Лусинда

Торопливя и несколько сумбурная преписка закончена...Маршрутка, вылизывая придорожные шербины мягкой дерьмовИной шин, мчалась к жилгородку летчиков. Лусинда, как она представлялась в сети, сидела рядом со мной, слегка поталкивая боковиной очаровательной ножки мою подрагивающую волохматую ляжку...она была моей- я оббещал показать и подарить ей 2000 кредов.
Сухо веял жаркий изнуряющий ветер, лишая надеждв обитательей берлог...Суховей, амок - черный взгляд неутоленной страсти...Равнодушно обсеченные, с брезгливым вздохом отброшенные струны возможностей утоления...
Лусинде, как показывал мой безошибочный мужской альтиметр,было чуть больше 20-ти. Иссиня- чорные волосы,неумело обделанные( судя по всему, подружкой)- в каре Клеопатры, ореховые в черноту глаза.Она была худовата- чуть ниже нормы просто невысокой девушки;одежда явно не вписвалась в модель офисного дресс-кода. Юбка миди из плотной и нелетней чорной джинсы. Пряжка ремня - с граненый стакан, цельнометалическая и стальная, спереди пущена аппликация с бэтменоподобным существом, сзади на одной из ягодиц белесо попиленное пятно в виде пыльного следа от мужского ботинка. Обута была она тож в нелетние каблукастые туфли , которые, похоже, носят-таки со строгими брюками.Полупрозрачная блузка с каим-то дебильным угОльным и широким воротником , как на джентльменской сорочке. К двум острым краям воротника привешены серебряные крестики. На голове мягкая белая зефирина фуражки типа кпитанской с пластиковым козырьком.Дополняла всю эту роскош сумка из той же ткани , что и юбка... сумка красиво потертая и реально слегка грязноватая.
Я смотрел на нее и не мог поверить, что это чудо мое; наш тандем опутывал нежный монстр моей немолодой похоти...Когда она, повернув голову, смотрела на меня , ее лицо становилась слегка обалдевшим.Оно было несколько ассиметричными делилось как бы на две части- узкую и поширше. Глаз с широкой части вперивался в меня внимательно и серьезно ,а с узкой- бродил, чиркая по контуру моей физиономии. В эти мгновения вишни ее губ набухали, и казалось, что внутри она сдавливает зубами кончик языка...То ли она сдерживалась рассмеяться?
Переныривая с солнца под мраки домов, прорываясь под жидкой солнцетенью хилых деревец, умирая от жажды...И я потратился на беременный холодный баллон газводы, выглядевшей как шаманская панацея и бурливо обещавшей бахчисарай...Свинтив пробку ударами пальцев,протянул горлышко губкам, с легким вздохом присосавшимся и мызыкально испустившим затем тиихий звук отрыжки.Настала моя очередь, я заслюнявил горлышко баллона, нос и рот заполнило беснующееся пузврьками месиво чего-то колкого и ледяного; я оторвлся, вытаращил глаза и громко и нутряно рыгнул...Затем сделал неожиданную вещь-поддев ворот Лусиной блузки, щедро плеснул пробирающей водицы и туда. Она возмущенно привскочила, чорная мокрая ткань облепила ее живот, через частую-частую сеточку проступила бело-розовая плоть...Это было красиво...Передернув плечами, она ушла вперед.
Лифт не работал, мы в четыре ноги ползли на 7 этаж, лестница глухо и недовольно резонировала, передо мной зазывно и ритмично покачивались аппетитные закругленности Лусиной спины и... оскользнувшись и бешено засучив лапами, стукнувшись лбом о зад моей Ариадны, я громокипяще прочертил носом нисходящую траекторию, и, задыхающийся, нелепый, рукасто распластался...
Лусинда будто ждала этого , она обернулась, расплескав злорадство, довольно широкий резец каблука ее туфли прихватил три моих пальца...

--А ты все же негодник- проворковала она и я с ужасом почувствовал, как каблук защемляет целых три моих ногтя разом-ацкая боль-Заманил девушку...Зачем ты заманил девушку??

