупости» или, в крайнем случае, «недальновидности» на ум не пришло. Ибо все его объективно-поэтические экзерсисы, крепкие задним умом, никак иначе не назовёшь, – только глупостью. Е.Е. совершенно искренне считал, что голос времени не фальшивит. Иначе говоря, он не сомневался в собственном камертоне только лишь потому, что последний был настроен созвучно эпохе. С другой стороны, тот же Бродский, безусловно, руководствовался уже несколько иными представлениями об идеальном звучании, но, сказать по правде, тоже время от времени пускал петуха. Однако – и в этом их принципиальное различие – ИБ в основном умел извлекать уроки из заблуждений прошлого, а Е.Е. предпочитал глушить их высокопарно-софистическими оправданиями. Ей-богу, тяжко смотреть на человека, позади которого целая жизнь, который находится уже буквально на финишной прямой, и видеть, что его занимают всевозможные пустяки, связанные со спасением собственного реноме. И все эти «мы с ним встретимся и ещё поговорим...» в данной ситуации выглядят прямо-таки анекдотически, особенно на фоне только что приведённых доказательств (ситуация с письмом и пр.) того, что ИБ был тоже приличным прохвостом.
Теперь немного о восторженности и чрезмерной чувствительности Евтушенко. Признаться, за три часа просмотра меня не на шутку утомило это театрализованное раздувание пустяков до гигантских размеров. Знаю, большинству подобный артистизм, скорее всего, пришёлся по вкусу, но я-то помню, что, чем больше внешнего, тем меньше внутреннего, а потому к концу фильма это кривляние ничего, кроме досады, уже не вызывало. Парадокс, но исповедующийся, с одной стороны, жаждал понимания и сочувствия, а с другой, то и дело поднимался на котурнах, горделиво рассказывая умопомрачительные истории про дитрих-кастро-хрущёвых-кеннеди – истории, менее всего раскрывающие в нём человека, действительно озабоченного отношением с собственным прошлым. В этих своих речах, как мне показалось, Е.Е. больше походил на ловкача-адвоката, который ради повышения профессионализма умудряется выкраивать пару раз в неделю время на посещение драмкружка, чтобы впоследствии употребить полученные навыки на ещё более мощное воздействие на сердобольных присяжных заседателей. Посудите сами, Майкл, когда человек, используя незамысловатые спецэффекты, хочет убедить зрителя в том, что он в какой-то момент был буквально на грани самоубийства, причина которого заключалась в том, что режим, который он денно и нощно воспевал и с руки которого вполне калорийно кормился, ввёл танки в Прагу (как-будто для этого режима такой шаг был чем-то диковинным), то он достигает – во всяком случае, мне так кажется – прямо противоположного эффекта. Быть может, прежде чем накладывать на себя руки стоит попробовать какие-нибудь менее радикальные средства? Ну, хотя бы перестать иметь с этим режимом дело. Но это для Е.Е. представлялось поступком немыслимым, так как он привык блистать. Как и сам режим, как и плебс, смотрящий в рот этому режиму, Евтушенко был неотъемлемой частью той смехотворной постановки, – и не просто был, но выполнял ответственное задание сверху, заключающееся в оправдании низости с помощью категорий более высокого порядка. Вот он и шпарил напропалую хоть про душу, хоть про Бога, хоть про долг, лишь бы блистать и, типа, приносить пользу. Кстати, певцы сегодняшней эпохи, обласканные уже сегодняшним режимом, мало чем от Е.Е. отличаются. Разве что масштабами недоразумения.
Теперь пара слов об «обожании женщин», которое наш герой, словно знамя полка, на протяжении всей своей жизни нёс в руках, что позволяло ему, как я понял, оставаться, ко всему прочему, ещё и непревзойдённым лириком эротического толка. Интересно, но Е.Е. ни разу даже не попытался заглянуть внутрь этой адской машинки, то есть ему и в голову не приходило проникнуть в суть этого обожания, которое он априори провозгласил сакральным. Сиди я на месте Волкова, первым вопросом, который бы я задал в связи с этим, был бы вопрос о законности нешуточного повышения регистра в каждом случае, как только на горизонте появляется юбка, способная потрясти его тонкое поэтическое воображение. А ведь вполне возможно, что такого рода вопрос побудил бы убелённого сединами мэтра хоть на мгновение опомниться, взять себя в руки и сконцентрироваться на сущностной стороне дела, поскольку постоянное пребывание в заложниках у чувственной качки является лишь свидетельством того, что постоянно стреляющий глазами визионер попросту слеп, хотя и изображает из себя прозорливого оракула.
И последнее о Евтушенко. Скажу прямо, что в плане соответствия современности его поэзия, конечно же, не знает аналогов. Попросту говоря, тот смысл, который достопочтенные кормчие портала стихи.ру вкладывают в понятие «народный поэт», в случае с Е.Е. достигает своей верхней точки. Ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Есенин не олицетворяют так хорошо эпох, из которых они вышли, как это делает Евтушенко. Ибо каждый из этих, с позволения сказать, классиков всё равно был себе на уме, и уже сами эпохи, никак не способные обойтись без попугайства, уже задним числом водружали их на свои фасады. Случай же с Е.Е. совершенно уникальный, так как он с особым шармом принёс данный ему поэтический дар в жертву клацающей зубами современности. Причём сделал это добровольно, всё из-за той же глупости, речь о которой шла выше. И эпоха сторицей отблагодарила его. Однако – и обсуждаемый фильм тому яркое подтверждение – Евгению Александровичу этого показалось мало, и он дал понять, что рассчитывает на знаки внимания и со стороны вечности. Уж не знаю, как она в конечном итоге ответит столь эксцентричному соискателю, но я бы на её месте точно отказал. Почему? Да потому, что он к вечности-то никогда по-настоящему и не апеллировал, всегда предпочитая угождать более осязаемым инстанциям. Стало быть, по Сеньке и шапка. Всё, как мне кажется, вполне справедливо. Хотя, если вдуматься, кто я такой, чтобы делать столь далеко идущие выводы.
