Мёртвый дом моих желаний

Посвящаю m.f.

Интригующее начало. Незыблемость полупрозрачной, но совсем непроглядной ночной дымки. Тонкие, но шумные отблески жёлтых машинных фар на потолке. Глупо, что в такое время я ещё одна. Ещё одна или уже одна? А в прочем, это не столь важно. Важен лишь тот факт, что живых существ рядом со мной нет, да и мёртвых, собственно, тоже нет. Отражение в зеркале не в счёт… это тоже самое, что сидеть и разговаривать самому с собой по телефону. А это невозможно, всё равно слышишь свой голос не в трубке, а где-то снаружи. Так неинтересно.
А трамваи всегда так шумно проходят,… несмотря на одиннадцатый этаж, всё равно чувствуется мелкое содрогание тяжёлых бетонных блоков. Карточный домик. Люблю их строить…малейшее дуновение ветерка и всё кончено. Нет больше твоего многоэтажного высотного строения… с множеством ячеек.
Нет, всё-таки стоит разделить эту тишину с кем-то.
Странный звонок в дверь. Кто там может быть? Нет… что-то очень странное. Почему? Я ведь никого не жду.
Быстро надеваю тапки. Уже самый разгар ранней ночи, а я всё ещё в джинсах – глупая привычка не снимать уличную одежду…
 - Кто там?
 - Я!
 - Странно тебя видеть в столь позднее…
 - Я бы сказала, в ранее…
 - Да неважно, проходи. Каким ветром тебя занесло? - неудивительно странное ощущение видеть у себя дома человека, с которым столько времени не разговаривал. А тут… ни с того ни с сего она к тебе как снег на голову… да причём, в мае месяце. Все уже переоделись в мокасины и давным-давно сняли джемпера, а тут… бац!... и снег пошёл. Вот тебе на! Что делать?
 - Да… вот подумала, что только ты сумеешь разделить эту тишину.
 - Кофе? – по-хозяйски предложила я.
 - Да, конечно… может быть, вместе приготовим?
 - С превеликим удовольствием.
 - Даааа,… а вид у тебя неплохой… - она посмотрела в окно на дорогу, по которой до сих пор сновали туда-сюда озабоченные машины. Водители сигналили на перекрёстках, стараясь как можно скорее попасть домой. Съесть приготовленный кем-то ужин, принять расслабляющий душ и забраться под любимое пушистое большое одеяло в мягкую, тёплую кровать, зарыться в неё, как в сливки чёрного кофе.
Стоп!
Кофе… совсем про него забыли.
 - О чём задумалась? – спросила я у неё, пока она стояла рядом с горячей батареей.
 - Да так, ни о чём. Бывает, уходишь вот так в свои мысли и всё. Тебя тут нет, а происходящее вокруг совсем неважно. Кто-то тебя о чём-то спрашивает, а ты просто не замечаешь,… говоришь что-то в ответ такое невразумительное и невнятное, а все чтят это, как полноценный ответ. Понимаешь?
       - Нет. Никогда не понимала,… потому что не отвечаю никому, когда занята своими мыслями.
 - О да… этот твой эгоизм, я бы сказала, принципиальность.
 - Ты, правда, так считаешь?
 - Я бы не начала разговор, если бы так не считала.
 - А почему?
 - Ты знаешь… ты знаешь, сколько с этим связано. И ЧТО с этим связано, с твоим этим дурацким эгоизмом.
 - Эгоизм…
 - Можешь мне даже не говорить, что в небольших количествах он полезен. Нет. А знаешь, почему нет? Потому что у тебя его уже не такое разумное количество, которое должно присутствовать. Должна быть капля,… а для тебя это – как капля яда.
Я лишь вздохнула в ответ.
 - Давай лучше пить кофе, - спешно предложила я.
Горло обволакивал тёплый вкус только что приготовленного турецкого кофе. Утром я пила растворимый… как всегда, потому что времени не хватало, да и эта утренняя лень… А для особых случаев, вот как этот, у меня существовала даже кофеварка, которая использовалась крайне редко и только по вот таким ОСОБЕННЫМ случаям. В чашку медленно вливались сливки, затем кидалось несколько кубиков шоколада, кокосовой стружки, ещё какие-то наполнители. Чашка за чашкой, кубик за кубиком, минута за минутой.
Не могу сказать, что время тогда бежало с бешеной скоростью или тянулось, как густая карамель, когда её только что сварили. Нет, оно утекало совершенно обычным своим ритмом. Джаз то был, или блюз, было неважно.
