Кошачье

если бы я - кошкой, то я определённо была бы уличной кошкой.
уличной и рыжжжей-рыжжжей. хотя хотела бы чёрной. а была бы - рыжей.
а глаза были бы у меня серые. серые как седые тучи, при виде которых хочется издавать протяжное мявканье на луну, уткнувшись всеми лапами и мордой в свой хвост, похожий на метёлку для смахивания пыли.
я ловила бы мышей и ела картофельную кожуру из мусорных баков, а в холодное время ночевала бы на лестничных клетках или в подвалах - куда удастся пробраться.
я бы морозила мягкие подушечки на своих кошачьих лапах и убегала от бомжей и перспективы оказаться главным ингридиентом шавермы, общалась бы только с котами - потому что кошки - они гуляют сами по себе. только с котами, да и то иногда, по весне.
я бы ни от кого не зависела, и от меня не зависела бы ни единая живая душа, кроме мышей, которых я съедала бы, наигравшись с ними.
иногда я мечтала бы стать волком и жить в стае, деля с другими волками мясо и быт. жалко и жалобно мявкала бы на огромную луну, которая висит огромным рыжим-рыжим, таким же рыжим, как и я, шаром, и сводит меня с ума.
и я бы думала, что луна теряет свои шерстинки, как и я, и оттуда на небе так много белых точек-тычинок.
луна была бы моим лучшим другом, как и у других кошек - ведь нужен же лучший друг - как без этого - и для этого я спала бы днём, а гуляла ночью, пока мой рыжий взгляд притягивала бы моя рыжая подруга, помогающая мне ловить сонных мышей.

и только иногда, когда луна долго не приходит ко мне на небо, я чувствовала бы себя ужасно-ужасно одинокой. Я без луны - вхолостую -мявкала бы шерстинам- звёздам о своём рыжем одиночестве. И шла бы к жилищу Человека. чтобы он своими большими и тёплыми лапами рылся в моей мягкой шерсти и бормотал что-то глухое и добро-монотонное.
Он, наверное, даже захотел бы стать моим Человеком и унести меня в свой узкий кусок города, где есть тёплая подстилка и миска с едой.
и я пошла бы. позволила бы засунуть себя за шиворот и греть. и быть со мной вечерами. И позволять любить себя.
И позволять себе быть любимым комком шерсти, который лечит болячки и мигрени и спит на одной подушке.

Но потом луна, еще более огромная, прекрасная и рыжая вышла бы на небо к своим шерстинкам. Тогда я начала бы в панике метаться. И не нужны мне ни миска, ни молоко, ни тёплые лапы уже Моего Человека, ведь вышла Луна и что будет, если она не найдёт своей кошки? Она будет внимательно щуриться и искать, а её Кошки не будет. Тогда она уйдёт и больше не вернётся.
И я бы с размаху билась мордой и лапами об оконные стёкла, пока те не затрещали бы и не вылетели бы на улицу. Вместе со мной. - Я летела бы к Своей Луне.



Когда Луна бывает такой непозволительно огромной и оранжевой, как корка переспелого сыра, знайте, она просто подползает поближе и ищет Свою Кошку, которая так и не смогла к ней прилететь.