К вечеру, после утра брожений, девочка в ванне

К вечеру, после утра брожений,
После обеда, занятий и игр,
В качестве лучшего из развлечений,
Я предложил купания вихрь.

Девочка, в некой водобоязни,
В лёгкой тревоге поморщила нос.
Я объяснил, что в ванне - как в вазе,
И лепестками - море волос.

- “В ванне как в вазе, вязня, как в грязи?” -
веря не веря спросила она.
Я стал плести про чудные вязи
пены; про то, как в объятьях тепла
льнёт вода к телу, рюши пуша.

Сверху хрустально-льдинная жидкость,
Нежной перине подобна внутри,
И, усмиряя брызг своих прыткость,
Ластится, словно ангел Пери.

Далее, я намекнул на изведность
Зала с бассейном, его колоннад,
Лилий подсвечников; нежную бледность
Мраморных анфилад.

Пурпура тучное стягов свисанье,
Атласов с синим и золотом тушь
Бороды бархата - их бормотание,
Дебри и глушь.

Девочки глазки вспыхнули востро,
Алыми стали их огоньки;
Вздрогнули ноги, направились остро,
К цели стремясь, ботинок носки.

Вместе! Купаться! В воду! Не медля!
Бросимся, прыгнем и побежим.
Сразу, с разбегу, без промедленья.
По уши! Глубже! На дне полежим.

Платье вздувая, как опахало,
Девочка вкруг меня танцевала;
Терпко рвала руками за перья,
Словно поймала какого-то вепря.

- “Будет, ну, будет беситься и прыгать,
Драться, смеяться, кусаться, урчать,
Виться, мотаться, выть или фыркать, -
Мы же с тобою - не стадо утят.”

- “Будем, мы будем беситься и прыгать,
Биться, плескаться, орать и урчать;
Будем смеяться, ляжками дрыгать,
Из-под навеса рычать.

Будем, как будто буря взбесилась,
Биться, бросаться, бороться, брыкать.
Булькать, плеваться, пениться, в силах
Выплеснуть весь твой фарфоровый таз.”

- “Что же, пожалуй, попробовать можно,
Но у всего есть свой ритуал;
Если вступить в него осторожно,
Можно набрать такой капитал...”

“Ну же? Куда же? Направо? Иль влево?
Вверх или вниз, под землю иль в бок?
Где затаил ты великое диво,
Старый кудесник, любитель дорог?”

- “Пожалуйста, прошу. Вот первая из комнат.
Сей линзой изогнутый зал
Лежит на главном, словно хомут.
Туда ведёт округлый лаз.
Здесь место для подготовленья.
Вот мази, жидкости, соки.
Тут полка с мылом. Там - соленья
Для цвета, вкуса той воды.

Мы в зеркале - смешная пара
Друг другу мы наоборот.
Пусть запотевшее от пара -
Она пока ещё не врёт.”

Над нами дивно нависая,
Светились люстры, цветом синие,
И, как аркады опадали,
Их ожерелия бессильные.

В их центре лампы апельсиновые,
В кристаллах синих преломлялись,
И искры пурпура бесились,
И зеркалами отражались.

Стальные трубы колосились,
Слоясь задвижками, винтами,
Отростки их в лианы слились,
В пол упираясь.

И где-то воды шумно лились,
По трубам их потоки слались,
Колена труб взаимно пились,
не вырывались.

Манометров все стрелки бились,
Как придыхание.
Пары под потолком струились -
Это предбанье.

- “Да, здорово, много всего и чудесно,
Куча всего и вся.
Многое мне пока неизвестно.
Я - что на тополе тля.”

- “Ну, что возьмём, что оставим?
Есть ли тебе, чего класть?
Я, вот, положим, -
Книжку, пенсне и тетрадь.”

- “Перья же можно забрать?
Сброшу я шляпу, галоши оставлю,
Больше мне нечего снять.
Что же с собой брать?”

- “Да ничего пожалуй пока. Там
Мы найдём для начала запас. Так,
Поверну рычаг щас, пущу воду нам,” -
Лёгкий раздался “клак”.

Мы пробрались внутрь ротонды,
Купол над нами чашей навис.
Круглый бассейн, как пояс - колонны
Некий пуп в центре тянется ввысь.

Мрамора тёмно-зелёного с красным
Пусто пока ещё ванное дно,
Никелем блещут трубные краны,
Лампы янтарные - не слишком светло, -
В куполе тянутся, словно гирлянды;
Тёмнозелёное в кадках растёт.
Тяжкие шторы - ворсин мириады
Звука любого глотают лёт.

Она прокралась к краю ванны,
И с головы взгляд вниз упал:
Лежали там уготованы
Мочалки, мыло и кристалл.

Припав, за этим, на колено -
- Нога пружинисто сжалась,
И трепетание мгновенно
Прошло по ней, как скалолаз -

Она рукой скользнула вниз
Проверив камня блеск на гладкость, -
На нём засохли ль шлак иль слизь,
Какая-то другая гадость?

Но смыто было всё давно
Чистином - белое вино
Забвенья - било в это дно
Вслед омовенья.

(И вспомнил я борьбу и визг
Котят, кидающихся плавать.
Какой был лязг, какой был писк!
Эстетинок люблю я балоть.)

Вспорхнув, она взглянула на меня,
Столь вопросительно, сколь строго.
- “Ну что ж, - сказал я, - нам пора
Настала - в путь-дорогу.

Ура! Купанию встал черёд
 - фанфаров сердце бейся.
Путь к погружению идёт
Через “Налейся!”

Я прыгнул вниз, она - за мной,
И вот волнующий прибой
Вниз брызнул тонкую струёй
Из крана с тёплую водой.

Как сварка брызгами он блещет,
Девонька в ужасе трепещет
И, окроплённая водой,
К стене прижалась мраморной.

Потоки бросились по полу,
Но в силу некой кривизны
Они скопились глубиною,
Там, где как раз стояли мы.

Девочка, босая, но в платье и шлеме
Из не-проницаемо длинных волос
Вздрогнула, ёжась, от косновенья
Первого тонкой (воды), как нож.

В трепете кисти и голенища
Стали отлива оливок седых;
Множась, морщинки, ступни испищря,
Были подвижны, как стадо живых.

Но холод не был реальным, он оказался
Только чертою, гранью двух сред.
И теплоту воды ощущая,
Розовость пяток вышла на свет.

Розовость эта улыбкой ответной
Врезалась в тело припухлости щёк.
Переминаясь, Девочка светлой
Стала, как уголёк.

Чудный сосуд опрокинув отвесно,
Жидкую пену тягучей струёй
Я испустил - в воду, известно,
Тот час же сделав цветной.

Вспыхнула, точно загадка шарады,
Тысячью красок, оттенков, цветов;
Шариков, икр, искр аркады
Взмыли, роясь, тьмой куполов.