Максим Седунов 15.11.2013 16:25 • Заявить о нарушении
Я всё-таки решил разместить это своё послание в открытом доступе, и главной причиной тому стала тема, которую намереваюсь затронуть в том числе, – а именно тема феномена поэта Евгения Евтушенко, который столь удивительным образом раскрылся в фильме, где он ведёт душещипательные беседы с Соломоном Волковым. Признаться, сам фильм произвёл на меня сильное впечатление, а потому, следуя давней традиции говорить с Вами о тех или иных занимательных людях, я подумал, что пускай этот опус будет каким-никаким, но продолжением нашего – конечно, не столь значительного, как у Волкова с Евтушенко, но зато не менее содержательного – диалога. Причём все эти окололитературные мудрствования, ясное дело, лишь предлог для того, чтобы в очередной раз подвести некую черту под прожитым (надеюсь, не последнюю) и попытаться охарактеризовать свой сегодняшний настрой, который, как это обычно бывает, отличен от настроя вчерашнего.
Итак, сперва о Е.Е. и о его, с позволения сказать, исповеди. Здесь у меня будет несколько тезисов. А начну, пожалуй, с признания, что никой подлости в нём, как это виделось раньше, я в этот раз не заметил. Вернее, само понятие «подлость» сейчас кажется мне чересчур простым и мало что значащим в данной ситуации. Я столько раз пробовал это слово, что называется, на зуб, но никогда, к своему стыду, не мог определить его настоящего вкуса. Ведь подлость есть не что иное, но бесчестность, или низость, то бишь оценочно-этическое суждение, идущее извне. Однако этическое суждение, идущее извне, это вообще вещь довольно сомнительная. Ибо честь (такова уж её природа) зависит в большей степени от господствующих нравов или от этических воззрений оценивающего, а отнюдь не от качеств самого человека, к которому такого рода оценочные суждения применяются. Говоря проще, есть эпоха и есть ходульные представления о чести – и, соответственно, о подлости, – этой эпохе свойственные. Прежняя эпоха с лёгкостью называла подлецом Бродского, – конечно, где это видано, чтобы какой-то сопляк, вскормленный щедрым фатерландом, неблагодарно поворачивался к нему спиной, – сегодняшняя эпоха с лёгкостью осуждает Евтушенко. Однако осуждает, заметьте, примерно по тем же лекалам. Странно, Майкл, но из всех качеств, которые я перебрал, дабы найти вместо «подлости» характеристику, более точно соответствующую этому поэту, ничего точнее «глупости» или, в крайнем случае, «недальновидности» на ум не пришло. Ибо все его объективно-поэтические экзерсисы, крепкие задним умом, никак иначе не назовёшь, – только глупостью. Е.Е. совершенно искренне считал, что голос времени не фальшивит. Иначе говоря, он не сомневался в собственном камертоне только лишь потому, что последний был настроен созвучно эпохе. С другой стороны, тот же Бродский, безусловно, руководствовался уже несколько иными представлениями об идеальном звучании, но, сказать по правде, тоже время от времени пускал петуха. Однако – и в этом их принципиальное различие – ИБ в основном умел извлекать уроки из заблуждений прошлого, а Е.Е. предпочитал глушить их высокопарно-софистическими оправданиями. Ей-богу, тяжко смотреть на человека, позади которого целая жизнь, который находится уже буквально на финишной прямой, и видеть, что его занимают всевозможные пустяки, связанные со спасением собственного реноме. И все эти «мы с ним встретимся и ещё поговорим...» в данной ситуации выглядят прямо-таки анекдотически, особенно на фоне только что приведённых доказательств (ситуация с письмом и пр.) того, что ИБ был тоже приличным прохвостом.
Теперь немного о восторженности и чрезмерной чувствительности Евтушенко. Признаться, за три часа просмотра меня не на шутку утомило это театрализованное раздувание пустяков до гигантских размеров. Знаю, большинству подобный артистизм, скорее всего, пришёлся по вкусу, но я-то помню, что, чем больше внешнего, тем меньше внутреннего, а потому к концу фильма это кривляние ничего, кроме досады, уже не вызывало. Парадокс, но исповедующийся, с одной стороны, жаждал понимания и сочувствия, а с другой, то и дело поднимался на котурнах, горделиво рассказывая умопомрачительные истории про дитрих-кастро-хрущёвых-кеннеди – истории, менее всего раскрывающие в нём человека, действительно озабоченного отношением с собственным прошлым. В этих своих речах, как мне показалось, Е.Е. больше походил на ловкача-адвоката, который ради повышения профессионализма умудряется выкраивать пару раз в неделю время на посещение драмкружка, чтобы впоследствии употребить полученные навыки на ещё более мощное воздействие на сердобольных присяжных заседателей. Посудите сами, Майкл, когда человек, используя незамысловатые спецэффекты, хочет убедить зрителя в том, что он в какой-то момент был буквально на грани самоубийства, причина которого заключалась в том, что режим, который он денно и нощно воспевал и с руки которого вполне калорийно кормился, ввёл танки в Прагу (как-будто для этого режима такой шаг был чем-то диковинным), то он достигает – во всяком случае, мне так кажется – прямо противоположного эффекта. Быть может, прежде чем накладывать на себя руки стоит попробовать какие-нибудь менее радикальные средства? Ну, хотя бы перестать иметь с этим режимом дело. Но это для Е.Е. представлялось поступком немыслимым, так как он привык блистать. Как и сам режим, как и плебс, смотрящий в рот этому режиму, Евтушенко был неотъемлемой частью той смехотворной постановки, – и не просто был, но выполнял ответственное задание сверху, заключающееся в оправдании низости с помощью категорий более высокого порядка. Вот он и шпарил напропалую хоть про душу, хоть про Бога, хоть про долг, лишь бы блистать и, типа, приносить пользу. Кстати, певцы сегодняшней эпохи, обласканные уже сегодняшним режимом, мало чем от Е.Е. отличаются. Разве что масштабами недоразумения.
