Еду в госпиталь... Эфиопский дневник 18

В комнате тихо переговаривались. Мои соседи уже встали. Открыл глаза –уже светло. Утро. Боцманы делали зарядку двухпудовыми гирями, умывались, принимали душ – при комнате был душ, умывальник. Я тоже вскочил, быстро собрался.
 
- «Доктор, а зарядка?» - спросил боцман.
- «Сегодня не до этого! В пол-восьмого приедет директор госпиталя… Отправлюсь на работу!» - ответил я.
- «Тогда – идите завтракать! Не забудьте приехать на обед! А мы - в порт, помогаем эфиопам чинить корабль…»
       
       Торопясь - завтракали. Разъезжались на работу. Вышел на крыльцо. Вот и за мной белый микроавтобус с красными крестами - амбуланс. В нём сидел главный врач госпиталя – эфиоп. Подошёл к нему. Поздоровались. Представились. Я сел в микроавтобус, и поехали дальше. Метрах в 200 остановились возле виллы. В автобус села молодая женщина, русская. Познакомились – это гинеколог. Машина развернулась – поехали в госпиталь.

Теперь можно спокойно рассмотреть дорогу. Считая, что я и сам должен в достаточно ориентироваться в местности, попросил главврача давать пояснения о нашем маршруте.
- «Дорога прямо ведёт в центр Массавы», - сказал главврач.
Но мы из посёлка свернули влево – на длинную дамбу, соединяющую наш остров с другим. С обеих сторон дороги – заливы моря.

- «Справа – порт Массавы», - пояснил главврач. По берегам залива у причалов стояли катера, небольшие корабли. Параллельно шоссе, вдоль дамбы – рельсы узкоколейки. По ней до войны ходили поезда в Асмару. Слева залив уходил к кладбищу погибших кораблей, за которым виднелись горы.

Сразу за дамбой – площадь, перекрёсток дорог, военный контрольный пост. С крыши разбитого бетонного здания на нас смотрели солдаты, расположившиеся возле пулемёта. К амбулансу подошёл патруль – два солдата с автоматами. Они внимательно посмотрели всем находящимся в машине в лицо, затем старший махнул рукой – мол, проезжайте! Всё это я уже видел вчера, проезжая с советником.

Поехали направо – мимо кинотеатра, кафе. Потом дорога свернула налево – мимо посёлка. Вдоль улицы стояли бетонные виллы, все подряд разбитые снарядами – в стенах сквозные дыры диаметром в полутора – два метра. Двери, окна заколочены досками.

В посёлке и на дороге – ни души. На краю посёлка последними в этом печальном ряду были руины католического костёла. Снаряд попал, видимо в купол храма, он обрушился внутрь здания, хотя стены ещё стояли. Справа были квадратные поля наподобие рисовых чеков, огороженные земляными валами. Они залиты морской водой для выпаривания соли.

У края посёлка дорога свернула направо. С обеих сторон сверкала вода на бесконечных квадратах полей. Горизонт в дымке, как в тумане, скрытый сильнейшими испарениями с этой огромной поверхности соляных полей. Вода с них буквально выжигалась раскалёнными лучами солнца, стоящего в зените. По краям полей лежали кучи серовато-белой, видимо ещё влажной соли. Всё было серое вокруг. Ослепительно сверкала на солнце сухая соль.

Асфальт свернул налево, в другой посёлок. Слева у дороги стоял большой деревянный дом, выкрашенный в зелёный цвет, с пристройками. Большие деревянные ворота закрыты. Оказалось, что это женский монастырь, монашки которого работают медсёстрами и санитарками в госпитале. Справа – пустыри. Промелькнуло небольшое здание – закусочная. Она меня здорово выручала иногда – там неплохо жарили мясо.

Дальше – с обеих сторон дороги были пустыри, сухая трава. Затем – мост через небольшой пролив, и дорога уперлась в ворота, ограду госпиталя. А шоссе сворачивало направо, упираясь метров через сто в ворота и забор.
- «Там – порт! Входа нет!» - сказал медицинский директор.

4-этажное здание госпиталя в итальянском стиле, обращено к нам фасадом. Вдоль всех этажей открытые балконы. Вертикально снизу до верха здания через все этажи проходили широкие деревянные щитки от солнца, как громадные жалюзи – чтобы прямые лучи солнца не попадали в помещения госпиталя. В нескольких местах эти жалюзи разбиты – дыры метров до двух в диаметре – следы обстрела.

Территория госпиталя огорожена бетонным узорчатым забором. Ворота закрыты. Возле них во дворе – домик-караулка. Возле ворот солдаты в пятнистой униформе с автоматами. Они останавливали идущих к воротам людей, заглядывали им в сумки, обыскивали, проводя руками по бокам тела, в то время как человек стоял, подняв вверх руки.

Ворота открыли, мы въехали во двор. Открыли двери микроавтобуса. Охранники заглянули в него, в сумку водителя-эфиопа и даже главврача. Мой портфель и сумку гинеколога – не тронули и нас не пытались обыскивать.

И в дальнейшем ни разу за время работы в Эфиопии ни меня, ни других советских специалистов никто не пытался проверять, обыскивать. А ведь ходили не только в госпиталь, на работу, но и в другие госпиталя и учреждения, в Министерство здравоохранения. Но местное население проверяли постоянно.

Проверка закончена. Амбуланс подъехал к левому крылу здания. Вышли. Гинеколог отправилась в своё отделение. Главврач показал мне комнату хирурга: на окнах - жалюзи, кондиционер «Вестингхауз», холодильник, душ, туалет. На втором этаже в этом крыле - хирургическое отделение. Главврач ушёл в свой офис на первом этаже в центре здания.

Я остался в хирургическом отделении. Сестра отделения – Сорелла. Худенькая, среднего роста, энергичная. Она показала хирургическое отделение. Реанимационная палата на 10 больных, две операционные, перевязочные - с кондиционерами. С этим – нормально.

 Познакомился с персоналом: сёстрами операционными, перевязочными, старшей, которую тоже звали Сорелла. Это меня несколько удивило, но вспомнил, что по-итальянски «сорелла» - сестра. И Сорелла мне ответила, что все они монашки, то есть сёстры, и поэтому всех зовут одинаково – Сорелла, сестра.
 - «Как же буду их различать?!» - подумал я.

- «Когда был последний обход в отделении?» - спросил Сореллу. Оказалось - дней 5 назад, так как в госпитале не было хирурга.
- «Тогда давайте сделаем обход больных!»