Тайна мадам Рекамье

Посвящается Жюльетте Рекамье – одной их самых прекрасных и достойных женщин всех Времён.


Читатель, друг бесценный мой!
Случалось мне слагать порой
Не много пьес, баллад, стихов.
Могла бы больше. Но таков
Был жизни ритм, был жизни срок.
Теперь «мараю» я листок
Всё чаще. Я живу для вас.
И новый посвятить рассказ
Хочу француженке одной.
Она – не гений, не герой,
Но, и спустя две сотни лет,
Чело пред Ней склоняет Свет.
Она, в историю войдя,
Богиней к людям снизойдя,
Осталась в прозе жить, стихах,
В портретах и скульптурах. Ах,
Какие выставки доселе
В честь Дамы создают музеи!
Она загадкою в умах
Царит с улыбкой на устах.

Но истомился ты, Читатель,
И заскучал уже, гляжу.
Я увлеклась вступленьем, хватит.
Что ж, к сути я перехожу.

Собой являя совершенство
Небесной, редкой красоты,
В душе поклонников блаженство
Она будила и мечты.
И женственна, и грациозна,
Имея стать и тонкий вкус,
Она была умна, серьёзна.
Живя в эпоху, где искус
И лёгкость нравов процветали,
Ей, добродетельной, – хвала!
Ей восхищались, подражали,
Её любили. Ведь мила,
Проста, открыта и сердечна –
Она пленяла всех людей,
Кто знал Её. Сумев навечно
Их превратить в своих друзей.
Один Наполеон влюблённый
Её отказом был сражён.
Самолюбивый, уязвлённый,
Обиду долго помнил он.
Когда муж Дамы разорился,
Наполеон не стал спасать.
И на Жюльетту «ополчился»,
Чтоб из столицы вон изгнать.
Она ж для мужа торопливо,
Продав все ценности свои,
Достала средства. Хоть счастливой
У них и не было семьи.
Но благородство в высшей мере
Присуще было Ей всегда,
Перед опальным другом двери
Не закрывала никогда.
... Лишь через годы, после ссылки,
Она – в столице. А Париж
Встречал восторженно и пылко
Свою Богиню. И престиж
Её салона был серьёзен –
Он очагом культуры стал,
Он для творцов стихов и прозы
Свои «обьятья раскрывал».
Там часто музыка звучала,
Там – лишь Таланты. И Она
Их очень чутко отличала
И помогала, чем могла.
Она была их Музой дивной
И покровителем искусств,
Хозяйкою гостеприимной
И дум властительницей, чувств.
И, как никто, умея слушать,
Речам пленительно внимать,
Она могла заставить души
Гореть, ну а умы – блистать.
Однажды в храм – жилище Дамы,
Ведом судьбой, пришёл и Он –
Шатобриан, писатель славный,
И был Жюльеттой покорён.
Любовью истинной, нетленной
Вдруг их наполнились сердца,
Любовью трепетною, верной,
До дней последних, до конца.
Минуло тридцать лет. И город,
Как зачарованный, смотрел,
Что каждый день, парализован,
Шатобриан нести велел
Себя к любимой, по дороге
Давно знакомой. И всегда
Ждала Жюльетта на пороге,
Почти ослепшая тогда.
И в час, когда Его не стало,
Погасло в Ней желанье жить.
Она лишь год о Нём страдала,
И вслед ушла. Чтоб рядом быть.
И тайну женщины прекрасной,
Ту тайну Личности Её –
Непостижимой, яркой, страстной –
Она взяла в Небытиё.
Портреты или ж изваянья
Не могут всё о Ней сказать.
Свет неземного обаянья
Никто не в силах передать.

Читатель, мой рассказ закончен.
Надеюсь, ты проникся им.
И о Жюльетте ты захочешь
Поведать, может быть, другим.


2008