27 лет

27 лет, именно этот возраст когда-то нагадали Гансу, как возраст, когда он найдет свою судьбу.
Однако его судьба постоянно испытывала, и несколько раз он уже был готов к тому, чтобы соединить свою жизнь с другим человеком.
Но каждый раз то, что казалось окончательным и бесповоротным, просто заканчивалось.
В этот раз знакомство настолько быстро переросло в любовь, что казалось невероятным, что люди приняли друг друга так быстро.
Все началось с одного взгляда. Ее смуглая кожа, темные волосы, убранные в хвост, и эти глаза настоящей кошки.
Встретить такое чудо не так часто удается даже на телеэкране, а тут - в самой настоящей жизни.
Инга зацепила Ганса своим взглядом и утащила его в сказку.
Они проводили друг с другом все свободное время, у них был миллион тем для разговора, не было ни одного разговора, который бы затрагивал что-то второстепенное или обыденное, их тянуло друг к другу.
У них было даже специальное слово – “Грустно”.
Когда они были на работе, а хотели быть в этот момент вместе, или когда он не ночевал у нее, вместо слов – “Я хочу быть с тобой”, они говорили, что им грустно.
Он неожиданно быстро нашел в себе отца, общаясь с дочкой Инги от первого, видимо не очень удачного брака.
Все было неожиданно, особенно то, что он решился на отношения с девушкой, у которой уже есть ребенок.
Но этот ребенок заставил его еще серьезнее относиться к любым отношениям, и это красивое маленькое белокурое создание по имени Элен смогло подарить Гансу еще кусочек счастья, которого он не мог знать, не имея детей.
Когда Элен разводила руки, показывая, какой большой привет ему, Гансу, и он отвечал ей также, в душе Ганса что-то переворачивалось и становилось очень-очень хорошо.
У Ганса и Инги была неземная любовь, у них была невообразимая страсть. Они не могли друг без друга жить, а когда виделись, первое что они делали – срывали друг с друга все, что могло помешать быть как можно ближе.
Любая разлука проходила для них за телефонными переговорами часами, они жили друг другом и этой сказкой, сказкой только для них троих.
Как удивительно было думать про жизнь, не вдвоем - а втроем, и вместе с тем, Ганс, казалось, уже не представлял себе другой жизни.
Сказав однажды, еще в начале их отношений, что если Ганс будет с Ингой, она будет лучшей для него, и он забудет обо всех других женщинах, просто потому, что лучше у него не будет. Просто потому, что лучшая - рядом.
Она понимала все его устремления, желания и он понимал ее также. Эта идеальная сказка кружила голову, и было лишь одно желание, чтобы сказка продолжалась, чтобы все было только лучше и лучше.
И так и происходило. Они узнавали друг друга, гуляя и наслаждаясь осенним листопадом, делали букеты из опавших листьев. Они готовили по очереди кулинарные изыски, на которые только были способны, и каждый раз наслаждались романтическим ужином.
У них получалось превратить обычный ужин, или просмотр фильма в кинотеатре в настоящее романтическое свидание, на котором они были безумно счастливы.
Со дня их знакомства не прошло и двух месяцев, как Ганс сделал предложение Инге.
Инга тогда еще задумалась на миг и сказала:
 - Перед тем, как ответить, я хочу задать два вопроса, можно?
Это было ее визитной карточкой в их отношениях, перед тем как задать важный вопрос, она всегда спрашивала – “Можно?”
 - Любые вопросы, и я отвечу на них честно, ты знаешь.
 - Мы знакомы с тобой так мало времени, ты появился в моей жизни, как принц на белом коне…
 - Ну не принц, и не на коне, - усмехнулся Ганс
 - Не перебивай, ты знаешь, я этого не люблю.
 - Извини, продолжай.
 - Ты нашел общий язык с моей дочкой, ты нашел путь к нашим сердцам, но насколько я знаю, в прошлом ты уже делал предложение, но будучи тогда в трезвом уме, и в длительных отношениях. Уверен ли ты, что хочешь этого? Что это важно для тебя так же, как для меня? Почему я?
