Гены гигиены

Один мой знакомый человек, инженер IT по профессии. Очень не любил соблюдать личную гигиену. Не то что бы он ее не соблюдал, нет, он ее соблюдал. Он мыл руки перед едой и после туалета, он чистил зубы три раза в день, он брил подмышки и пользовался хорошим дезодорантом, он мыл ноги после работы и даже менял носки. Он стриг ногти на руках и ногах. У него всегда был с собой носовой платок на всякий случай. Но одно ему не нравилось. Он никогда не вытирал попу… Вернее раньше-то он вытирал, но теперь перестал.
Однажды, находясь на какой-то конференции в Москве, плотно утром поужинав. Он в обед почувствовал легкое недомогание. В животе бурлило и давило, не давая нормально слушать лекцию выступающего. Ему приходилось выбегать из аудитории в самое неподходящее время, а так как путь его проходил через всю аудиторию, то все слушающие переключили свой интерес на него, а не на лектора. Сначала это их раздражало,
 - Ишь, как попрыгал, небось, протекло что-то! - а после этого они поняли, в чем дело и стали подшучивать, смеяться, но потом этого осознали, что не дело это и стали его жалеть. А наш герой за 5 часов лекции успел сходить в туалет 8 раз. Матеря весь гостиничный персонал.
Ощущения были следующие: При сидении на стуле начинало давить живот, и появлялись сильные рези. Все внутри крутило и рвалось наружу. Он быстро вскакивал и, стараясь не привлекать к себе внимания – бежал на носочках к выходу. Перед глазами были темнота аудитории, черные точки макушек слушателей, яркий экран и выступающий, на которого иногда попадал свет проектора. На его лице то появлялись, то пропадали схемы, цифры диаграммы. Дальше дверь, коридор, благо туалет был недалеко. Уборщицы с тряпками, моющие постоянно что-то. Унитаз, крышка, защелка, приседание и мощная струя несущая облегчение и радость до пота и слез. И так несколько раз.
Рамзесов сидел и ждал же когда закончится этот кошмар, в смысле лекция, чтоб пойти в туалет, там запереться и наконец, просраться как следует под общее одобрение умывальника, сушильника для рук, туалетной бумаги и мусорки находящихся в туалете. Рамзесов им изрядно поднадоел своей беготней. Прошло еще три часа, Рамзесов поднялся в номер и уже не выходил из него до самой ночи. Около двенадцати к нему постучали. Он встал с постели охая и ахая, не веря себе и не веря в происходящее. Открыл дверь. На пороге стоял его коллега из города Анадырь Гамлет Манукянович Лобжанидзе.
       - Что, дарагой, плохо?
- Плохо коллега, плохо!
- Вот прищел, проверит, как ты сам.
-Ох, и не спрашивайте Гамлет, задница наверно вся уже в лохмотья.
- Да, не дело! Но ест способ.
- Какой способ, - спросил Рамзесов. Вы что, врач?
- Не врач, но ест способ – спокойно ответил Лобжанидзе.
- Какой же? - с очень неспокойными нотками в голосе, спросил Рамзесов.
- А вы следующий раз, как приспичит, не вытирайте, простите за грубость, жопу, пардон еще раз! И все прекратится!
- Вооооооон! – Истошно завопил Рамзесов, - я тут умираю, а он издевается еще! Нервы были на пределе. По телевизору в это время известная актриса рекламировала средство для крепления искусственных зубов.
- Что вы, что вы, коллега, простите, простите, - испугался Лобжанидзе и бочком, бочком выдавился из номера.
Рамзесов лег, на кровать, стало как будто легче, и только почувствовав что-то похожее на наслаждение, резкая боль буквально разорвала его живот! Казалось, двенадцатиперстная кишка извивалась как гигантская змея на сковороде, опутывая желудок, сдавливая сердце и лишая легкие кислорода. Он ринулся в туалет и облегчил свои муки.
- Не вытирать что ли? А ведь, правда, один раз можно и не вытереть. Никто и не узнает. Нет, очень неприятно, но все-таки, может это поможет. Странный какой-то он этот Лобжанидзе. – разговаривал он сам с собой.
Он, молча, надел штаны и пошел в комнату. Телевизор показывал рекламу женских гигиенических средств и что-то рассказывал о комфорте и о том, что девушка из рекламного ролика теперь не боится идти на свидание.
- Мне бы ее проблемы, - зло ворчал он, лежа на боку, стараясь не двигаться. Вроде бы как все прошло, но оставалось какое-то беспокойство. Тогда Рамзесов уснул и увидел сон: Лодка плыла по реке, на берегу стояло высокое здание, на котором крупными буквами было написано “КОФЕЙНАЯ ФАБРИКА”, возле входа в здание молоденькие женщины в костюмах гостиничных уборщиц танцевали почему-то с метлами, вернее кружились. Из дома, в форме гигантской сигареты была проложена к реке труба, откуда шла жижа кофейного цвета, тут Рамзесов заметил, что вода в речке стала такого же кофейного цвета.
- Так вот откуда это беспокойство! Мне не нравится цвет этой воды. - Он принюхался, и почему то вода была без запаха. Впрочем, чем дальше он отдалялся от фабрики, тем светлее становилась вода, а Лобжанидзе сидя с ним в лодке, пялился в ноутбук и воспитанно ухмылялся в ус. Он еще удивился, ведь Лобжанидзе в лодке сначала не было.
Было солнечное, яркое утро. Он проснулся и лежа, нежась в постели, вспоминал вчерашнее приключение и все пытался разгадать этот сон. Ему не хотелось возвращаться в прошлое. Он не желал слышать больше песни The Beatles Yesterday.
Он встал, сел на кровать, снова поднялся и пошел в душ. Включил холодную воду, включил горячую и тут его обуял такой страх, что похолодело где-то в животе, прошиб пот и затряслись руки, в глазах потемнело. Он выключил воду. Вошел в комнату, оделся и пошел на завтрак. Кофе он больше не брал.