Сон

Мне мысли нынче не дают покоя,
Морфей сегодня долго не идёт.
За что же наказание такое
В полночный час мне Зевс великий шлёт;

Что может быть страшнее этой кары -
Отнять на счастье право, хоть во сне;
"Ну не ужель твои ослабли чары?"-
Стучало сердце гулко в тишине.

Но, наконец, Морфей вошёл неслышно,
Меня в свои объятья заключил.
И мне в ту ночь одно виденье вышло:
Как будто бы Олимп я посетил...

Отец богов сидит на троне белом,
И страшен Зевс, и грозен лик его.
Сомкнуты брови, очи полны гневом,
Льняные кудри пали на чело.

Пред ним толпой стоят понуро боги,
Что в том краю из века в век живут.
Учитель их, Отец, Владыка строгий
Вершит, видать, над ними царский суд.

"Явите Афродиту предо мною!..
Ты так же всё прекрасна - спору нет.
Кронос, видать, не справился с тобою
За тысячи ушедших в вечность лет.

Пленяя совершенством линий тела,
Красою чудной нежного лица,
Жила все эти годы, как хотела,
Пленяла ты и сына, и отца;

Была ты и горда, и неприступна,
И вечно юной, нежной ты была.
И низость для тебя была преступна -
Ты верх своим достоинством брала.

А что ж теперь с тобой, богиня, стало?
Где эти добродетели твои,
Которыми по праву обладала
И применяла в таинствах любви?

Быть может, я ошибся, Афродита:
Ты вовсе не рассталась с чистотой
И лгут, что сердце подлостью набито,
Как было прежде полным добротой?

Как сталось, что ты так переродилась
И нежность от себя прогнала прочь;
Кронос не усмотрел - ты изменилась:
Собой теперь торгуешь день и ночь.

Когда ж ты чистоту свою забыла?
В веках ты растеряла честь и стыд.
Давно ли Адониса ты любила,
А нынче уж Гермесу путь открыт!"

Закончил Зевс. Богиня вся пылала,
Как зарево Эол на небесах.
Не смея возразить, она молчала,
Мелькнул испуг в оливковых глазах.

Нависла тишина над всей толпою,
А Зевс, прикрыв глаза, казалось, спал.
Вдруг скорбный звук разнёсся над горою -
То Прометей от мук внизу стонал.

Внезапный стон заставил вздрогнуть Зевса
И вспомнить: судит он богов сейчас.
И спала с век дремотная завеса,
Он крикнул: "Гименея нет средь вас?!"

"Давно с тобою мы не говорили -
Сурово обратился к богу Зевс. -
И люди о тебе почти забыли,
Коль нет напоминания с небес.

Воспользуюсь сегодня правом этим
И пусть они услышат голос мой.
Сейчас с тобой всю правду мы отметим,
Ведь ею ты поделишься со мной?

Молчишь... Но неужели стало стыдно
За то, что натворил ты, отвечать?
Но где ж твой стыд, скажи, его не видно,
Когда с чужой женой ложишься спать.

У смертных переняв обман и подлость,
Супругов ты частенько разлучал,
И каждый раз, когда была возможность,
Небрачным ты встречаться разрешал.

Ты, видно, постоянство счёл ненужным.
Иль, может, чувства льются через край;
Как много ты свободы дал замужним;
Иль, может быть, не прав я? Отвечай!.."

Повержен Гименей перед владыкой,
Склонился головою ниже плеч,
Надеясь, что от мудрости великой
Не обнажит Владыка острый меч.

А Зевс уже Афину видеть хочет,
(Как часто мудрость в жизни нам нужна;)
Она в кругу Харит стоит, хохочет,
Как прежде и прекрасна, и стройна.

"С чего же это ты развеселилась?
Я знаю о тебе, как ты живёшь:
Ты слишком красотою возгордилась
И яблоки раздора раздаёшь.

Я слышал, как давно уже бездумно
Ты все свои сужденья выдаёшь,
А тех, кто поступает не разумно,
Себе под покровительство берёшь.

И все твои поступки, мысли, речи -
Пустое нынче, всё - сплошной обман
Для тех, кто был готов расправить плечи
В делах своих, забыв про твой карман.

Иной, глядишь, окажется догадлив:
За золото тогда любая ложь
Вдруг истиной становится однажды...
А не догадлив - глупым прослывёшь?

Афина, за тебя мне стыдно стало,
Что ты, любуясь собственной красой,
В веках авторитет свой растеряла.
Тогда утрать отныне свой покой!"

Пронесся над толпою легкий ропот;
В тревоге боги, как же им молчать.
Фемида за спиною слышит шёпот;
"Богиня, ты что будешь отвечать?.."

Но тут Морфей внезапно удалился.
Проснувшись, я подумал об одном:
Быть может, и не сон мне вовсе снился?
Быть может, наяву мы грезим сном?

апрель 1976 г.