 - Ты права, я уже делал предложение, я хотел жениться. С той девушкой, мне казалось, мы сможем построить счастье. После, когда узнавал новых, других девушек мне ни разу больше не приходило в голову строить счастье, я считал, что это просто не мое.
Но есть одно “но”. У всех этих девушек был один недостаток – они не были тобой, и я их не любил, так как люблю тебя. А еще я хочу провести остаток своих дней, находясь рядом с тобой. Я ответил на твой вопрос? Какой следующий?
 - Ты ответил сразу на оба, - улыбнулась она, и обняла его, после чего прошептала ему,
 - Я хотела услышать, как сильно ты меня любишь, и чего ты хочешь – просто в очередной раз попытать счастья, или сделать по-настоящему серьезный шаг и больше не сворачивать и не отступать.
 - Обычно такие вещи уже у алтаря говорят, но ты мне очень важна, и я хочу быть только с тобой.
 - Тогда “Да”, конечно.
Следующие несколько месяцев были посвящены подготовке к свадьбе. На свадьбу собрались только близкие люди, и друзья, но у Ганса и Инги было их столько, что пришло вместо 30 человек, все 50.
Друзья поздравляли жениха и невесту, и практически все в один голос твердили, что более счастливых лиц у молодоженов они еще не видели.
А молодожены практически не отрывались друг от друга, ведь это был их самый первый счастливый день их совместной жизни в роли супругов, но оба понимали, что это только начало.
Медовый месяц они провели в Италии, куда оба очень хотели попасть. Они наслаждались всем, культурой, кухней, глотками вина, после которых следовал длинный сладкий поцелуй, почти бессонным ночам в их номере для молодоженов, но главным их наслаждением было осознание того, что они теперь вместе навсегда.
Они говорили на одном языке, думали практически одинаково, и иногда заканчивали друг за другом фразы.
Однажды, когда они сидели на террасе кафе, и у них возникла ссора, на них обернулись практически все посетители, так как всем казалось нереальным, чтобы у этой счастливой пары могло быть что-то не так.
Но посетители не знали, что любая ссора у Ганса с Ингой длилась не больше одной минуты, потому что они всегда находили общий язык, и ссора исчезала, заодно добавляя еще больше страсти их отношениям.
Поэтому, когда на их глазах ссора превратилась в разговор счастливых и влюбленных людей, некоторым даже подумалось, что это была галлюцинация, и никакой размолвки у этой пары не было, да и быть не могло.
Но такое счастье не обходиться даром, и по возвращении на счастливого, и загоревшего на солнце, Ганса девушки обращали более чем просто пристальное внимание, несмотря на наличие кольца на его руке, а иногда даже и наличие самой Инги. И если внимание к Инге со стороны мужчин было более-менее привычным, то такой внезапный напор на мужа Инги был непонятен молодой жене. В ней стала появляться доселе отсутствующая ревность.
Ганс же, как назло наслаждался таким вниманием, чем злил Ингу. Верно говорят, если мужчина счастлив и уверен в себе, то его начинают искать женщины.
Позже, как-то сидя в ресторане, и отмечая первую годовщину их брака, оставив ради такого случая Элен дома, Инга задумалась об их жизни и об одном важном вопросе. Ей надо было решить, как преподнести Гансу информацию о том, что она заметила, как у нее прекратились месячные, и врач подтвердил – она беременна, причем ей даже назвали пол ребенка – мальчик.
Внезапно ее внимание было отвлечено тем, что какая-то девушка проходя мимо ее Ганса, и здороваясь, нежно потрепала того по голове. Ганс ответил на приветствие и засмеялся, когда та его потрепала.
Настроение у Инги немного подкосилось. И вместо разговора о будущем ребенке, она сказала следующее:
 - Почему ты не скажешь “этим своим” девушкам, чтобы они хотя бы из вежливости здоровались с нами обоими, и не позволяли себе фривольностей в моем присутствии?