Теперь пара слов об «обожании женщин», которое наш герой, словно знамя полка, на протяжении всей своей жизни нёс в руках, что позволяло ему, как я понял, оставаться, ко всему прочему, ещё и непревзойдённым лириком эротического толка. Интересно, но Е.Е. ни разу даже не попытался заглянуть внутрь этой адской машинки, то есть ему и в голову не приходило проникнуть в суть этого обожания, которое он априори провозгласил сакральным. Сиди я на месте Волкова, первым вопросом, который бы я задал в связи с этим, был бы вопрос о законности нешуточного повышения регистра в каждом случае, как только на горизонте появляется юбка, способная потрясти его тонкое поэтическое воображение. А ведь вполне возможно, что такого рода вопрос побудил бы убелённого сединами мэтра хоть на мгновение опомниться, взять себя в руки и сконцентрироваться на сущностной стороне дела, поскольку постоянное пребывание в заложниках у чувственной качки является лишь свидетельством того, что постоянно стреляющий глазами визионер попросту слеп, хотя и изображает из себя прозорливого оракула.
И последнее о Евтушенко. Скажу прямо, что в плане соответствия современности его поэзия, конечно же, не знает аналогов. Попросту говоря, тот смысл, который достопочтенные кормчие портала стихи.ру вкладывают в понятие «народный поэт», в случае с Е.Е. достигает своей верхней точки. Ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Есенин не олицетворяют так хорошо эпох, из которых они вышли, как это делает Евтушенко. Ибо каждый из этих, с позволения сказать, классиков всё равно был себе на уме, и уже сами эпохи, никак не способные обойтись без попугайства, уже задним числом водружали их на свои фасады. Случай же с Е.Е. совершенно уникальный, так как он с особым шармом принёс данный ему поэтический дар в жертву клацающей зубами современности. Причём сделал это добровольно, всё из-за той же глупости, речь о которой шла выше. И эпоха сторицей отблагодарила его. Однако – и обсуждаемый фильм тому яркое подтверждение – Евгению Александровичу этого показалось мало, и он дал понять, что рассчитывает на знаки внимания и со стороны вечности. Уж не знаю, как она в конечном итоге ответит столь эксцентричному соискателю, но я бы на её месте точно отказал. Почему? Да потому, что он к вечности-то никогда по-настоящему и не апеллировал, всегда предпочитая угождать более осязаемым инстанциям. Стало быть, по Сеньке и шапка. Всё, как мне кажется, вполне справедливо. Хотя, если вдуматься, кто я такой, чтобы делать столь далеко идущие выводы.
Максим Седунов 15.11.2013 16:25 • Заявить о нарушении
Ладно, с Евтушенко вроде покончили. Сейчас хочу сказать немного по поводу наличия смысла (или его отсутствия) применительно к творчеству. Да, Вы правы, Майкл, если человек понял себя, то творческий акт, по большому счёту, утрачивает какой-либо смысл. Другое дело, что понять себя до конца – задача невыполнимая. Стало быть, здесь всегда остаётся некий зазор, некая трещина непонимания, поскольку человек представляет из себя существо, находящееся в непрерывном становлении, а значит, сегодняшнее понимание не гарантирует понимания завтрашнего. Этот-то промежуток, как мне кажется, и является областью, в которой творчество ещё продолжает нести в себе некоторый смысл. Его можно сравнить с моментом головокружения, когда почва – пускай всего на мгновение – уходит из под ног и когда бессознательное вновь начинает посылать своих гонцов в разные стороны. Действительно, к тому моменту, когда эти гонцы снова вернуться, промежуток уже исчезнет, – и в этом смысле придёт понимание, причём придёт вовсе не благодаря творческому акту. Однако где-то в новом месте снова образуется новый зазор. Из нарисованной картинки нетрудно заключить, что, конечно, для понимающего человека значение этих импульсов постепенно сходит на нет, сходит по мере его погружения в собственные глубины, но любые приступы скепсиса снова и снова будут вызывать из табакерки тех самых духов бессознательного, которые так нравятся женщинам и поэтам. Ведь, по сути, поэтическим творчеством мы стремимся заглушить звук времени, иногда столь тягостно давящий на наши уши. Знаете, ещё совсем недавно я искренне верил в обратное, в то, что поэзия – это никакая не волшебная палочка, уводящая далеко в грёзы, но лишь способ для выявления и раскрытия трудностей экзистенции. Скорее всего, это было заблуждением, хоть и завораживающим, но всё равно заблуждением. На самом деле, как оказалось, дела обстоят с точностью до наоборот. Спору нет, признавать это крайне грустно, но не признавать попросту глупо. Да и в отличие от того же Е.Е. я вполне диалектически отношусь к совершённым ошибкам и спокойно смотрю на необходимость возвращения до нужного перекрёстка, чтобы затем пойти от него уже совсем в иную сторону. Наверное, тем и характерен сам путь, что то и дело приходится возвращаться. Убеждён, намного пагубнее как раз другое – продолжать шагать вперёд, ясно понимая, что заблудился. И эта мысль придаёт новых сил. Вот на этой-то – оптимистичной – ноте я сегодня, пожалуй, и закончу.
