Странный гость

Когда-нибудь, столетий через пять,
Какому-то пытливому потомку,
Нашедшему замшелый раритет,
Представьте, засвербит о нас узнать,
Загложет порешать головоломку –
Пробраться через толщу этих лет,

Чтобы понять, как жили, наш уклад,
Проблемы, интересы, устремленья,
Да просто, наконец, взглянуть в лицо.
И он рванёт на пять веков назад,
Посмотрит – и застынет в изумленьи,
И с уст сорвётся скверное словцо.

Подобный приговор неоспорим.
Взглянув вокруг, я сам валюсь со стула,
Но не могу привыкнуть, хоть убей.
Он проворчит: “Да это ж древний Рим!
Такие же Калигулы и Суллы!
Немного мягче, но зато глупей.

Культ золота, культ силы, вкус дерьма! -
Прошепчет он брезгливо, но спокойно,
Затем утрёт испарину с башки, -
Пусть здесь в бутылку загнана чума,
Но тот же жадный плебс и те же войны,
И сильный крутит слабому кишки.

Такой же сумасбродный женский пол,
Во фразах ожидание подвоха,
Пути наверх по чьим-нибудь костям…
О, господи, куда же я забрёл!
Какая это жалкая эпоха,
Несущая в себе сплошной изъян!”.

Так гневаясь на всяческий пустяк,
Он подойдёт ко мне, посмотрит косо
И выложит вдруг суть своих обид.
А я спрошу: “А что, у вас не так?”.
Он удивится странному вопросу
И почему-то сразу загрустит.

Я буду прям. Он будет удивлён.
Грядущее опять раздвинет двери,
И он исчезнет, так и не поняв,
Что дело не в специфике времён,
Не в нравах загнивающих империй,
И не в числе провозглашённых прав,

Не в разности удач и неудач,
Не в знаний разбухающем массиве,
Не в местности и не в разрезе глаз,
Не в плотности поставленных задач,
Чтоб стать ещё сильнее и красивей.
А дело в нас, всё дело только в нас!

“Взгляни в себя, дойди почти до дна,
Забудь про блеск и славу фараона,
Замри и сколько можешь не дыши.
Ищи лишь душу, и тогда она
Себя проявит сквозь любые стоны.
И ты вкусишь величие души!

Не суетись, сходи с широких троп,
Стегай себя смиренья жёсткой плетью,
Не прячься от свистящих мимо лет,
Забудь про долг, про ждущий где-то гроб,
Про то чем различаются столетья…”, -
Пытаюсь я кричать ему вослед.

Пытаюсь даже броситься за ним,
Чтобы сказать ещё о самом разном:
О страхе, о сомненьях и о том,
Что эллинам безумием одним
Казалось, иудеям же – соблазном…
Но я бегу с засохшим сжатым ртом.

Горит на небе синяя звезда –
Свидетель этих странных откровений.
Вращается фортуны колесо.
И всё уходит раз и навсегда;
И пять веков, как будто пять мгновений,
Лишь вспышкой озарят его лицо.