 - Каким “своим”, ты что? Не придумывай, пожалуйста. А по поводу того, что они себя так ведут – это их образ жизни, и они не умеют по-другому.
Тут Ганс улыбнулся, накрыл своей ладонью ладонь Инги и сказал:
 - Давай забудем, сейчас у нас праздник, мы вместе. Просто успокоимся и все, окей?
Инга отдернула руку и сделала несколько глотков вина,
 - Я не хочу успокаиваться, мне просто надоело, что все кому не лень лезут в нашу жизнь, а вернее в твою.
 - Но я-то чем виноват? Это просто глупо. Ты ведь тоже позволяешь себе некоторые вольности – ты приветствуешь всех знакомых мужчин поцелуем в щеку. Если это ревность, то она бессмысленная. И вообще, мы сюда, что разбираться пришли?
Внезапная появившаяся тошнота у Инги уже совсем испортила все, и она резко встав из-за стола, схватила пальто, и ничего не говоря, выбежала из ресторана.
Столь непостижимый и внезапный уход ошеломил Ганса, и какое-то время он еще сидел, оцепенев. Внезапно он сорвался с места, кинул на стол несколько крупных купюр и выбежал вслед за той, которую любил больше жизни.
Выбежав на улицу, он увидел Ингу, она стояла, прислонившись к столбу, ее лицо было неестественно бледным.
Ганс подбежал к Инге, слегка обнял за плечи, и заговорил:
 - Что происходит, я ничего не понимаю, что с тобой? Почему ведешь себя так?
 - Не важно, я хочу побыть одна, - еле произнесли ее бесцветные губы, и она слабо отмахнувшись от него, зашагала в сторону к дороге.
Ганс, шел рядом, молчал, и боролся со своим “я”, чтобы разобраться, что могло произойти. Но ни одна из мыслей не могла привести его к ответу, и он начинал пугаться этой ситуации, бессмысленной и безвыходной.
Когда Ганс нервничал, она начинал кусать губу, и хмурить брови. С ним давно уже не происходило подобного, и сейчас проходящие мимо, ни за что бы не узнали в этом побледневшем, хмуром человеке того жизнелюба Ганса, который сидел меньше 20 минут назад в ресторане и праздновал годовщину своей счастливой жизни.
Инга, пытаясь держаться на ослабевших ногах, понимала, что она творит - неоправданно и жестоко по отношению к мужу, который хотел сегодня лишь одного – порадоваться вместе их годовщине, и сделать ее еще счастливее. Но то, что происходило с ней, трудно было описать, ее мутило, она была зла на весь мир за то, что с ней сейчас происходит, и больше всего на мужа, который повернул своей выходкой разговор совсем в другую сторону, в совсем плохую сторону, и она выпила. И она хотела, чтобы это состояние побыстрее прошло, поэтому надо скорее домой, лечь успокоиться и успокоить ребенка, которому сейчас внутри было еще хуже, чем ей.
Она уже стояла возле дороги и вытягивала руку, чтобы поймать любого, кто сможет отвезти ее домой.
Понемногу, возле дороги, на свежем вечернем воздухе она стала приходить в себя, но продолжала сейчас жить одной мыслью – скорее домой, скорее домой.

***

Сегодня у Марка был праздник, они семьей и с близкими друзьями отмечали в ресторане новоселье. И он не успевал. Как собственно и все последнее время у него было очень мало времени для своей семьи, для своей жены, жениться на которой и быть все время с ней – было его единственным желанием.
Он не понимал, почему так произошло, ведь Дана и правда была тем, что ему было нужно. Он любил ее, да и сейчас любит, но почему-то все идет наперекосяк.
Если он опоздает на празднование их новоселья, Дана его просто убьет. А вернее у него будут проблемы такие, что смерть покажется лучшим вариантом. Дана может задуматься о том, а стоит ли им быть и дальше вместе – если они и сейчас не особо вместе.