И на этот раз я взревел по-настоящему- в ее руке плясали маникюрные ножнички, и она ткнула ими мое плечо...
Я обхватил руками ее колени, подгадив юбку слезами, которые бесконтрольно выббежали из глаз, и забормотал какую-то чушь:" хорошая-хорошая, богиня-богиня..."Чуть погодя она разомкнула мои руки и прошептла: "пойдем..."
Застучав с обортов, ключ отворил дверь в жалкую берлогу, в монструозное жилище матерногои матерого холостяка. Жалобной сиреной из-под стола сигналили дубленые шкурки использованных носков , диван подавленно покачивал торчащими пружинами , кто-то из соседей открыл воду и труба нечеловечески захлюпала... В несколько шагов Луси прошла в центр единственной и оттого похабной комнатенки.
Посапывая и не веря своему счастью, я коснулся ее талии , на миг погрузившись в слепящее облако предвкушений... Она скорчила недовольную гримаску..Совсем обезумев, я зашебуршал:
"посушить, посушить надо бы" стянул с нее залитые минералкой тряпки, выбросил на веревку на балконе, защепил прищепками...
Она так и стояла в миленьком бельишке, тоже чорном и в своих каблукастых туфлях. Приблизившись к ней, я преданно лизнул ее соленую и влажную ключицу.Она же стала вдруг оседать, ее пошатывало, глаза закатились...Чорт возьми, он, как оказалось, неимоверно голодна, три дня почти ничего не жрала!
Оставив ее бороться с острым ипружинами старого дивана, я развил на кухне стремительную деятельность...Журнальный стольк в комнате стал чуть ли не семейной едальней, на нем водружалась селедка резаная две штуки , почти целый батон с откушенной горбушкой, яишница из трех яиц и большая бутылка водки. я был горд собой - все как в Медиссон-Славянской, не хуже. Преломляя хлеба и налив по наперстку, я улыбчиво поинтересовался:

--Ты вот Лусиндой именовалась...А на самом деле звать тебя как?

--Яяаанкаа- пробормотала она с набитым ртом.

--Яна??- переспросил я , давясь от смеха.

--Нет...Я- Аня. Анка...Чего ржёшь?

--Да вот,представил...Слушай, у нас дизайнерша одна работает- Яна. Яна Борисова. Не Дана...Очень красивая женщина, между прочим....Высокая, но не полная..Такая несколько тяжеловатая фигура, отличные формы...Лицо опять-таки несколько грубоватое, тяжеловатое...Настоящая русская красавица....И вот я представил-я , маленький, толстый, и она...В купальнике! Ужинаем...

--Ты к ней подкатывался?

---В буквальном смысле. Попросил друга, у него Ауди. Сели на Ауди и дождались у проходной...Смеялась...

Насытившись, Аня задумчиво поглядела на меня своими странными разноходами-глазами.

--Скажи. А зачем ты все это затеял?Зачем тебе именно я? Знаешь, в таких случаях просто посылают , на этом разговор заканчивается...На что ты расчитывал? На эту мысль тебя навели мои письма? Да?

--Что мне письма? Пойми- ты же солнце мое! Сотни раз, щелкая мышью, пытался выкарабкаться из пены твоего визуального образа ...Сотни раз я молил, чтоб ты закрыла свой профиль для просмотра...Но он был открыт, и ты сияла, одинаково доступная всем и никому не принадлежащая. Вот на одном фото ты сидишь , откинувшись, на травке в веселом ситчике, в светленьком цветастеньком платьеце..Губы твои кривит кокетливая улыбочка...Вот твое лицо на багровом фоне- анфас, вот немного сбоку...Вот ты на диванчике сидишь ножка за ножку...
Когда ты все-таки закрыла профиль- я уже захлебнулся в пене. перед глазами ярким пятном маячило твое лицо. Всегда.Оно стало моим внутренним солнцем...ты же любовь моя! Почему ты пришла ко мне?

