О, не верьте этому Невскому проспекту! Былинка

Перечитывая классику: «Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все. Чем не блестит эта улица – красавица нашей столицы!.. Здесь единственное место, где показываются люди не по необходимости, куда не загнала их надобность и меркантильный интерес, объемлющий весь Петербург. Единственное развлечение бедного на гулянье Петербурга! Как чисто подметены его тротуары и, Боже, сколько ног оставило на нем следы свои! Сколько вытерпит он перемен в течение одних суток!» Николай Гоголь «Невский проспект».

       Петербург
Он на трясине был построен
средь бури творческих времен:
он вырос – холоден и строен,
под вопли нищих похорон.

Он сонным грезам предавался,
но под гранитною пятой
до срока тайного скрывался
мир целый – мстительно-живой.

Дышал он смертною отравой,
весь беззаконных полон сил.
А этот город величавый
главу так гордо возносил.

И оснеженный, в дымке синей
однажды спал он – недвижим,
как что-то в сумрачной трясине
внезапно вздрогнуло под ним.

И все кругом затрепетало,
и стоглагольный грянул зов:
раскрывшись, бездна отдавала
завороженных мертвецов.

И пошатнулся всадник медный,
и помрачился свод небес,
и раздавался крик победный:
«Да здравствует болотный бес»
Владимир Набоков

Невский проспект стал для меня чужим. Все перемешалось на нем: пережила время табличка-предупреждение времен блокады «Внимание! Во время артобстрела эта сторона улицы наиболее опасна», зато прекратило существование знаменитое ателье «Смерть мужьям!»; удержалось на прежнем месте любимое многими поколениями горожан кафе «Север», но продан богачам один из символов Питера – Дом книги с глобусом на вершине; чудом удержался поблизости нотный магазин, но исчезли в дымке времени известные забегаловки – одна на углу Невского и Садовой, другая – с театральным магазином «Маска». Только там за 1 рубль 47 копеек можно было заказать «фирменный» коктейль: 50 граммов коньяку на 150 шампанского; зато на каждом шагу появилось множество приличных кафе; за 630 рублей можно сделать пирсинг пупка. Казанский собор стал кафедральным; Гостиный Двор – отрада и утешение полунищих ленинградцев – превратился в скопище бутиков модных мировых кутюрье.

Но главное – изменился дух Невского: если раньше скромные витрины с незавидным товаром нисколько не мешали физически ощутить гениальную гармонию «застывшей музыки» города, то ныне безвкусица разномастных хозяев сразу бросается в глаза, заслоняя главное. Чего-то сущего стало не хватать на проспекте; или душа протестует против явного контраста роскоши витрин и обшарпанности вокруг, которую стараются прикрыть рекламными щитами с видом красоток; то ли вся атмосфера богатеющей Северной Пальмиры претит твоим представлениям о жизни, то ли что-то еще, неясное и туманное, заставляет скорей нырять в брюхо метро… Маяковский, по-моему, был наиболее точен, назвав в поэме «Человек» Петербург безсмысленным городом…

На Невском, как всегда, прилив, но в русле нынешних новаций уже не видно перспектив из-за рекламных декораций. И оживая от обиды, и каменея от досады, не узнают кариатиды свои родимые фасады. Ах, Невский, Невский, как легко (случалось и до неприличья) на протяжении веков менял привычные обличья. Но ныне – нет, не смена лет, ни шалости, ни моды пена, - свершилась (и возврата нет) полномасштабная измена. Приобщены и мы уже к каким-то нам не нужным нуждам; на Невском холодно душе, и пусто в изобилье чуждом. Какой еще хотим неволи, какой еще нам ждать беды? Кутузов… и Барклай де Толли… Напрасны ратные труды. Но вот вдали увидишь свет и долгий шпиль Адмиралтейства – и времени как будто нет, как в гениальности злодейства! К Неве, к Неве, на свет щадящий, где опираясь на гранит, Отечества впередсмотрящий Российский дух еще хранит. Вера Бурдина, г.Кингисепп

… Николай Васильевич вышел из дома на Малой Морской, свернул на Невский и… не узнал его.