Ребенка они не завели, и удерживать ее от такого шага просто нечему.
Около полугода назад его повысили, и, наверное, как раз тогда все началось. У него наконец-то стало получаться продвигаться по карьерной лестнице, и все вокруг ценили его работу и он предчувствовал скорое дальнейшее повышение.
Он много работал, брал работу на дом, периодически пропадал на работе по субботам.
Но одного выходного, когда он был просто без сил, было мало для молодой четы, особенно для той, которая хотела быть вместе все время, а получалось только раз в неделю.
Марк надеялся, что с первым повышением у него появится больше возможностей для отдыха с женой, в принципе какое-то время так и было. Они смогли съездить в круиз по нескольким городам, они ходили на кинофестивали и посещали те места, где им хотелось побыть.
Но потом все чаще и чаще он просто просил жену сходить на премьеру нового фильма вместе с подругой, а посиделки в кафе сместились на посиделки в одном и том же небольшом китайском ресторанчике рядом с их домом, чтобы можно было поскорее добраться до дома, особенно если разговор, как и весь вечер не клеился.
Они продолжали быть счастливой парой, и ни за что и ни на что не променяли бы то время, что они вместе. Но это счастье перестало переполнять их, оно перестало быть тем, чем они могли делиться, и у них оставалось еще больше, чем было. Им не хватало друг друга, не хватало внимания, не хватало на все это времени, которое на самом деле всегда было.
Вихрь мыслей затмевал взор, и Марк все думал и думал про себя:
 - Нужно было что-то придумать, причем срочно. Может вырвать из своего графика несколько дней, а то может и неделю, и съездить с Даной куда-нибудь, заодно сам развеюсь, может даже на пользу пойдет самому, а то эта работа начинает попахивать трудоголизмом.
Марк уже успел выпить на работе, где его поздравляли с новосельем коллеги и начальство, и даже сделали подарок им обоим – абонемент на год в один из самых известных фитнесс-клубов, причем с возможностью пользоваться всеми услугами, включая: тренажеры, бассейн, спа, солярий, не говоря уже о маникюре, массаже и прочем.
На работе они пили виски, хоть он сначала и отказывался, но его начальству так просто не откажешь. По идее с таким количеством выпитого, не самый лучший вариант было садится самому за руль, но пока бы он дождался такси, и такси медленно тащилось бы в пробках, он точно опоздал бы - а так есть возможность успеть, если поднажать еще немного.
Хотя периодами он жалел об этом, руки периодически отказывались в точности повторять те движения руля, которые им задавал мозг. А иногда не совсем справляясь с скоростью, он даже задевал дисками тротуар, да так, что видно было даже искры.
Но на кону стояло празднование их новоселья и он должен был успеть, во что бы то ни стало.
Подумав это, Марк еще немного утопил педаль газа.
Почему-то в этот момент, его руки начали скользить по рулю, но нога продолжала жать на газ.

***

Инга отходя по дороге, вытягивала руку, но никто не останавливался. Она видела, что ее муж не отходит от нее ни на секунду. Почему-то это ее разозлило, и она просто пошла вдоль тротуара, спустившись на дорогу, вытянув руку.
 - Инга, уйди с дороги, пожалуйста. Давай, раз ты хочешь уехать, вызовем такси?
Инга не обратила внимания на его слова и продолжила свой путь, надеясь заодно оторваться от Ганса, потому, что она не могла так вдруг оказаться слабой и сдаться.
Вдруг она почувствовала его руку на своей.
 - Инга, я люблю тебя, не глупи, уйди с дороги.
 - Скажи еще раз это, и я сдамся, я тоже люблю тебя, просто скажи это еще раз, - подумала она.
Но вместо этого она почувствовала сильный толчок в бок, и услышала хрипение, которым этот толчок сопровождался.
Уже падая на тротуар, разбивая локти и колени об плитку тротуара, она услышала визг тормозов, глухой удар, и рычание.
