***

Я метаю свой диск прямо в небо,
он летит высоко борясь с притяженьем земли,
попадает прямо в пенсне господу-богу
и его стекла разбитые падают вниз,
режут нам руки, заключают нас в прозрачную камеру,
фокусируют солнечный свет на наших телах,
поджигая их, ставя темные пятна подпалин,
вспоминаю трубку, табак, репрессии сталин, ум, Ира, я
умИрая вспоминаю вот эти вот вещи,
вот эти горящие руки,
стучащие азбукой морзе сей текст,
который слышишь лишь ты.
Твой мозг декодирует шифр
из ноль и один цифр и ритма по трубам
а после танцуют трупы-социофобы,
их прячут в могилы, но они бегут в крематорий,
на аукционе покупают огонь и рыбок, обрекая их в пищу.
Потом мы поедаем семя сельди и икру,
хотя на столе полно другой снеди.
В моем желудке зарождаются рыбы,
хотя могли быть овны, тельцы, козероги,
но именно они поднимаются по пищеводу на нерест,
возвращаются что бы умереть в жлудочном соке,
а мы получаем пищу и так пока не умрем от скуки.
Наложить бы на себя руки, но за нас это уже сделали другие люди,
и если бы что-нибудь изменилось бы, мы бы заметили, поняли бы,
что мы живы, внутри, в теле рыбы, несемся на нерест, за высокий нарост в пищеводе,
в воде.
Не замочить бы ноги.