Что ему видится? Пророчится?
Он все сказал, что будет, нам.
На Невский и глядеть не хочется –
Кого увидишь нынче там?
Да все того, с мечтой порушенной,
О ком рыдает и метель.
…Россия.
Петербург.
Конюшенный.
Безумие. Тоска. Шинель…
Николай Рачков, Спб
 
Где «мужчины в длинных сюртуках, с заложенными в карманы руками, мамы в розовых, белых и бледно-голубых атласных рединготах и шляпках…? Нигде при взаимной встрече не раскланиваются так благородно и непринужденно, как на Невском проспекте. В это благословенное время от двух до трех часов пополудни… происходит главная выставка всех лучших произведений человека». Где ослепительные шляпки на дамах, где тысячи сортов платьев, платков, которые, словно море мотыльков, «волнуется блестящею тучею над черными жуками мужского пола»? Кругом все, решительно все переменилось: непонятно во что одетая толпа двигалась сквозь него, но ни единого признака своих не смог усмотреть писатель в этих напряженных, озлобленных или просто вульгарных лицах.

Весь боль, тревога и забота, он словно заглянул на дно и страшное увидел что-то, чего нам видеть не дано. Владимир Павлинов.

«Я болен!» - вскрикнул он и опрометью бросился назад, в свои покои. Отдернув штору, Гоголь еще раз взглянул в окно – все оставалось страшным, чужим и до озноба незнакомым.

Он чувствует: окончен путь, а сделано еще так мало! Прямые волосы устало упали на худую грудь. Владимир Павлинов.

Холодным потом покрылся лоб. Трясущимися руками он разжигает печь и бросает в ее ненасытную глотку рукописи. Бумага корчится от огня.

Гоголь сжигает тетради.
Близится дело к концу.
Длинные черные пряди
Слепо текут по лицу.

Едкое веянье гари.
Время надежд истекло.
Адские рыла и хари
Смотрят в ночное стекло.

Скройся, бесовская свита!
Гоголь стучит кочергой.
Пламя подхвачено, взвито
Лютой февральской пургой.

А над снегами России
Тени казненных парят.
Где же вы, души живые,
«Мертвые души» горят.
Сергей Дрофенко

PIS’MO SHKOL’NOY PODRUGE
Когда основные события жизни человека уже позади, он, возвращаясь к ним вновь и вновь, начинает придумывать, точнее сказать, передумывать жизнь. Просто человек сквозь пласты годов так думает сейчас. Придумывает вовсе не потому, что он, как фантазер-мальчишка, мечтает о несусветном; человек возвращается назад, чтобы спросить с себя: а так ли я поступил в поворотные моменты жизни? Ведь событий этих на самом деле не слишком много. И каждое из них – значимое, главный из них – так ли прошел жизнь?

Господь на всем пути расставляет для нас вешки, но часто, слишком часто мы не обращаем на них внимания и движемся по своему неустойчивому компасу. И непременно куда-то приходим, без мук и ненужных вопросов считая, что это и есть предназначенная нам цель, доставшаяся дорогой ценой.

Но пройдет еще немного времени, подступит старость, и совесть потребует мысленно пройти весь путь от начала осмысленных поступков до… тут сами решайте. Господи, как неприятно мне это задание! Но сколь ни откладывай, не будет покоя, пока не разложишь года по полочкам.

В том старом доме нет дверей
И стынущих окон.
В нем нет щелей и нет вещей,
Ведь он давно снесен.

В том доме песни не звучат,
Не плещется вино.
И половицы не скрипят.
Ведь нет его давно.

Пустырь распахнут широко,
Земля взошла травой.
Сквозь этот дом пройти легко -
Ведь вовсе нет его.

Не остановит он стеной,
Ведь стен в помине нет,
И оттого, когда темно,
В нем не зажжется свет.

