Онегин из ОГК. Главы из романа. Глава четвёртая

       ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

       Пою тебе , о Гименей.
       Из оперы “Нерон”.

       LXX
       Жизнь человека от рожденья
       До самой гробовой доски,
       Как всякое произведенье,
       Разбита мудро на куски.
       Глава главу собой сменяет,
       Одна другую подгоняет.
       И вот последняя пришла,
       А вместе с нею жизнь прошла.
       Чтоб век прожить, не сожалея,
       Цените каждую главу:
       Зелёной юности листву,
       Заката снежные аллеи,
       И страсти молодой пожар,
       И зрелых лет спокойный жар.

       LXXI
       Известно всем, что возраст каждый
       Своею прелестью хорош,
       Что надо помнить, - лишь однажды
       В подлунном мире ты живёшь.
       Что надо управлять судьбою,
       Не просто быть самим собою,
       Что жизнь не детская игра,
       Что для всего своя пора.
       Но так уж завела природа,
       Что не похожи раз на раз, -
       Не схожи уголь и алмаз,
       Хоть оба дети углерода.
       И мы, потомки обезьян,
       Имеем всякий свой изьян.

       LXXII
       Различны наши недостатки
       (Достоинства пока не в счёт):
       Один детсадские облатки
       До самой старости сосёт.
       Другой мужает очень рано,
       Созрев в пятнадцать для романа,
       Ан в тридцать пять уж устарел,
       Наверное перегорел.
       А с третьим всё в порядке вроде, -
       По нормативам он растёт,
       Потом размеренно живёт,
       Не полыхает и не бродит.
       Но седины пришла пора
       И снова детство у двора.

       LXXIII
       Подчас встречаются мужчины, -
       Телосложенье хоть куда
       И обаяние чин чином,
       Однако,сущая беда, -
       Никак жениться не желают,
       Жену годами выбирают.
       Ни та не нравится,ни та, -
       Одна толста,одна проста...
       У той ни кожи и ни рожи,
       А с этой не минёшь греха.
       Ну, словом, метят потроха
       Продать получше,подороже.
       Но, наконец, - свадебный звон.
       Глядь,а жених уже тромбон.*

       LXXIV
       Евгений Юрьевич Онегин
       Был в той критической поре,
       Когда, не думая о снеге,
       Уже забыли о заре.
       Под тридцать мало или много?
       На перевал ведёт дорога.
       Ещё десяток лет пройдёт
       И тропка под гору пойдёт.
       Онегин в этом разобрался,
       Упав в своих глазах в цене,
       Проникся мыслью о жене,
       Но вариант не попадался.
       И вот Татьяна - феерверк,
       Перед которым свет померк.

       LXXV
       Вы догадались, что конечно
       Свиданья эти неспроста,
       Что здесь период подвенечный
       Со всей серьёзностью настал.
       Он не был вынужденным ходом,
       Угроза продолженья рода
       Не жгла им пятки, как зола,
       Нет, тут любовь виной была.
       И вот без устали хлопочет
       Периферийный Гименей.
       Не забывая о вине,
       Его дополнить водкой хочет.
       Шустрит, желая увязать
       Загс, стол и брачную кровать.

       LXXVI
       А в это время снова осень
       Вступила царственно в права.
       Всё реже дарит небо просинь,
       Устала буйная листва.
       Как боль зубная ветер ноет,
       Дожди завесою сплошною
       Скрывают солнца блеклый лик,
       Поля притихли, лес поник.
       Но вот светило, просьбам внемля,
       Зевнув, расправило лучи
       И полились вдруг горячи
       Килокалории на землю.
       А та на ласковый привет
       Являет перезрелый цвет.

       LXXVII
       В осеннем дне печаль витает.
       Хотя умыт он и согрет,
       Чего - то всё же не хватает.
       Так женщина на склоне лет
       Блистает терпкой красотою,
       Поближе взгляд и всё пустое, -
       Обманчив праздничный наряд.
       Увы, но отцветает сад.
       Грустны полей осенних дали,
       Однако истина ясна:
       Была б без осени весна
       Пресна, как радость без печали.
       Что ж делать... Жизни благодать
       В сравненье надо постигать.

       LXXVIII
       Есть осенью такое время-
       Огня и золота парад,
       Когда, вцепившись в ветра стремя,
       Кружит метельный листопад.
       Проходит быстро бабье лето,
       Природа, октябрём раздета,
       Раздав последние дары,
       Листвы персидские ковры
       На мхи лесные расстилает
       И до весны ложится спать.
       Но Гименей свою печать
       В секретный сейф не замыкает.
       Он в эти дни наоборот
       В свадебные тамтамы бьёт.
       
       LXXIX
       Весна, давленье нагнетая,
       Сердца, шутя, на части рвёт
       И, соком жизни истекая,
       На праздник радости зовёт.
       Весной покоя карта бита,
       Пока оскомина не сбита,
       Пока не смоет летний зной
       Пожар в крови своей волной.
       За лето из влюблённых боги
       Налепят женихов, невест...
       И вот осенний благовест, -
       Любви подводятся итоги.
       К Онегину приглашены
       И мы готовиться должны.