Она не смогла сразу обернуться, сначала попыталась подавить слезы, выступившие от боли при ударе.
Когда же обернулась, она похолодела с головы до ног.
Ганс лежал на проезжей части, вокруг него была кровь. Его голова неестественно была повернута вбок. Рядом стояла машина, которая также была в крови.
Внезапно ее вывели из оцепенения громкие гудки машин, которые начали останавливаться у места аварии.
Ее тошнота, как и злость внезапно заменились только одним – страхом, смертельным, скользким, липким страхом.
Она резко встала, и не чувствуя боли, но слыша себя и свой крик от боли и страха побежала к мужу.
Когда она присела рядом, он смотрел на нее, а из уголка рта стекала темная струйка крови, он пытался пошевелить пальцами, чтобы попробовать взять ее за руку, но получалось у него только немного приподнять пальцы от кровавого асфальта.
Бесшумные, но непрекращающиеся слезы хлынули из ее глаз, и словно в ответ, из глаз Ганса потекли такие же, только с кровью.
Вокруг гудели машины, несколько человек пытались вызвать милицию и скорую помощь, а она просто сидела рядом, и, молча, молилась.
Ганс попытался повернуть голову в ее сторону, но на его лице появилась гримаса чудовищной боли, которую он при этом испытал, и тогда он просто начал хриплым, сбивающимся голосом говорить:
 - Любимая, я не мог позволить, чтобы ты погибла… Прости, если я сильно толкнул тебя. Я увидел, как машина виляет из стороны в сторону, и уже заехала на тротуар…
Слезы из его глаз потекли еще сильнее, отчего у Инги перехватило дыхание, потому, что вид таких кровавых слез испугал ее еще сильнее.
 - Милый, просто потерпи…Я прошу, только терпи, я знаю, ты – сильный…Скоро приедет скорая, и тебе будет легче…
 - Ты сама-то веришь в это? - криво усмехнулся Ганс, и на миг обнажил зубы покрытые кровавой пленкой.
 - Ганс, ну я прошу, прости меня… - ее голос превратился в крик.
 - Нет, это ты прости меня…Помнишь я говорил, что в 27 лет я встречу свою судьбу, как мне предсказывали? Сегодня я ее встретил, жаль, что это оказалось не жизнь и не счастье. Мне жаль, судьба мне давала три раза возможность построить счастье, и три раза я не смог.
 - Ты смог, любимый. Я была счастлива, я правда была счастлива, а сегодня просто так получилось, что я сорвалась. Ганс, я должна тебе сказать, только обещай дождаться скорой.
На какой-то миг глаза Ганса прикрылись, и больше от страха перед тем, что она не успеет сказать, чем перед смертью, она слегка потрепала его по щеке, чтобы заставить его очнуться. Его глаза опять открылись, но в них было так мало от того живого Ганса, что она могла видеть всего пару минут назад, когда он пытался увести ее с дороги.
 - Ганс, я хотела сказать, что я беременна, у нас мальчик…
Ганс, ответил, но от этого ответа она чуть не отшатнулась. Ганс прохрипел, и с каждым словом с его губ срывались капли крови.
 - Дурочка…Любимая…Я счастлив…Спасибо…У меня только просьба, - тут он блеснул глазами, и на некоторое время его лицо приняло то жизнерадостное выражение лица, которое ей так нравилось в нем.
 - Сходи, пожалуйста, я вроде слышал скорую, позови врачей. И еще…я хочу, чтобы ты была всегда счастливой.
 - Я буду…только ты подожди, ладно? Подожди и … - тут ее дыхание перебило, но она, все же, смогла это произнести,
 - Только не умирай…
 - Обещаю…
Она вскочила, и побежала в ту сторону, откуда слышалась сирена кареты скорой помощи. Она считала секунды, считала свои шаги, ненавидела время, потому что оно летело так быстро, а она так медленно могла бежать к машине с людьми, которые могли спасти ее счастье.