Но я иду в тот дом опять,
Порой почти бегу,
Спешу туда, хоть опоздать,
Конечно, не могу.
Диомид Костюрин

Моя единственная школьная подруга живет в Америке, и был период, когда мы переписывались на латинице (из-за отсутствия в ее компьютере русского языка). Я приведу отрывок из моего письма, оказавшегося в нашей переписке последним: Natali, eto vtoroe pis’mo za vecher. Ia nikogda – pri vsey svoey otkrovennosti – dazhe namekom ne pytalsia skazat’ ob etom. A teper’, navernoe, vremia prishlo. I tvoe davnee pis’mo vo L’vov, I tvoi rozysky menia v Pitere, I to, chto za stol’ko let ne zabyla, - dumaiu, ne sluchayno. Ia provel ochen’ burnuiu molodost’, mnogo stradal po sobstvennoy gluposty I chistote; pospeshno zhenilsia na… govorit’ ne hochetsia, odnim slovom, chto-to dolzhno bylo mezhdu nami s toboy sluchit’sia po vole Bozhiey, I ty, kazhetsia, chuvstvovala eto, a ia net. Teper’-to ia znaiu. Poluchil tvoe pis’mo o tvoem blizkom znakomom boy-friend’e – I vzrevnoval. Konechno, eto smeshno: my ne videlic’ s 1963 goda; my vzroslymi voobche ne vstrechalic’. V odnoy moey knizhke est’ epizod: uvidel v metro zshenshinu neznakomuyu, I serdce gotovo bylo vyskochit’ iz grudi. Bylo ogromnoe zhelanie s ney poznakomit’sia, pogovorit’, no zachem? Apostol Pavel skazal, chto seychas my vidim mir kak by skvoz’ mutnoe steklo, a tam vse budet rasstavleno po svoim mestam. Nadeyus’, ty ponimaesh’ to, chto ia tak nevrazumitel’no skazal.
Bud’ schastliva!
Tvoy staryy shkol’nyy tovarish iz pol’skoy Legnicy Sasha Rakov, huligan iz 8 “B” klassa 32 shkoly.
Известий от Наташи я больше не получал…

       Наташа
Не надо об этом, не надо, коль выхода к прошлому нет… Жила здесь когда-то отрада, девчонка семнадцати лет. А я, городской непоседа, в кепчонке до самых бровей, бывало, в деревню приеду и сразу пожалую к ней. – Своди на малину, Наташа, покажешь родные края… - Ох, жизнь деревенская наша, - вздыхала отрада моя. О многом тогда я не ведал, бездумный, не мог я понять, что вот через месяц уеду, а ей-то весь век вековать. Она ощущала тревожно, какая ей доля дана: в замужестве скором, возможно, детей нарожает она. По той же, означенной доле покатятся спорые дни: то скот обряжать ей, то в поле… А руки-то? Руки одни… Разъедутся дети. И внуков ей в гости дождаться едва ль. И вечною будет разлука, в разлуке источит печаль… Безудержно время катило, летели, как ветры, года. И я, позабыв все, что было, приехал однажды сюда. Пошел за деревню неспешно, наткнулся на тихий погост. И крест увидал потемневший среди белоствольных берез. Гвоздем нацарапаны даты, фамилия, имя, черта… Мы были знакомы когда-то?! Да, я ее знал, но когда? – Ох, жизнь деревенская наша, припомнился вдруг голосок… Водила, водила Наташа меня по малину в лесок. Дмитрий Ушаков.

- Стихотворение-то ни к селу ни к городу, - скажет въедливый читатель. – Да нет, уважаемый, к селу, к селу, и к городу…

БОЛЬ ВСЮДУ И ВСЕГДА С ЛЮДЬМИ
Здравствуйте, Александр Григорьевич!

Это Ольга. Обращаюсь к вам с просьбой: если не трудно, не могли бы Вы разрешить одно мое недоумение? Допустима ли эвтаназия?

В своей семье я столкнулась с утверждением, что это не только допустимо, но и необходимо, если человек безнадежно болен и ужасно страдает. Именно в этом проявляется милосердие Божие: избавить человека от мучений. А отнимать надежду на избавление от мучений (через добровольный уход из жизни) есть жестоко и немилосердно.

