Звёзды Рамадана

По умыслу, а может, по привычке,
Но я опять заброшен на кулички,
Чтобы извлечь грызущий сердце стих.
Сей шаг, увы, не жертвоприношенье,
Но ловкий ход, чтобы не стать мишенью
Для чьих-то стрел, но больше – для своих.

Всем тем, кто зрит сиянье идеала,
Что мир вокруг? – не много и не мало,
Лишь скучная враждебная среда.
Хвала Творцу, что по земле разлита
Моя отрада и моя защита –
Принявшая цвета небес вода.

Она течёт, с души снимая бремя,
Сама собой отождествляя время;
Она – и дождь, и море, и глоток.
Она пренебрегает всякой связью.
И видишь всё, помимо безобразья,
Вперив свой взгляд в сплошной её поток.

Погасла дня истлевшая сигара.
В протяжном поцелуе стонет пара
Под слабых волн чарующий напев.
Судить об этом, право, не берусь я,
Но в поцелуе брезжит послевкусье,
Когда влюблённость переходит в блеф.

Ищи тогда, свищи любовь былую,
Но остаются слёзы, поцелуи,
Как некий позабытый реквизит.
Так в чём, скажите, верности искусство:
Быть верным человеку или чувству?
Вопрос подвешен и пока висит.

И так во всём – в великом или в малом –
Двусмысленность, как прежде, правит балом;
Она молчит, но делает своё.
Весь этот мир вращается под нею,
И не понять, что значит “быть честнее”,
И не понять, где правда, где враньё.

Во всех вещах всегда есть подоплёка!
Миную пару, ёжусь одиноко,
Шагаю прочь, не соблазнясь грешком.
Для тех, кто смотрит в вечность не моргая,
Придумана история другая.
Ах, всё б послать да по воде пешком…

Держа чело, чтоб не спалить рассудок,
Пройду сквозь строй из телефонных будок,
Вольюсь не в воду, но в поток толпы;
И, словно дух последнего султана,
Растаю в ярких звёздах Рамадана
На фоне волн и башен Топкапы.