Сумасшедший город

Этот город, словно истина, пребудет в неизвестности.
И едва ль найдется тот, кто его разрушит…
Переполненный автобус суетливой повседневности
Переехал мою тихую, совсем кошачью душу.

Светофор паразитирует на первом перекрёстке.
Ещё парочка их бычьих глаз – тогда прощай свидание.
Мы с тобой уже не встретимся, и, вытесняя воздух,
Между нами расползётся раковая опухоль расстояния.

Все люди на улице беременны случайностями.
Вот, к примеру, торговка фруктами и пряностями,
Перед фартуком – тётка толстая, весёлая, дерзкая,
А за фартуком – балерина ностальгическая, почти Плисецкая…

Проснись! Нам обещают глобальные катастрофы:
Неурожай разумных мыслей в умеренных широтах,
Трещину на глобусе, полное затмение.
Но это так приелось, что не вызывает опасения.

У сотен смертей слишком ласков оскал.
Вино войны окровавливает новый бокал,
А автобус переваривает спешащих на работу, с работы.
Для одних остановка – выход, для других – кода.

Гранёный бриллиант древнерусского стакана
Марширует по плацу стола, запорошенного крошками.
Этот бравый солдат – единственный, кто служит без изъяна.
Его армия во все горячие точки мира заброшена.

Чемодан нот вышвырнут жизнью нам вслед.
Ты случайно не знаешь, это тот или этот свет?
Вот раскричаться бы грозой, да чтоб всё небо в осколки!
Лучше быть зигзагом молнии, чем содержимым книжной полки…

А вечером жизнь потягивается, зевает, с кем прилечь, ищет.
И дождь почёсывает шею крыши, и крыша изгибается, мурлычет.
И Саблезубая белочка с любимым жёлудем
Пробирается в дом по водосточному жёлобу…

Электричество в крови. Зажигаются созвездия
И над тысячью домов неоново искрят.
А нам холодно и странно здесь, сейчас и даже вместе.
Вокруг фонарного столба вьется города змея…