Более того, если человеку дать подобную надежду, он будет знать, что в любой момент может принять таблетку или сделать укол, и тогда боли не будет. А если он знает, что боли не будет, он не впадет в уныние, и таким образом, если выздоровеет, может скорее прийти в Церковь. И хорошо, если рядом окажется хороший, верующий человек, священник, который всё разъяснит о милосердии Божием и прочее о Православии, не отнимая у человека надежду на избавление от страданий, в случае которых безнадежно больной сам выберет смерть, и Бог, Который безконечно милосерден, его не осудит.

А если человек знает, что ему предстоят страдания и он не может умереть, чтобы их прекратить, он впадет в уныние и это не приведет его к Церкви, а наоборот, может оттолкнуть.

Может быть, я чего-то не понимаю, снова не могу объяснить, но, по-моему, здесь что-то не так… Если я вас затрудняю своим вопросом, простите меня, пожалуйста, тогда не отвечайте.

       БОЛЬ
Когда раздроблена нога,
То, локти ободрав, из бою
Он уползает от врага,
Влача обрубок за собою.

… Боль всюду и всегда с людьми.
Но все же ты иди по свету,
Лишь зубы поплотней сожми,
Когда уже терпенья нету!

Пред жизнью только трус дрожит –
Не надобно бояться боли.
Трагическая тень лежит
Под каждою травинкой в поле.
Евгений Винокуров


Ольга! Эвтаназия - страшнейший грех, ибо это хула на Духа Святаго, неверие в Промысл Божий. Об этом написано множество статей, и повторяться я не буду. Только через страдания и болезни человек может окончательно избавиться от страстей и грехов. Но, положа руку на сердце, можете вы сказать, что ни разу в жизни не думали – так, как бы вскользь – о доровольном уходе? Меня эта мысль посещала часто, особенно тогда, когда пил. Бес ищет любую возможность, чтобы подтолкнуть человека к непоправимому шагу.

Надо жить! Вот они, роковые слова! Вот она, роковая задача! Кто над ней не трудился, тоскуя и плача, чья над ней не ломилась от дум голова? Семен Надсон.

Послушаем, что говорит по этому поводу митрополит Антоний Сурожский: «Христианское отношение к самоубийству основывается на чувстве, что покончить с собой означает отрицать возможность иного будущего, отвергать надежду. И я не говорю о какой-то далекой надежде, а о конкретной надежде в настоящем. Самоубийство означает также отвержение глубокой веры, то есть полного доверия к Богу. С одной стороны, мы бросаем Ему в лицо, что наши страдания, обстоятельства нашей жизни, толкающие нас на самоубийство, - акт безумия с Его стороны и что это безумие мы беремся исправить собственными силами. С другой стороны, мы утверждаем, что нет надежды, нет будущего, что от Бога ждать нечего. Мне кажется, что духовная проблема самоубийства в этом. В ситуации отчаяния, толкающей нас покончить с собой, смерть представляется нам самым желанным и простым решением. Но это близорукость… Если мы осознаем, что Тот, к Кому мы прислушиваемся, - Живой Бог, то постепенно через это послушание мы начинаем прозревать замысел Божий, Его мудрость, Его пути и тогда примем их уже менее тяжелым сердцем, затем даже с возрастающей радостью – и, наконец, войдем в полноту жизни» (Антоний митрополит Сурожский «Труды», «Практика», стр.96-97). Простите за длинную цитату, но она как никак лучше объяняет суть самоубийства.

Избавиться от страданий никому из смертных еще не удавалось. Во всем Ветхом Завете описан лишь один самоубийца, царь Саул, войско которого было разбито филистимлянами. Тогда в отчаянии он приказал оруженосцу пронзить его мечом, но тот отказался. Саул выхватил у него из рук оружие и сам себя смертельно ранил. В первой книге Паралипоменон оценка его поступка такова: «Так умер Саул за свое беззаконие, которе он сделал пред Господом, за то, что не соблюл слова Господня, и обратился к волшебнице с вопросом» (предрекшей его смерть от врага). – А.Р) (1 Пар.10,13). И в Новом Завете есть показательный пример: когда апостол Павел с Силою был заключен в македонскую темницу, а в полночь двери ее от землятрясения сами собой отворились, то «страж, пробудившись и увидев, что двери темницы отворены, извлек меч и хотел умертвить себя, думая, что узники убежали. Но Павел возгласил громким голосом, говоря: не делай себе никакого зла, ибо все мы здесь» (Деян.16,27-28).