Врачи уже бежали ей навстречу, и было наплевать, кто вызвал их. Она не могла, просто не смогла даже подумать об этом, но благодарила от всего сердца тех людей, которые сделали это.
Они подбежали вместе с ней, ничего не спрашивая, только слегка кивнув, словно спрашивая куда бежать, а Инга показав рукой, сама побежала в ту сторону.
Когда они остановились рядом с его телом, Инга не поняла, но почему-то вместо того, чтобы скорее оказывать ему помощь, они начали дозваниваться непонятно кому.
Инга не выдержала, и, схватив за рукав одного из них, закричала:
 - Ему помощь нужна, вы не понимаете? А не ваши разговоры, ему больно!
Один из врачей, женщина уже в возрасте, опустилась рядом с Гансом на колени, и зачем-то начала щупать его шею, и даже попыталась приподнять Ганса.
 - Ганс! Здесь врачи, очнись! – попыталась заставить открыть глаза Ганса, Инга.
Врач, еще раз попробовала ощупать шею Ганса, и повернула его голову в их сторону, но глаза Ганса так и не открылись, но на его губах видно было только, что на них застыла струйка крови, и …улыбка.
Но сам Ганс не очнулся, не повернулся на звук ее голоса. Он просто лежал и все.
Врач, вздохнув, встала, и, взяв за руку Ингу отвела на пару шагов.
 - Вы близкий родственник?
 - Я его жена, почему вы ничего не делаете?
 - Как вас зовут?
 - Какая разница, как меня зовут, вы должны делать что-то – вы врачи, вы – скорая помощь.
Врач взяла ее за руку, и зачем-то сильно сжав, сказала:
 - Его больше нет…Его сердце остановилось. У него переломаны почти все кости, а главное позвоночник. Хотя совсем юный и красивый, мне жаль.
Дальше был только туман.
Инга пыталась вырваться из сжавшей ее руки врача, кричала что-то, и пыталась прорваться к Гансу, к Гансу, который обещал жить и ждать.
Она смогла вырваться из цепкой хватки врача, и, рухнув на колени перед Гансом, зарыдала:
 - Ты обещал… Обещал мне жить и ждать, ты всегда держал свои обещания. Ты обещал меня перед алтарем любить, быть со мной…Почему ты не можешь выполнить и этого обещания?
 - Обещания жить и ждать, хоть и самые желанные, но самые трудновыполнимые, произнесла врач, которая держала ее.
Другой врач, подняв что-то с дороги, протянула это Инге. Это был бумажник Ганса.
Взяв в руки бумажник, Инга откинула ту часть, в которой обычно хранят фотографии близких.
Там было две фотографии. Фотографии Инги и Элен. Инга провела пальцами по фотографиям, и вдруг почувствовав, что фотографии неестественно толстые, вытащила их.
С другой стороны фотографии Инги была приклеена фотография Ганса, но клей плохо держал фотографии вместе, и она разлепила их. На фотографии Ганса с внутренней стороны была надпись: - “Вместе навсегда”.
Перевернув фотографию их маленькой дочки, она увидела просто кусок белой бумаги, на которой был нарисован карандашом вопрос.
Слезы полились с удвоенной силой, а мысли били бичом по сердцу:
 - Родной, как же ты любил нас. Милый, ты ведь чувствовал, что у тебя будет ребенок. Я ведь не прощу себе этого. Ну почему ты умер? Почему?
Рыдания вырывались с большим трудом из груди Инги, она хотела умереть рядом с Гансом, она хотела быть рядом, ведь она тоже обещала быть с ним до конца.
Врачи отвели ее к машине и дали успокоительного, а после ее забрала другая машина скорой помощи, которая отвезла ее уже в полуобморочном состоянии в больницу.
Инга пробыла без сознания три дня. Рядом с ней находилась ее мама, и ее дочка.
Но Инга ничего не видела и не слышала, у нее перед глазами стояли два кадра: ее уход из ресторана, и толчок, за которым последовала сюрреалистичная картина, которой не должно быть.
