***

МОЛЕБЕН О ДОЖДЕ

Я забыл, что могу разбрасывать волосы твои на тимян, душицу и мак,
пить облака, которые скитаютсь стремглавыми табунами
в расширенных твоих зеницах,
тебя целовать-
неловкий, прыщевый, вспотевший школьник с галопирующей тахикардией,
очками в 3 диоприя близорукости,
128 пульсами, снятыми по колено штанами и ненужным пиджаком,
один портативный Уди Алан с галстуком и плохого лечения кариесов,
нанизанный как Рахметов на нагретые гвозди сорняков и колючек –
шептать тебе распущенные свои стишки, писанные воспаленным мозгом
в ночах без скользкого, вазелинового порно по телевизору,
говорить тебе Господи, такая красивая на этой,
покинутой сверчками,
вспыхнувшей в огне и жупеле свалке для скрипок с порванными струнами,
ползти как блестящий жук, тарантул, влюбленная божья калинка,
любопытная божья коровка по ладони твоей, по крутым лодыжкам, по душе твоей,
по Венериному холму твоему,
врываться и выскакивать как мать меня родила – голый
как голый в руке нож –
из кипящей магмы в котлах Сатаны,
из родильной плазмы бездонной матери Земли,
вырывать стоны, дыхание твое, хрипы твои, крики твои
из твоей качнувшей землетресных холмов,
отправившаяся – угрожающая как оползень – к очам моим, груди,
оно то же самое – все равно, что выдергиваю взмесившуюся ромашку с корнем
из души сухой земли – и плету тебе венки на змеинных межах,
все равно, что упал – и зарыл руки
в умерших под тяжким солнцем пшеницам –
и молюсь о дожде –
так плакал мой дед в невыносимом жарище 1962 года
в убийственном воздухе над порубленным житом,
а потом в ноги попа спустился, с хоругвой вытирал бородатую соль,
сделал крест и награбил две глыбы – матом ругнулся и ел землю,
потом пил как уж, впил толстые усы в кувшим с пламтящей водкой,
с тех пор чувствую жажду, с тех пор вижу во сне,
что Гренландия в моей чашке со слабой водкой звенит как кусочек льда,
всю жизнь мечтал чтобы дождь лил мотками, снопами,
обваливаться надо мной полчищами облаков
Титикаки, Замбези, Атлантического и Индийского океанов,
а ты бы пахла сумасшедшими ветрами и травами
в одичалом июльском зное,
была бы красивой как идущий безплотными муравьями
по поверхности реки холод
для высмотренных за тобой очей моих.
Я было забыл, что могу поднять свою душу от камня,
на котором слеза моя твое имя долбила веками.
Я было забыл что такое когда небеса ласкают.