С уважением,
Максим Седунов 09.11.2013 18:45 Заявить о нарушении
С уважением,
Максим Седунов 09.11.2013 18:45 Заявить о нарушении
Добрый вечер,Максим. Вы очень кстати подняли тему исповеди. Я только что с реки, где исповедовал окуней: раскаявшихся - отпускал, а упертых грешников складывал в пакет для Высшего суда, то бишь для местных котов. День, кстати, был чудесный, в лесу бабочки летали - это 9-го ноября!
Знаете, я смотрел это действо чисто как клиницист, особенно пиджачок и галстучек были примечательны. Диагноз открыть не могу в связи с законом о медицинской тайне. А ведь многое можно было бы объяснить, исходя из диагноза, вплоть до этических и сексуальных моментов. Что касается "подлости", то я как-то очень почувствовал, что это понятие имеет отношение к возрасту, - то есть такой человек со временем становится настолько смешным и жалким, что это понятие к нему уже и неприменимо. Хотя Вы правы: не стоит судить со стороны. Что касается отношения к женщинам, то, если помните, я и раньше говорил, что для меня это основной критерий наличия или отсутствия у индивида этики, и никакие стихи тут не обманут. Потому что именно здесь человек встречается с самим собой с максимальной силой и драматичностью. Заканчивая о Е.Е., скажу, что его стихи мне никогда не были интересны, - в лучшем случае он удачно влезал в душу, но не проникая в ее глубины и не вызывая движения мысли.
Что до понимания себя и творческого самовыражения, то соглашусь с Вами, что этот процесс может быть достаточно долгим, но он имеет тенденцию к замедлению, как Вы верно подметили. Но особенно это ярко проявляется, когда имеешь дело не собой, а с теми структурами сознания, которые тебя полагают в этом мире, определяют алгоритм чувств и действий. А их не так уж и много, как я всегда говорил. Вот тут-то зазорам не остается места. Насчет того, чем является поэзия, спорить не буду, но, судя по своим стишкам, не могу приписать ей свойства волшебной палочки. Скорее - это высококачественная оптика, позволяющая точно разглядеть некоторые явления в себе, пусть даже они, на первый взгляд, принадлежат внешнему миру. Причем, для меня имеют значение даже не сами явления, а их связь с внеличностным, а значит, с вневременным. Только в этой связи явления и достойны рассмотрения.
Спасибо, Максим, за интересный разговор. Спасибо и Е.Е., давшему повод для этого разговора.
С уважением,
Майкл Ефимов 09.11.2013 20:31 Заявить о нарушении
Знаете, я смотрел это действо чисто как клиницист, особенно пиджачок и галстучек были примечательны. Диагноз открыть не могу в связи с законом о медицинской тайне. А ведь многое можно было бы объяснить, исходя из диагноза, вплоть до этических и сексуальных моментов. Что касается "подлости", то я как-то очень почувствовал, что это понятие имеет отношение к возрасту, - то есть такой человек со временем становится настолько смешным и жалким, что это понятие к нему уже и неприменимо. Хотя Вы правы: не стоит судить со стороны. Что касается отношения к женщинам, то, если помните, я и раньше говорил, что для меня это основной критерий наличия или отсутствия у индивида этики, и никакие стихи тут не обманут. Потому что именно здесь человек встречается с самим собой с максимальной силой и драматичностью. Заканчивая о Е.Е., скажу, что его стихи мне никогда не были интересны, - в лучшем случае он удачно влезал в душу, но не проникая в ее глубины и не вызывая движения мысли.
Что до понимания себя и творческого самовыражения, то соглашусь с Вами, что этот процесс может быть достаточно долгим, но он имеет тенденцию к замедлению, как Вы верно подметили. Но особенно это ярко проявляется, когда имеешь дело не собой, а с теми структурами сознания, которые тебя полагают в этом мире, определяют алгоритм чувств и действий. А их не так уж и много, как я всегда говорил. Вот тут-то зазорам не остается места. Насчет того, чем является поэзия, спорить не буду, но, судя по своим стишкам, не могу приписать ей свойства волшебной палочки. Скорее - это высококачественная оптика, позволяющая точно разглядеть некоторые явления в себе, пусть даже они, на первый взгляд, принадлежат внешнему миру. Причем, для меня имеют значение даже не сами явления, а их связь с внеличностным, а значит, с вневременным. Только в этой связи явления и достойны рассмотрения.
Спасибо, Максим, за интересный разговор. Спасибо и Е.Е., давшему повод для этого разговора.
С уважением,
Майкл Ефимов 09.11.2013 20:31 Заявить о нарушении
Здравствуйте, Максим и Майкл!
В первый раз я решаюсь что-то написать на этом сайте в развитие Ваших увлекательных бесед, хоть давно и внимательно слежу за ними.
Позвольте поблагодарить за такую возможность во-первых, и не судите строго, если скажу что-нибудь криво во-вторых.