Главное, что столько времени спустя мы снова оказались вместе.
И как по заказу, она затянула балладу как раз-таки на тему этого её присутствия у меня в доме.
 - Заметила, что спустя столько времени мы снова стоим рядом и, как ни в чём не бывало, разговариваем на самые странные, смешные, заунывные, простодушные и даже глобальные темы?
 - И как будто времени-то не прошло. Нет… вот я стою и понимаю, что я совсем не знаю тебя.
 - Почему так?
 - Потому что ты тоже не знаешь меня. Мы так давно не виделись, не разговаривали. У каждой – совершенно своя жизнь. У меня – своя, а у тебя – своя. Мы изменились… мы больше не такие, как раньше.
 - Да… знаешь, мне кажется, что вот-вот я повернусь и увижу тебя такой, какая ты была уже очень давно.
 - А мне до сих пор чудится, будто ты стоишь и говоришь со мной этим немного приглушенным голосом, который будто доносится издалека, из под чёрной густой чёлки, которая почти скрывает твои глаза.
 - Я почему-то до сих пор вспоминаю те дни, когда мы валялись на брёвнах у залива… ты кричала и бегала от муравьёв, которые заползали на тебя, я смеялась. То, как мы искупались случайно… то, как уехали из города на электричке… даже все дискотеки, всё-всё. Всё и с самого нашего начала.
 - Мне всегда хотелось увидеть то, как в доме гаснет свет в последнем окне. Знаешь… и дом как будто спит. Или умер. Не знаю… ничего и никого нет. Только чёрный силуэт этого дома и дырки-окна. Толи глаза это… толи ещё что. Никогда не видела. Либо засыпаю, либо просто не выключается…
 - Давай дождёмся.
Я посмотрела на неё. Силуэт взрослой состоявшеёся женщины, которая держала в руках чашку горячего кофе, обхватив её плотно обеими руками и прижав к губам.
 - Давай.
Мы говорили о том, как хорошо было бы освободиться от всего и уехать куда-нибудь, где вечно тепло… Вспомнили наши старые мечты. То, как хотели создать музыкальную группу и даже купили одну гитару. То, как начали писать песню на уроке биологии и закончили только на физике. То, как зимой возвращались со школы, после новогодней дискотеки, и как моя мама кричала в трубку, чтобы я шла домой.
Мне не казалось странным, что мы всё это помним. Самые яркие воспоминания? Не думаю,… не знаю. Может быть. А может быть, и нет.
Каждый из нас оценит это по-своему. И каждый из нас сам для себя поймёт, кем мы тогда приходились друг другу. Одноклассницы… напарницы, приятельницы, подруги или же сёстры?
 - Почему мы тогда перестали общаться?
 - Потому что каждый из нас выбрал свой путь.
 - Нет, так не бывает. И если бы даже путь у нас был бы единый… ты думаешь, что-нибудь было бы иначе?
 - Нет.
 - А почему тогда?
 - Потому что ты всегда красилась в чёрный, а я была блондинкой. Понимаешь?
 - Кажется, да.
 - Это знаешь… как-то, ещё незабытое ощущение… такое школьное и из детства. Сидишь на уроке, а на небе ни облачка. Не можешь думать ни о чём, кроме того, что скоро попадёшь на улицу и улыбнёшься этим ярким лучам. Такое весеннее… нет, даже поистине летнее небо. Будто там, за стеклом, жара… Привстанешь немного с места, бросишь небрежный взгляд на затоптанную землю и увидишь жутко холодный зимний пейзаж. Стекло – лишь барьер, разделяющий этот зимний покров и летнее небо. Вот так и мы. Кто-то – снег, кто-то – небо. Вроде бы и были рядом, но у снега появилась своя цель – попасть на землю. А у неба – оставаться на своём месте.
 - Смотри, - она указала на дом.
Последнее окно, в котором горел свет, погасло.
Я закрыла глаза на мгновение, чтобы убедиться, что это действительность, а не сон. Перед лицом возникла картина совсем безлюдного, будто бы и вовсе незаселённого дома. Какая-то пустота. Громадная тень его смотрела мне прямо в глаза, притягивая к себе, как магнит. Ничего подобного я раньше не видела.
Что-то пугающее, но одновременно и заинтересовывающее…
Я хотела посмотреть ей в глаза,… но их скрывала густая и чёрная чёлка.
Она же в окне разглядела только светлый силуэт очертания моих волос.