       LXXX
       Свадебный пир - обычай древний,
       Разведка боем, смотр мирской.
       Нам не пришлось гулять в деревне,
       О свадьбе пишем городской.
       Здесь очень важное значенье
       Имеет выбор помещенья.
       Квартирный рай конечно мал,
       Необходим солидный зал.
       Достатка показатель новый
       Женитьбы ритуалом дан:
       Коль не под силу ресторан,
       Тогда пляши и пой в столовой.
       Пей, ешь и делай умный вид, -
       Бог не подаст, а гость простит.

       LXXXI
       Заверил бракосочетанье
       Казённый загсовский уют,
       Гостям Евгения и Тани
       Дала столовая приют.
       Всё было скромно, очень просто:
       Вначале по порядку тосты
       За молодых, за их родню.
       Отдавши должное меню,
       Охрипнув, ”Горько!” все кричали.
       (Эффект того, что поцелуй
       Смягчает горечь пенных струй,
       Вы все конечно замечали.
       Не потому ли вновь и вновь
       С хмельного тянет на любовь?)

       LXXXII
       Сменила тосты плясовая,
       За нею песенный каскад,
       И снова пили, доедая
       Грибы, селёдку и салат.
       Закуски нынче нет моднее,
       Желудку ближе и роднее.
       Доступен для любых зарплат
       Король стола - мясной салат.
       Пускай его сооружали
       Из рыбы, колбасы свиной
       Или фасоли, - он мясной,
       А остальное всё детали.
       Виновник этаких чудес -
       Приправа, соус майонез.

       LXXXIII
       Красна квартира пирогами,
       Не обстановки красотой,
       А свадьба славится гостями,
       Без них она, как звук пустой.
       Гость гостю рознь и, это зная,
       Гостей солидных приглашают.
       Взлететь готовы к небесам
       Почтил бы только свадьбу САМ.
       В иных домах на вид приличных
       Обычным факт прискорбный стал,
       Когда свадебный генерал
       Друзей дороже закадычных.
       Глядишь на мощный пъедестал
       И сам как - будто выше стал.

       LXXXIV
       Гостей простых созвал Онегин,
       Считая, что не в этом соль.
       Так и не вышедши в стратеги,
       Не оценивши связей роль,
       Он в ОГК шуршал бумагой,
       Не знал ни одного завмага,
       По продавщицам не тужил,
       С товароведшей не дружил,
       За ультрамодой не гонялся,
       Глаголам ВЫБИЛ и ДОСТАЛ
       Значения не придавал,
       На дефициты не бросался.
       Он был из тех, кто в жизнь идёт
       В парадный, а не в чёрный ход.

       LXXXV
       Так жил он, на других не глядя,
       Обычный, скромный инженер.
       На свадьбе были с ВЭЗа дяди,
       А так же тёти с ВЗР.
       Веселье шло путём обычным,
       Всё было чинно и прилично.
       Достоинств дополнял реестр
       Эстрадный духовой оркестр.
       Хотя случались там моменты,
       Когда трубач вина бокал
       Рукой дрожащей выливал,
       Попутав, в горло инструмента,
       Когда ударник, впав в экстаз,
       Закуску клал в свой медный таз.

       LXXXVI
       Примет на свадьбе много разных.
       Судите этак или так,
       Но чем - то не заполнен праздник,
       Коль нет под окнами зевак.
       И в древности и в наше время
       Особенное это племя
       Давало и даёт урок,
       Что любопытство не порок...
       Их можно видеть у подъездов,
       У засветившихся окон,
       В прискорбье трудном похорон,
       Во время уличных наездов.
       Они всегда объект найдут, -
       Печаль иль радость - тут как тут.

       LXXXVII
       Как бы верёвочка ни вилась
       Концом кончается она,
       Как сладко б на пиру не пилось,
       Но вот всё выпито до дна.
       Утихнув, музыка смолкает,
       Момент важнейший наступает, -
       Жених с невестою идут,
       Невинность на алтарь кладут.
       Старинный дедовский обычай
       Не сохранён до наших дней,
       Чтоб чистотою простыней
       Сказать о чистоте девичьей.
       Ведь, если простыни чисты,
       Их участь приняли кусты.

       LXXXVIII
       Как у Евгения и Тани
       Был этот разрешён вопрос?
       Нет, мы угадывать не станем,
       Когда был сделан первый взнос.
       Надеемся, что честь по чести,
       Бывая очень часто вместе,
       Они свою начали жизнь.
       Читатель, мнения держись,
       Но не ручайся понапрасну.
       Случается, что, поскорбя,
       Мы видим, - даже за себя
       Ручаться трудно и опасно.
       А, впрочем, каждый будет прав,
       Пример свой за основу взяв.

       LXXXIX
       Звезда безумной первой ночи
       Сгорела быстро, без следа.
       Бог Гименей покоя хочет,
       Бразды правленья передав.
       Пора беспечности минула,
       Ветрами зрелости подуло,
       На берег вынесла волна, -
       Теперь есть муж и есть жена.
       Поэзии высокой рифмы
       Остались где - то позади...
       Онегин! Свой корабль веди
       Сквозь прозаические рифы.
       Свети! Маяк любви, свети!
       Желаем доброго пути!

       КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ ГЛАВЫ.


       ПРИМЕЧАНИЯ.
       * ТРОМБОН-музыкальный инструмент,
       который не играет,а только пугает.