Она не смогла быть на похоронах Ганса, она лежала в реанимации и врачи пытались вернуть ее к жизни, вернуть ее и ее ребенка.
Она вышла из больницы почти как зомби, все вокруг уговаривали ее забыть обо всем, и думать о ребенке, ведь это то, чему она должна была подарить жизнь, а не страдания.
Инга попыталась справиться с собой, и, вспомнив, что она обещала Гансу – быть счастливой, начала медленно возвращаться к жизни.
Она продолжала жить, жить для своих детей, для Элен и ее малыша, который был так похож на Ганса.
Инга знала, что хоть теперь ее глаза не такие счастливые, как раньше, а спокойные – потому что теперь она могла предполагать, что ее ждет завтра, и знала, что может не бояться того, что ее ждет сегодня вечером. Ей не нравилась такая предсказуемость жизни, но другого она боялась. А главное - она обещала, и она будет счастлива.

***

Их счастье не могло обходиться даром, и по возвращении на счастливого, и загоревшего на солнце Ганса, девушки стали обращать слишком уж пристальное внимание, несмотря на наличие кольца на его руке, а иногда даже и на наличие самой Инги. И если внимание к Инге со стороны мужчин было более-менее привычным, то такой внезапный напор на мужа Инги был непонятен молодой жене. В ней стала появляться доселе отсутствующая ревность.
Ганс же, как назло наслаждался таким вниманием, чем злил Ингу. Верно говорят, если мужчина счастлив и уверен в себе, то его начинают искать женщины.
Позже, как-то сидя в ресторане, и отмечая первую годовщину их знакомства и еще один праздник, который совпал с годовщиной, и, оставив ради такого случая Элен дома, Инга задумалась об их жизни и об одном важном вопросе. Ей надо было решить, как преподнести Гансу информацию о том, что она заметила, как у нее прекратились месячные, и врач подтвердил – она беременна, причем ей даже назвали пол ребенка – мальчик.
Внезапно ее внимание было отвлечено тем, что какая-то девушка проходя мимо ее Ганса, и здороваясь, нежно потрепала того по голове. Ганс ответил на приветствие и засмеялся, когда та его потрепала.
Инга начинала злиться.
 - Ганс, кто милее всех на свете?
 - Милая, конечно ты. – улыбнулся Ганс, и, сверкнув счастливыми глазами, откуда-то из под стола выудил великолепную и такую редкую, синюю розу.
 - И еще…Милая, я хочу, чтобы ты знала, похоже, я и правда нашел свою судьбу с тобой. И я рад, что встречаю свой 28 день рождения с тобой.
 - Как всегда подкупаешь меня подарками и лестью? – немного иронично, но, все же улыбаясь, спросила Инга.
 - Да как ты могла подумать, что я могу подкупить тебя, - все так же улыбаясь, но уже с хитринкой, ответил Ганс.
 - Скажи, а ты хотел бы еще ребенка? - внезапно задала она вопрос, и заглянула ему в глаза.
 - Еще? Наверное…То есть да, конечно. А почему? В смысле, с чего такие вопросы?
 - Ладно, - вздохнула Инга, - раз ты так не понимаешь, - Я беременна.
Ганс умолк, его лицо стало серьезным. У Инги, хоть она и была уверена в Гансе, засосало под ложечкой,
 - Судя по всему, тебя не очень обрадовала эта весть?
 - Дурочка…Любимая…Я счастлив…Спасибо, просто я так ждал этого момента, так надеялся, а оказывается уже…- сначала медленно, но потом все быстрее заговорил Ганс, и с каждым словом его лицо начинало сиять все ярче и ярче.
Ганс, сидел и просто глупо улыбался, смотря на женщину, которую он любил больше всего, и внутри которой сейчас была новая жизнь.
 - Инга, скажи…А ты хотела бы своего ребенка? – попытался не очень удачно пошутить Ганс.