Дело в том, что самоубийцы думают, что покончив с собой (и нарушив Божью волю о Нем), они решат все свои проблемы. А правда заключается в том, что все проблемы переходят с душой человека в загробный мир. И если на земле он мог бы их разрешить (а так часто бывает), то там он сделать уже ничего не может. «В чем застану, в том и сужу», - говорит Господь.

Поэтому самоубийц не отпевают (если они были в своем уме), и раньше хоронили за оградой кладбища. Церковь за них не молится, кроме одного дня в году, кажется, в Пятидесятницу.

"Только один из грехов – самоубийство – не подлежит врачеванию покаянием, но каждый из них умерщвляет душу и делает ее неспособной для вечного блаженства». Свт.Игнатий Брянчанинов.

Даже не сомневайтесь: самоубийство - страшнейший грех перед Богом, искупить его практически невозможно. Нужно жить и терпеть все, что посылает Господь для спасения нашей души, хотя временами это кажется невыносимо. Было много случаев, когда Господь исцелял неизлечимо больных. Вспомните Его друга Лазаря Четверодневного. И сейчас такие случаи происходят часто.
САМОУБИЙЦА
Весь город был как на ладони.
С пятнадцатого этажа
Он виден был, как на иконе
Видна сквозь трещину душа.

Но так ли думала жилица,
Руками плечи обхватив,
Когда со страхом наклониться
Смотрела в городской обрыв?

Что в голосе её вертелось?
Что было живо, что мертво?
Поскольку многого хотелось,
Ей не хотелось ничего.

Вот и сегодня для порядка
Надела шляпу и пальто…
Но это домысел, догадка, -
Ни я не знаю, и никто,

Зачем окно высотной башни
Вдруг выплеснуло все до дна,
Судьбу из ёмкости домашней
Туда, где город и весна.
Инна Лиснянская

И в заключение – письмо из Пензы участника интернет-форума ап.Андрея Первозванного Валентина Александровича Лапина, учителя, психолога и психотерапевта:
Дорогие братья и сестры!
Я пишу вам с одной целью – попрощаться с вами. Метастазы замучили меня, наркотики не употребляю, молюсь и плачу у себя в комнате. Все, что я писал в своих «Размышлениях» и «Притчах» - это из другого времени. Есть Действительность, за которую я благодарен Господу, – те муки, что я переношу сейчас.

По моим наблюдениям, около 80% жен не живут с больными раком, и я два года один, только Господь не оставил меня, Которому я могу высказать все и помолиться Ему. Мой сын изменил мне, моей вере, и вот он – в тюрьме. Я, сын Божий, не смог воспитать его, и, может быть, за это, как в Книге Судей, у пророка Илии двое сыновей оскорбили его своим поведением. Ведь рядом был Божий отрок – Самуил.

Скольких людей я направил на путь Божий, а своих не сумел – и они стали моими врагами. Я пишу это на форум не для того, чтобы многие с издевкой посмеялись надо мной – я уже близок к Господу и у меня другие заботы. Я пишу вам правду для того, чтобы вы все за красивыми словами о любви о Господе помнили одно – у Него своя правда насчет каждого из нас. Узнать бы эту правду сразу и без слез! Я молю Господа о скорой встрече с Ним и радуюсь ей. Даже если она будет для меня очень тяжелой. Помолитесь обо мне. И еще прошу – эта тема не для меня – а для вас. Я свое уже пережил. Не пишите мне, а пишите друг другу.
Простите меня, братья и сестры.
Ваш любящий о Господе, Валентин Лапин

Помолчи или оплакивай,
Или свой осмысли век.
На звонок в палате раковой
Нажимает человек.

А потом, собравшись с силою,
Шепчет в ватной тишине:
«Помоги, сестрица милая,
Встретить солнышко в окне».

Но не смотрится, не стонется.
Отступаются слова.
И к стене с подушки клонится
Неживая голова.

Вот и всё. Судьба кончается.
Заметает время след.
За окном фонарь качается,
И в палате гаснет свет.
Михаил Дудин,СПб