Фильм, о котором идёт речь, я тоже внимательно посмотрела. Честно сказать, Евтушенко никогда не занимал меня ни как поэт, ни как человек. Да что там, я и Бродского-то знаю очень поверхностно, больше как эссеиста, чем как поэта. То есть, отношение к ним обоим до просмотра фильма у меня было совершенно нейтральным, и у ЕЕ была реальная возможность заполучить этой исповедью апологета или просто защитника в моём лице. Правда, я читала у Бродского стихов ровно столько же, сколько у Евтушенко, и поэзию обоих не брала в руки больше шести лет.
Но подведение итогов жизни, начавшееся с похвальбы "доверительной" выходкой Дитрих, произвело на меня иное впечатление.
Сначала истории об отношениях и дамах... слушала его сожаления и признания в любви оставленным женщинам, и мурашки по спине бегали -- минуй меня такая любовь. (Сорри за неточные цитаты, по памяти пишу "но ведь у Вас были уже другие параллельные романы? -- Ну были, да... но так как её я же в тот момент никого не любил!". Или "да, я увёл женщину у друга, но их брак уже всё равно трещал по швам"). Впрочем, альковное -- альковным, только вот все эти "но я же" как-то оказались с душком.
То, что касается политики и заигрывания со спецслужбами, я комментировать не могу -- не владею запасом знаний в этих сферах, однако что-то внутри подсказывало, что я слушаю складную сочинённую историю. Впрочем, это догадки и интуиция, которая к делу не относится. Только когда он говорил "нет, не сотрудничал" я слышала "да, сотрудничал".
А вот когда коснулись этой истории с Бродским... Знаете, такая мысль пришла в голову -- Евтушенко на правах сильного и почти хозяина просто вытеснил конкурента в иную языковую среду. У него не было резона уничтожать его, или по-человечески желать зла, поэтому и все эти ходатайства, к которым он аппелирует -- но это же так несложно, с его связями, помочь ИБ в мелочах, лишив главного. Вроде, как очистился, и даже прослыл спасителем (ведь при случае так удобно аргументировать невиновность и непричёмность этими письмами и помощью). Двойной профит. И та история с женой друга -- параллельно. Только здесь, вместо женщины -- русскоязычное поэтическое пространство. Вроде, чист, морально не замарался, не убил, не посадил, не, не, не. Да что с того, что аудитория ЕЕ и ИБ -- две вселенные, как и стихи?! Ревность, что к женщине, что к языку, иррациональна.
А теперь это письмо ИБ. Вроде бы, нехорошее письмо. Мог Бродский поступить подло? Мог, конечно, человек ведь. Но тут же иду на место ИБ (не оправдать! примерить!): есть мой друг, которого увольняют из института по финансовым причинам (важно), и есть мой враг (явный или предполагаемый, не суть, важнее, что я считаю его своим врагом), которого приглашают в этот же самый институт. Должен ли я ходатайствовать за друга? Должен. Могу ли я использовать в качестве логического обоснования ходатайства просьбу не финансировать приглашение своего врага? Могу. Оправдывают ли средства цель? Вот здесь ответить затрудняюсь и готова развести руками. Ещё раз подчёркиваю, что моё исходное отношение к обоим конфликтующим сторонам до фильма было нейтральным. Но почему я слушаю "исповедь" первого, а понимаю -- второго?!
Финальный стишок "Зависть" мне показался просто чрезвычайно актуальным в контексте разговора, правда, на следующий день перечитала его "с листа" и поняла, что это не заслуга стишка, а только Соломона Волкова, сумевшего подготовить под него такую почву и правильно подать.
В общем, спасибо Волкову за возможность заглянуть в исповедальню, но ощущение и осадок остались такие, словно шоу a la "за стеклом" посмотрела. Но кто я такая, в конце концов, чтобы не только судить, а даже просто оценивать поступки/жизни этих колоссов русской словесности 20-го века.
Извините, пожалуйста, если наговорила короб чепухи.
с уважением,
Анна Липштейн 09.11.2013 22:31 Заявить о нарушении
В первый раз я решаюсь что-то написать на этом сайте в развитие Ваших увлекательных бесед, хоть давно и внимательно слежу за ними.
Позвольте поблагодарить за такую возможность во-первых, и не судите строго, если скажу что-нибудь криво во-вторых.
Фильм, о котором идёт речь, я тоже внимательно посмотрела. Честно сказать, Евтушенко никогда не занимал меня ни как поэт, ни как человек. Да что там, я и Бродского-то знаю очень поверхностно, больше как эссеиста, чем как поэта. То есть, отношение к ним обоим до просмотра фильма у меня было совершенно нейтральным, и у ЕЕ была реальная возможность заполучить этой исповедью апологета или просто защитника в моём лице. Правда, я читала у Бродского стихов ровно столько же, сколько у Евтушенко, и поэзию обоих не брала в руки больше шести лет.
Но подведение итогов жизни, начавшееся с похвальбы "доверительной" выходкой Дитрих, произвело на меня иное впечатление.
Сначала истории об отношениях и дамах... слушала его сожаления и признания в любви оставленным женщинам, и мурашки по спине бегали -- минуй меня такая любовь. (Сорри за неточные цитаты, по памяти пишу "но ведь у Вас были уже другие параллельные романы? -- Ну были, да... но так как её я же в тот момент никого не любил!". Или "да, я увёл женщину у друга, но их брак уже всё равно трещал по швам"). Впрочем, альковное -- альковным, только вот все эти "но я же" как-то оказались с душком.
То, что касается политики и заигрывания со спецслужбами, я комментировать не могу -- не владею запасом знаний в этих сферах, однако что-то внутри подсказывало, что я слушаю складную сочинённую историю. Впрочем, это догадки и интуиция, которая к делу не относится. Только когда он говорил "нет, не сотрудничал" я слышала "да, сотрудничал".