--Вначале я не могла сдержать дрожи отвращения ...Ты стар и откровенно уродлив. Ты нелеп в своих очках и походишь на лоха...Ты почти лыс и стрижешься налысо к тому же...
Но красивых мужчин любят сотни самок , даже самые ничтожные готовы любить их. А я не ничтожество! Сильным мужчинам покоряются даже последние каракатицы, которым ничего не светит! А я не такая!
У тебя нет шансов ни с кем , только со старыми девами может быть и с древними ботаничками за тридцать. Ты думаешь, что женщины ничем никогда не пожертвуют , ты можешь разочароваться в женщинах...Считай, что я отрабатываю за всех них. Это подарок тебе от всего женского братства...

Я смурно заржал:

--От братства? но вы же не братья друг другу! Как тогда сказать? От сеструшества?

Она качнула головой:

--Ну, шизика дурдом исправит! Я тут ему душу изливаю...Ты понял мысль? Я- это дар природы...апельсин. Тебе. И в то же время- для меня это миссия!

--Как ты думаешь. Шизикам тоже хочется?

--Спроси..

--А мне - так очень хочется...

Она поднялась, я облапил ее и наши губы осторожно встретились. Под моими ладонями был чистейший, первоклассный свежак, дивная прохладная кожа, грациозное и гибкое Нечто, которого почти не коснулась энтропия , информация без троянов, искренность без туфты. Пусть это была жертва, но и победа над инстинктами. неизбежно толкающими самок под передние части крупных симпатичных самцов со скрипящими пиперштейнами.Трикотажными змейками , текучими ручейками предметности спадала зажатость. Остались две совокупности атомов, лишенные всякой защиты, вне того, чем они казались раньше.
Она опрокинула меня и долго изучала , сопровождая это дразнящими прикосновениями и комментариями.
Потом сказала:

--Знаешь, эти штуки у всех и вправду абсолютно разные...Я думала, это фотошоп...

Наконец мы устроились поудобней- лицом ко мне она быть не захотела. Закрыв глаза, вглуби себя я видел, как пружинисто пульсирует огненная спираль ее "Я" - ритмично, но с изломом в ускоренность . Я тыкался носом в ее голову...Был странный запах от ее волос , составной- терпкая и приятная нота, и вторая- какой-то дурной призвук. Как быдто псины или псиной шкуры...Может, она ночевала где-то на вокзале?
Слегка порозовевшая и немного пьяная от водки, она прогуливалась передо мной , готовысь меня покинуть ...ее удивительный взгляд касался моего лица, но не изучая а только излучая тепло; внутри нее работает на всех порах славная печечка, я уже изведал это...
Она словно ждала чего-то . И тут я вспомнил- 2000 кредов. Из тупого ехидства я давно подготовил их, но мелочью.По пять, отсилы по десять кредов. Получился параллелепипед с ребром по оси Z в три сантиметра! Сгорая от стыда, я протянул ей ЭТО...
Она взглянула , побледнела, и, тонко завыв, огрела меня джинсовой сумкой. Бумажки разлетелись по полу, я заверещал что-то извинительное, уцепился за нее и мы покатились в
кучу.Быстро вскочив, она сбежала рыдать в ванную комнатку.Я же, в темпе собрав все и открыв клапан кармашка, запихнул...Выйдя в коридор, я протянул ей сумку:

--Вот, возьми...Я их тебе уложил...Знаешь, я не думал на самом деле,что получится. Ты бы могла просто посмеяться надо мной...И тогда бы я тебя обсЫпал. Просто так. Ты бы могла собрать или не собрать- твое дело. И уйти. Ты извини... В следующий раз будет просто бумага. Одна.

Она подошла близко-близко и щелкнула меня по зубу- я улыбался . И с деланным смущением пробормотала :

--О-о-о...А будет и следующий раз??

Я поцеловал ее нахмуренный лоб:

--Не знаю, дитя моё...Если бы это зависело от меня...

Она отстранилась, сделав неопределенный жест рукой, означавший "пока" , и, отщелкнув замок, скрылась по лестнице вниз. А телефон свой так и не оставила... У меня есть только ее мэйл.