кузнец

История вот эта – давно минувших лет,
Возможно, и была она, а, может, вовсе нет.
Но точно были города и люди в тех местах,
Уже изведали тогда что есть и боль и страх.
И многим думалась еще - что город это зло.
Хоть знали что в войну лишь там и сыто и тепло.
А в городах, как повелось, есть старший, есть вожак.
А я про тот рассказ веду, где старшим был моряк;
Он часто в море уходил, покинув свой народ,
А возвращаясь, он всегда имел большой доход.
На берегу же все время ждала его жена
Она была хозяйственной и ликом хороша.
И часто муж ее, запрашивал совет,
Ну а она всегда могла найти ему ответ.
Мудра была не по годам, и муж ее любил
И часто в споре удалом ее советы чтил.
Когда однажды он привез могучего раба -
Спросил совета у жены, как быть, что бы не пропал.
Силен был тот кузнец, и слыл он мастером большим
Но гордый, и глаза уже, огнем горели злым.
И вот что б не сбежал он в лес жена сказала :« Кнет,
Подрежь поджилки на ногах, а он не пропадет
Без ног далёко не уйдешь, а в деле не нужны,
Лишь голову да руки ему ты сбереги».
Муж улыбнулся коротко, и нож к ногам поднес,
А вечером на пире поднял с друзьями тост.
Никто не вспомнил кузнеца, лишь дети во дворе –
 Гадали, сможет он теперь держаться на земле…
Ходить ему не суждено, таков закон земной,
А ползать пред чужим царем - характер не такой.
Считали, что работать он не сможет и умрет -
Какой хоть соловей в неволе запоет…
Кузнец не ел, не пил, неделю он молчал,
Ну а потом, минуя дни, спокойно отвечал:
«Пусть будет так, и я готов работать на тебя,
Но все ж рабом, запомни царь, не буду никогда».
А после он умолк и более слова не сказал,
Лишь дело делал, правда, уж не так теперь ковал.
И вот однажды дочь царя, испортила кольцо,
Подарок чудный от отца, не сделать уж такой,
Она решила, хоть пришлось запреты нарушать,
Пойдет к плененному рабу колечко исправлять.
Он мог бы починить его, ведь мастер - золотой
С собой взяла она еды, водицы ключевой.
И вот однажды побывав, в жилище темном том,
Уж не смогла она во век забыть теперь о нем.
Так получилось, что убить он мог ее легко,
Но пощадил, хоть он и был пленен отцом ее.
Недели шли одна к другой, уж месяц миновал
А мастер каждый вечер, у дома гостью ждал.
И глядя в моря синеву, закатов алых свет,
Он, сжав ладонь ее, провел с ней множество бесед.
И вот в один из ясных дней, она плела узор,
Она заметила отца, он был в расстройстве, зол.
Она привстала, сердце вдруг забилось с суетой
И руку протянув к нему, спросила: «Что с тобой?»
Он отмахнулся от нее, но все же прошептал,
Что нет уж больше кузнеца, что лучше всех ковал!
Что брат ее вчера просил у кузнеца кинжал,
Но дерзко слишком отвечать пред ним их пленник стал.
Сам кнет прощал его всегда, ведь слишком тот хорош
Но сын…ведь молодая кровь, и выхватил он нож…
А дочь, прижав ладонь ко рту, смотрела на отца,
Как поздно все же поняла, что любит кузнеца!
Она хотела все раскрыть, пусть знает это мать,
Но та узнав такую весть осела на кровать:
Ведь вся семья осрамлена, их ждет теперь позор -
И холодно взглянув на дочь, схватилась за топор…
Один удар… еще один, и вот уж нет беды,
А разве может жаль ей быть: не дочери – рабы!
Ведь не могла любить она простого кузнеца,
Неблагородна, значит, кровь и кость совсем не та.
И в самом деле - кровь красна, и жизнь уходит с ней.
Но разве будет ей цена? Что выше? Что важней?
Порой готовы мы на все, что бы достичь мечты
И даже все ошибки, мы оправдать смогли б.
А стоит ли оно того, решаешь только ты…
Но на несчастии других не сколотить судьбы.