кекри

Когда кружится осень
подобно неподвижной карусели,
теряет эластичность сустав черешка и ветки,
вода наполняется холодом
под мосточком
с прогулочным видом существованья для нас,
залогом лиричного одиночества,
и более того – депозита…

Ах,  мои жестяные крылья!
mea  culpa , в чёрную амальгаму gutta, тогда…

Всякий миг, говорят финны, может стать кекри.
Кекри — последний лист, облетевший с вяза,
разбитая ваза, кекри — вся твоя жизнь.

В холодную пясть
я беру сочащуюся неведением и тревогой речь.

О заморозок, зимородок, золотой замок!
скрежещу, словно ворон,
вставший на спелую тыкву,
дабы насладиться пейзажем: кекри!
Плосок вид, плосок.

И в то же время с алчностью сороки строчка
хватает слово, держит слово, роняет слово,
спрашиваю — зачем?

Затем, что, когда
подобно стеклянному шару
катится день и мерцает в тени вечерней
влажным блеском по краю,
где уже проступает цвет…
но нет! —
не пришло ещё время багрянца,
недостаточно раскалены
щипцы, что таскают с той стороны горизонта
полыхающие железные каштаны,
утерян смысл вопрошания о причине
или тщательно стёрт с обратной стороны роговицы.

…Так почему бы и не слова?

Только довольно о синих птицах существования,
чувстве утраты,
и не заглядывай особенно далеко,
и не крути головою по сторонам
подобно нетопырю.

Быть может, пришло время,
и улыбка над улыбкой становится
всё тоньше по мере
зеркального отражения
зеркального отражения
зеркального отражения