 - Не зли меня, а то останешься без сладкого.
 - Ну, мамочка, можно мне мороженого? – произнес детским голоском Ганс.
 - Нет, никакого мороженого, - сказала, уже еле сдерживая смех Инга.
Ганс, несколько раз прикрыв рукой рот, кашлянул, но смотря на светящееся и готовое вот –вот засмеяться лицо Инги, не выдержал и засмеялся в полный голос, да так что из глаз потекли слезы.
Инга тоже не осталась в долгу. На них долго смотрели вытянувшиеся лица соседей - по посетителей, которые постепенно начинали покрываться улыбками умиления.
Их пара, пожалуй, была лучшей молодой влюбленной и счастливой парой не только в ресторане, но и в мире.
Когда они смогли хоть немного успокоиться, Ганс произнес:
 - Ты просто чудо, я обожаю тебя.
 - Ты не поверишь, я тоже обожаю себя.
Новый взрыв смеха заставил в этот раз уже улыбнуться даже проходящих мимо официантов, а хозяин ресторана стоял за барной стойкой и, смотря на эту пару, улыбался. Рядом стояли еще несколько человек.
Кто-то из официантов робко сказал, что, возможно, они мешают другим клиентам.
На что хозяин ответил, что счастье никому и никогда не мешало.
 - Давно я не видел, чтобы пара так светилась от счастья, иногда даже возникает ощущение, что они сидят не здесь, в ресторане, а где на своей планете, и светят оттуда другим планетам. Вы посмотрите, как они рады тому, что они рядом друг с другом, как они смотрят в глаза, и эти глаза загораются таким светом и радостью, что хочется сбросить пару-тройку десятков лет и быть таким же.
 - Оранжевые рыбы…Оранжевые птицы…Оранжевое небо…Оранжевый подсолнух…Оранжевые дяди…Оранжевую тетю…
Очередную шутку прервала официантка, на груди которой висел бейджик “Катрин”, которая поставила перед ними два бокала с коктейлями и фразой:
 - Это от нашего хозяина и нашего заведения, поздравление с 28 днем рождения и вашим счастьем.
Недоуменно улыбаясь, они поблагодарили Катрин, и продолжили быть вместе, быть счастливыми.

***

Сегодня у Марка был праздник, они семьей и с близкими друзьями отмечали в ресторане их новоселье. И он не успевал. Как собственно и все последнее время у него было очень мало времени на свою жену и их семью, жениться на которой и быть все время с ней – было его единственным желанием.
На работе коллеги поздравили его с новосельем, так что он уже успел принять спиртного.
Сказав, что он уже опаздывает, его начальство быстро одарило его абонементом на двоих в очень известный фитнесс-клуб, чему, наверняка, обрадуется его Дана, правда в том случае, если он приедет вовремя на праздник.
Посовещавшись между собой, его начальство решило, что для того, чтобы он успел и по дороге сам не разбился и других не задавил, выделить ему шофера на машине с мигалкой из резерва президента компании.
С мигалкой ехалось и, правда гораздо быстрее, и Марк уже предвкушал встречу с любимой Даной.
Смотря по сторонам, и уже начиная улыбаться от счастья скорой встречи с самой красивой и лучшей девушкой на Земле, Марк почему-то обратил внимание на молодую супружескую пару, такую же, как он и Дана. Они выходили из ресторана и садились в такси.
Но их лица…по таким лицам можно писать портреты таких понятий, как: счастье, любовь, свет, радость, жизнь.
В руках у девушки он заметил необычного цвета и красоты розу, и вспомнил, что давно не дарил цветы своей жене.
 - Эй, шеф, - крикнул Марк шоферу.
 - Да?
 - Мы можем по дороге заехать куда-нибудь за цветами? Чтоб действительно хорошие цветы и редкие, необычные?
 - Без проблем, хотите подарить красную орхидею?
 - А такие бывают?
 - Как говорится, в этой жизни возможно все.
 - Ну, тогда поехали.