А вот когда коснулись этой истории с Бродским... Знаете, такая мысль пришла в голову -- Евтушенко на правах сильного и почти хозяина просто вытеснил конкурента в иную языковую среду. У него не было резона уничтожать его, или по-человечески желать зла, поэтому и все эти ходатайства, к которым он аппелирует -- но это же так несложно, с его связями, помочь ИБ в мелочах, лишив главного. Вроде, как очистился, и даже прослыл спасителем (ведь при случае так удобно аргументировать невиновность и непричёмность этими письмами и помощью). Двойной профит. И та история с женой друга -- параллельно. Только здесь, вместо женщины -- русскоязычное поэтическое пространство. Вроде, чист, морально не замарался, не убил, не посадил, не, не, не. Да что с того, что аудитория ЕЕ и ИБ -- две вселенные, как и стихи?! Ревность, что к женщине, что к языку, иррациональна.
А теперь это письмо ИБ. Вроде бы, нехорошее письмо. Мог Бродский поступить подло? Мог, конечно, человек ведь. Но тут же иду на место ИБ (не оправдать! примерить!): есть мой друг, которого увольняют из института по финансовым причинам (важно), и есть мой враг (явный или предполагаемый, не суть, важнее, что я считаю его своим врагом), которого приглашают в этот же самый институт. Должен ли я ходатайствовать за друга? Должен. Могу ли я использовать в качестве логического обоснования ходатайства просьбу не финансировать приглашение своего врага? Могу. Оправдывают ли средства цель? Вот здесь ответить затрудняюсь и готова развести руками. Ещё раз подчёркиваю, что моё исходное отношение к обоим конфликтующим сторонам до фильма было нейтральным. Но почему я слушаю "исповедь" первого, а понимаю -- второго?!
Финальный стишок "Зависть" мне показался просто чрезвычайно актуальным в контексте разговора, правда, на следующий день перечитала его "с листа" и поняла, что это не заслуга стишка, а только Соломона Волкова, сумевшего подготовить под него такую почву и правильно подать.
В общем, спасибо Волкову за возможность заглянуть в исповедальню, но ощущение и осадок остались такие, словно шоу a la "за стеклом" посмотрела. Но кто я такая, в конце концов, чтобы не только судить, а даже просто оценивать поступки/жизни этих колоссов русской словесности 20-го века.
Извините, пожалуйста, если наговорила короб чепухи.
с уважением,
Анна Липштейн 09.11.2013 22:31 Заявить о нарушении
Здравствуйте, Анна. "Вот здесь ответить затрудняюсь и готова развести руками". А почему?
Майкл Ефимов 09.11.2013 23:02 Заявить о нарушении
Майкл Ефимов 09.11.2013 23:02 Заявить о нарушении
Потому что, Майкл, если представить в данный момент моей жизни подобную ситуацию с обсустройством своих друга и врага, я, скорее всего, написала бы такое же откровенно "нехорошее" письмо. А потом бы болезненно дёргалась между самооправданием и сожалением. Причём, при любом исходе дела.
Анна Липштейн 09.11.2013 23:22 Заявить о нарушении
Анна Липштейн 09.11.2013 23:22 Заявить о нарушении
я понимаю, что поздно.
и понимаю, что важен собственно момент выбора -- да/нет, а последствия и переживания уже завитушки.
но, поскольку гарантированно поручиться за себя в такой ситуации не смогла бы, остаётся признать, что с большой долей вероятности пошла бы на подобное, посему и образно "развела руками".
С другой стороны, если бы Бродский (пусть уже будет человек N, дело же не в его личности, а в ситуации), узнав о таком раскладе, просто "умыл бы руки", и ничего не предпринял -- разве бы это не оказалось бездейством против друга?! Но вопрос использованного средства... в общем, озадачили Вы меня.
Анна Липштейн 10.11.2013 00:22 Заявить о нарушении
и понимаю, что важен собственно момент выбора -- да/нет, а последствия и переживания уже завитушки.
но, поскольку гарантированно поручиться за себя в такой ситуации не смогла бы, остаётся признать, что с большой долей вероятности пошла бы на подобное, посему и образно "развела руками".
С другой стороны, если бы Бродский (пусть уже будет человек N, дело же не в его личности, а в ситуации), узнав о таком раскладе, просто "умыл бы руки", и ничего не предпринял -- разве бы это не оказалось бездейством против друга?! Но вопрос использованного средства... в общем, озадачили Вы меня.
Анна Липштейн 10.11.2013 00:22 Заявить о нарушении
тогда Вам придется читать еще и Отто Вейнингера "Пол и характер")
Майкл Ефимов 10.11.2013 08:59 Заявить о нарушении
Майкл Ефимов 10.11.2013 08:59 Заявить о нарушении
Обижаете, Майкл) Уже. Полгода назад. Правда, до сих пор сказать ничего конкретного по нему не могу, потому что ничего сильнее не читала. Это было потрясение, которое долго усваивается и осознается.
Анна Липштейн 10.11.2013 09:19 Заявить о нарушении
Анна Липштейн 10.11.2013 09:19 Заявить о нарушении
Здравствуйте, Анна и Майкл!
Беседа, как я вижу, продолжилась. Что ж, тогда позвольте и мне внести свою лепту. В основном всё нижесказанное относится к словам Анны, поскольку я, как зачинщик, считаю необходимым выразить ко всему этому и своё отношение.
