Холод под рукавом рубашки

Посвящаю m.f.

Мы нашли друг друга, потом потерялись. И нашли себя по отдельности.
Мне иногда хочется всё вернуть, а иногда нет… потому что иначе я не смогу каждое воскресенье вплоть до поздней ночи говорить с тобой обо всём. Мы так часто видимся… но мы так редко говорим. Не задаёшься вопросом, почему? Я – иногда. Но это «иногда» так часто, что порой сводит меня с ума. Мне нравится.
Резко переходя от одной теме к другой… чтобы ощущение головокружения. Выходишь с карусели, которая крутилась немного быстрее, чем ты хотел, и в голове неразбериха… в теле вялость и неуклюжесть, падаешь и пытаешься встать. Все смотрят в твою сторону… а кто-нибудь из нас бы подошёл… если бы мы были, как раньше.
Сейчас нас нет. НАС нет. Но есть Я и ТЫ…
А всё-таки часто хочется всё вернуть… да. Мне не стыдно или не страшно в этом признаться, потому что я до сих пор тебе верю и могу рассказать обо всём, зная, что ты сохранишь это в тайне. Возможно, только ты можешь поддержать своим особенным способом. Каждый особенный…. Но моё прошлое – это твоё прошлое. Оно – НАШЕ прошлое.
Прошлое прошло.
Я могу не поздороваться, могу не ответить и не улыбнуться. Но не соврать… и не отказать. Никогда.
Моя луна… та, что снова мешала мне спать… она дала мне возможность говорить с тобой почти всю ночь. Снова. Луна моя… над чужим домом. Но она – для тебя.
Ты сама говоришь, что тебе её не видно.
Сфотографируй.
Я напишу…
Я могу придумывать тысячи историй на твои фотографии. Тебе подарили глаза, а мне – умение рассказать об увиденном тобой.
Мы вместе смеёмся… ты смотришь на меня, когда я отвечаю у доски и смущаешь, заставляешь краснеть.
Помнишь, как мы брызгались водой в начале мая? Наверное… яркое воспоминание. Тогда я пыталась бросить курить, и у меня получилось… но это не важно. Важно то, что тогда наша радость была на двоих. Нас двое – радость одна… не как сейчас, глаза и фантазия – разные счастья.
У тебя своё счастье… видеть прекрасное в чём-то, делать прекрасные фото… Знаешь, я никогда не умела красиво фотографировать. Я знаю, что ты сделаешь это за меня. В любой момент я напишу о чём ты захочешь… раскрашу это любыми красками… ты только подбери их сама.
Я не различаю оттенки. Но для каждого – у меня своё название. В моей палитре слов нет оттенков… чтобы не спутать их и не сбиться по счёту, я ставлю их в алфавитном порядке.
Как в задачах по биологии… про гены, про скрещивание. Всё на своих местах – без мутаций.
Но почему всё равно всё мутирует?
В моём плеере новая песня, ставшая хитом… во всё время нашего с тобой разговора. Теперь вырастет новая ассоциация. Наверное, я становлюсь слишком предсказуемым…
Песня с простым смыслом… каждое слово – отчётливо и ясно рисует свою черту, определённый зигзаг, нужную недостающую деталь. Красивое сочетание.
Слово за словом.
Ты говоришь, что я пишу тебе тексты… ты была удивлена. Не знаю, как именно… но удивлена. Иногда мне хочется услышать именно твоё мнение, и ничьё больше. Пишется легко, когда не знаешь, чем закончится рассказ… когда не думаешь о том, что он должен закончиться вообще.
Мои пальцы устают, а кнопочки на клавиатуре изрядно западают.
Мне многое хочется тебе сказать – я набираю скорость, как скорый поезд… ускоряя темп перебирания пальцами по кнопкам, спотыкаюсь.
Мне слишком много нужно написать,… чтобы не упустить ни единой крошечной нити, которая бы связала воедино все воспоминания и заново бы отстроила нам прошлое.
Что-то мы стирали сами…
Зачем? – чтобы никогда не вспомнить.
А я помню даже некоторые разговоры… многие ссоры и разногласия, и все ситуации, при которых они происходили.
Спотыкаясь только что выкрашенным ногтем о кнопку, ругаюсь… ты ждёшь ответа, а я перекрашиваю рисунок.
И так часто-часто много-много раз.
Кроме нас так никто и не знает, что мы на самом деле… как мы чувствуем, как понимаем… Что настоящее, а что – просто игра на публику? Как им понять, когда мы столько раз репетировали этот номер?
Мне становится смешно, когда я перечитываю наши разговоры в ICQ… Порой они такие бестолковые, просто ни о чём, смешные, забавные, немного странные, пошлые и развратные… но какие-то не такие, как с остальными.
Я ценю не только строчки, но и пробелы расстояния между ними. Ты мало пишешь… вообще почти ни слова, ты показываешь мне… а я не вижу – в моей власти лишь фантазия… и я пытаюсь представить. Описываю,… пытаюсь рассказать – ты лишь нарисуешь, потому что не услышишь.
Ещё одно письмо в мою коллекцию неотправленных? Наверное… я и так скажу это всё тебе когда-нибудь, возможно, в следующее воскресенье.

На твоих фотографиях – холодный взгляд… Герой-злодей из фильма ужасов, но не такой кровожадный и не такой пугающий… просто стоишь и смотришь из-за угла, и уже мурашки по коже.
Сатиновая белая рубашка не спасёт… её мелкие дырочки не могут запретить взгляду пробираться сквозь и взъерошивать маленькие, почти невидимые светлые и пушистые волоски на моей коже. Заставлять руки мёрзнуть и прятаться поглубже в рукава – никак. Мурашки неизбежности пробегаются по позвоночнику, огибая шею с двух сторон, смыкаются на груди и бегут к лопаткам… ещё один круг и они у кистей. Серебро блестит, а на руках мелкая синяя сетка замёрзших сосудов – результат плохой циркуляции крови или твоего взгляда? Как будто ты во всём. Следишь за мной… наблюдаешь.
Или просто результат совместного чего-то? Да. Так оно и было… есть и будет.
Дурачиться в школе и публичных местах… и разговаривать воскресеньем вечером.
Мы никогда не пили вместе турецкого кофе… и редко ездили вместе в метро.
Моим самым ярким, неизведанным и уже давно забытым воспоминанием осталась электричка в метрополитене, газеты, прикрывавшие лица и глаза людей и запах кофе откуда-то издалека.
Не сможешь рассказать – сфотографируй. Я попробую описать…