Пятьдесят строчек для Т

Воскресный день. Заполненный вдвойне
Маршрут восьмидесятый. В западне
Салона ждешь, пока дойдёт прохлада,
Но вот чуть повернулась голова –
И удержал дыхание едва:
Ведь ты меня, конечно, помнишь, лада!

Жизнь состоит из этих редких встреч,
А остальным способен пренебречь
Тот, кто внезапно, в час довольно ранний,
Покинул свой шалашик или дом
И, случаем нечаянным ведом,
Тебя увидел в этой глухомани.

Пусть дети, муж, счастливая семья –
Да будет так! Но где-то прежде я…
И что с того, что ты летишь, как птица?
Твоей головки солнечный задор
Воспоминанья будит до сих пор
О всех, кого увидеть не случится.

По Ленинской бродившие тогда,
Загробные пасут теперь стада
Иль тратят отпуска на Серенгети,
Рассеяны от Африки до Канн,
Мы очень много диких обезьян
С тех пор перевидали на планете.

Как ты хамсинов здешних ни кори,
Другой Восток полощется внутри…
Всю жизнь одной боявшийся простуды,
Измучивший письмом учителей,
Я закругляю буквы, как еврей,
Учившийся у Бена Иегуды.

Земля мала. А путы бытия
Нам предрекают дальние края,
Где ждёт олень измученную Герду,
Усталого влекут не мятежи,
Здесь непривычны редкие бомжи –
Ведь бомж без языка подобен смерду.

Да, заведенья местные крепки.
Но под чужие звонкие рожки
Упрямая не очень гнётся шея,
Не меньшая тоска меня томит
На пыльных переходах пирамид,
Где не было Христа и Моисея…

Теперь спокойно можно умереть –
Смотрю во след, который не стереть,
Сквозь парк, что отдан южному самбуку,
Как будто на другом краю Земли:
Фигурка грациозная вдали
С барсеткой через плечико и руку.

21.09.08.