Признаться, «любовь к оставленным женщинам», «параллельные романы» и т. п. – всё это лично на меня не производит ровным счётом никакого впечатления. Кстати, если вспомнить, то какая-то из пассий, ирландка, кажется, сама бросила Евтушенко, – но это тоже не столь важно. Ведь мы понятия не имеем о нюансах всех этих бесчисленных амуров, а потому принимать или не принимать тут чью-то сторону – бело крайне неблагодарное. Единственный аспект, который заинтересовал меня в рассматриваемом вопросе – то самое слепое обожание женщин как таковых, женщин как класс, о котором Е.Е. с недюжинным воодушевлением распространялся. Между прочим, и Пушкин, и Лермонтов, и Есенин, да что там, и Бродский, и Пастернак тоже не без удовольствия кружили по этим тёмным лабиринтам. Вот я и подумал, что, может быть, эстетическая жизнь априори предполагает наличие чрезмерного эротического крена.
С тем, что Евтушенко «на правах сильного и почти хозяина просто вытеснил конкурента в иную языковую среду» я, пожалуй, тоже согласен только отчасти. Почитайте эссе и интервью самого Бродского, там очень отчётливо прослеживается мысль, что он и его окружение были даже большими приверженцами западного мировоззрения, чем люди с самого крайнего Запада. Вспомните историю с угоном самолёта, неутолимое желание ИБ повидать мир и т. п. Уверен, что в дружеских беседах с Е.Е. Бродский тоже частенько пел эту арию... Как и любой человек – только в ещё большей степени – ИБ был амбивалентным. Таким же амбивалентным, но уже с несколько иным уклоном, был и Евтушенко. Поэтому оценивать их поступки можно лишь с точки зрения бытующих понятий о чести. Но подобный подход, как было сказано выше, всегда ущербен. Можно ведь всё представить и по-другому: Бродский пресловутым письмом защищал друга, а Е.Е. своими кознями против ИБ спасал горячо любимую родину, к которой, кстати, он тоже относился почти эротически. Как вам такой расклад? Да в плане ревности – что к женщине, что к языку – они вполне стоили друг друга. Скажу прямо, что я, в отличие от Анны, до конца не понимаю ни того, ни другого. Но это в том, что касается поступков. Да и незачем мне их понимать, – с собой бы разобраться. Что же касается поэзии, то здесь, конечно, цена ИБ для меня стократ выше, чем Евтушенко. Однако я стараюсь не позволять себе экстраполяцию эстетических предпочтений на область этики. Ибо как раз Бродский первый и познакомил меня в своё время с мыслью о существования некоего нравственного абсолюта. Но ещё точнее об этом сказал Аристотель: «Платон мне друг, но истина дороже». Эмоции обычно застилают людям глаза, и оба поэта, которых мы сейчас обсуждаем, являются неплохими примерами – пускай и непохожими – различного рода оптических искажений.
Максим Седунов 10.11.2013 13:22 Заявить о нарушении
Беседа, как я вижу, продолжилась. Что ж, тогда позвольте и мне внести свою лепту. В основном всё нижесказанное относится к словам Анны, поскольку я, как зачинщик, считаю необходимым выразить ко всему этому и своё отношение.
Признаться, «любовь к оставленным женщинам», «параллельные романы» и т. п. – всё это лично на меня не производит ровным счётом никакого впечатления. Кстати, если вспомнить, то какая-то из пассий, ирландка, кажется, сама бросила Евтушенко, – но это тоже не столь важно. Ведь мы понятия не имеем о нюансах всех этих бесчисленных амуров, а потому принимать или не принимать тут чью-то сторону – бело крайне неблагодарное. Единственный аспект, который заинтересовал меня в рассматриваемом вопросе – то самое слепое обожание женщин как таковых, женщин как класс, о котором Е.Е. с недюжинным воодушевлением распространялся. Между прочим, и Пушкин, и Лермонтов, и Есенин, да что там, и Бродский, и Пастернак тоже не без удовольствия кружили по этим тёмным лабиринтам. Вот я и подумал, что, может быть, эстетическая жизнь априори предполагает наличие чрезмерного эротического крена.
С тем, что Евтушенко «на правах сильного и почти хозяина просто вытеснил конкурента в иную языковую среду» я, пожалуй, тоже согласен только отчасти. Почитайте эссе и интервью самого Бродского, там очень отчётливо прослеживается мысль, что он и его окружение были даже большими приверженцами западного мировоззрения, чем люди с самого крайнего Запада. Вспомните историю с угоном самолёта, неутолимое желание ИБ повидать мир и т. п. Уверен, что в дружеских беседах с Е.Е. Бродский тоже частенько пел эту арию... Как и любой человек – только в ещё большей степени – ИБ был амбивалентным. Таким же амбивалентным, но уже с несколько иным уклоном, был и Евтушенко. Поэтому оценивать их поступки можно лишь с точки зрения бытующих понятий о чести. Но подобный подход, как было сказано выше, всегда ущербен. Можно ведь всё представить и по-другому: Бродский пресловутым письмом защищал друга, а Е.Е. своими кознями против ИБ спасал горячо любимую родину, к которой, кстати, он тоже относился почти эротически. Как вам такой расклад? Да в плане ревности – что к женщине, что к языку – они вполне стоили друг друга. Скажу прямо, что я, в отличие от Анны, до конца не понимаю ни того, ни другого. Но это в том, что касается поступков. Да и незачем мне их понимать, – с собой бы разобраться. Что же касается поэзии, то здесь, конечно, цена ИБ для меня стократ выше, чем Евтушенко. Однако я стараюсь не позволять себе экстраполяцию эстетических предпочтений на область этики. Ибо как раз Бродский первый и познакомил меня в своё время с мыслью о существования некоего нравственного абсолюта. Но ещё точнее об этом сказал Аристотель: «Платон мне друг, но истина дороже». Эмоции обычно застилают людям глаза, и оба поэта, которых мы сейчас обсуждаем, являются неплохими примерами – пускай и непохожими – различного рода оптических искажений.
Максим Седунов 10.11.2013 13:22 Заявить о нарушении
Спасибо за Ваши комментарии, Максим.
Вы, конечно, правы -- принимать/не принимать, понимать/не понимать поступки и слова других всё это дела сомнительной важности, просто лично я не умею ничего слушать и смотреть "просто так", мне обязательно нужно вживить себя в наблюдаемую ситуацию с одной или другой стороны. Так уж настроен мой нынешний аппарат восприятия. Рассматривать не конкретную ситуацию, но, как это сделали Вы, -- те силы и пласты, которые сделали её возможной и стоят за неё, не умею, и оно мне не по плечу. Для этого нужен явно больший масштаб, опыт и потенциал мышления, чем те, которыми я владею. Это к слепому обожанию женщин как таковых.
К письму. Спасибо за предположение о "спасении родины", которым вполне мог бы руководствоваться Евтушенко в продолжение предположения о "спасении друга". Оправдать и внутри снаружи можно что угодно, было бы желание, да так, что "бытующие представления о чести" растянутся и примут необходимую форму. Но у человека никогда нет ни в собственной жизни, ни в том, что он может услышать/увидеть со стороны (н-р, в таких вот, оборудованных камерами, "конфессионалах") -- чистого факта, безоценочного. Человек не может совсем никак не оценивать известных ему поступков другого человека, потому что это способ смотреть и на самого себя. Вопрос в том, как распорядиться такой оценкой потом внутри.
Максим, но неужели человек способен БЕЗ оптических искажений соотносить себя, смертного, амбивалентного -- с истиной, с нравственным абсолютом?
Извините, написала этот вопрос и смотрю на мигающий курсор уже полчаса, ибо осеклась от предположения, что, может быть, не только способен, но и исключительно такой действительной человеческой способности, где за абсолют принят Бог, есть название -- вера. Чтобы Остапа (т.е. меня) не понесло не в ту степь, умолкаю. Ещё раз -- извинения за всё, что не по теме.
Спасибо. Большое спасибо.
Анна Липштейн 10.11.2013 14:48 Заявить о нарушении
Вы, конечно, правы -- принимать/не принимать, понимать/не понимать поступки и слова других всё это дела сомнительной важности, просто лично я не умею ничего слушать и смотреть "просто так", мне обязательно нужно вживить себя в наблюдаемую ситуацию с одной или другой стороны. Так уж настроен мой нынешний аппарат восприятия. Рассматривать не конкретную ситуацию, но, как это сделали Вы, -- те силы и пласты, которые сделали её возможной и стоят за неё, не умею, и оно мне не по плечу. Для этого нужен явно больший масштаб, опыт и потенциал мышления, чем те, которыми я владею. Это к слепому обожанию женщин как таковых.
К письму. Спасибо за предположение о "спасении родины", которым вполне мог бы руководствоваться Евтушенко в продолжение предположения о "спасении друга". Оправдать и внутри снаружи можно что угодно, было бы желание, да так, что "бытующие представления о чести" растянутся и примут необходимую форму. Но у человека никогда нет ни в собственной жизни, ни в том, что он может услышать/увидеть со стороны (н-р, в таких вот, оборудованных камерами, "конфессионалах") -- чистого факта, безоценочного. Человек не может совсем никак не оценивать известных ему поступков другого человека, потому что это способ смотреть и на самого себя. Вопрос в том, как распорядиться такой оценкой потом внутри.
Максим, но неужели человек способен БЕЗ оптических искажений соотносить себя, смертного, амбивалентного -- с истиной, с нравственным абсолютом?
Извините, написала этот вопрос и смотрю на мигающий курсор уже полчаса, ибо осеклась от предположения, что, может быть, не только способен, но и исключительно такой действительной человеческой способности, где за абсолют принят Бог, есть название -- вера. Чтобы Остапа (т.е. меня) не понесло не в ту степь, умолкаю. Ещё раз -- извинения за всё, что не по теме.
Спасибо. Большое спасибо.
Анна Липштейн 10.11.2013 14:48 Заявить о нарушении
Что Вы, Анна, какие могут быть извинения. Кто-кто, а я-то уж точно не последняя инстанция в такого рода вопросах. Мы просто премило беседуем, делясь друг с другом своими наблюдениями. Тем, собственно, и ценны подобные диа- или полилоги. Возвращаясь к начатому выше, хочу лишь добавить, что судить пристало только Всевышнему, поскольку лишь Ему одному известны самые сокровенные тайны сердца. Мы же, то бишь простые смертные, обречённые рассматривать явления лишь посредством сокращённой перспективы, способны максимум подмечать противоречия – подмечать, чтобы в своей собственной экзистенции постараться свести их к минимуму. И Вы подметили всё совершенно точно, когда написали, что «это способ смотреть на самого себя». Просто разница в наших подходах проявилась в том, что Вы решились определить победителя и побеждённого, а я лишь сподобился зафиксировать в деяниях рассматриваемых персонажей так называемые неувязки, без подведения этических итогов. Поскольку этическое законно исключительно при самонаблюдении. Происходящее же с другими, сколько ни напрягайся, мы постигаем сугубо интеллектуально. И, правда, большое Вам спасибо, что поддержали этот разговор!
С искренним уважением,
Максим Седунов 11.11.2013 01:06 Заявить о нарушении
С искренним уважением,
Максим Седунов 11.11.2013 01:06 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.